Галина Калинина - Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

И, конечно, отдельного разговора заслужи­вает тот вред, который наносит аборт душам родителей ребенка, поскольку человек, реша­ющийся на убийство собственного чада даже по недомыслию, повреждает свою душу в крайней степени. Как правило, в грехе аборта каются только женщины, что в корне неправильно. Если мужчина знал, что женщина собирается сделать аборт, и не воспрепятствовал этому, не отговорил ее или, что еще хуже, сам подтолк­нул к такому решению, он так же повинен в убийстве ребенка. Не составляют в данном слу­чае исключения и те безответственные мужчи­ны, которые просто бросают забеременевшую женщину на произвол судьбы, отказывая не толь­ко в помощи, но даже в признании отцовства чада, — они тоже повинны в грехе. И, наконец, мы нередко сталкиваемся с ситуациями, когда забеременевшая незамужняя молодая женщина вынуждена «избавляться от ребенка» под дав­лением родителей, которые не только не пред­лагают помощи в сложной ситуации, но, на­против, всячески попрекают дочь тем, что она собирается взвалить на них (родителей) обузу в виде внука.

Зачастую женщина, забеременев, оказыва­ется под огромным прессингом со стороны своих близких, которые всеми правдами и неправдами убеждают ее совершить аборт, и нередко именно это давление играет решающую роль в судьбе малыша. Посему возлагать ответственность за убийство на одну лишь женщину не всегда спра­ведливо. Впрочем, каково бы ни было давление со стороны окружающих людей и мира в целом, аборт все равно не может быть оправдан.

Конечно, бывают в жизни ситуации, когда аборт становится «меньшим из зол». Иногда, например, в случае внематочной беременности, роды просто невозможны, и без аборта умрут и мать, и ребенок. Бывает и так, что роды угрожа­ют жизни матери. Некоторые женщины реша­ются рожать и в таких случаях и нередко Божьей милостью выживают, несмотря на грозные пре­дупреждения врачей. Но подобные ситуации про­исходят в жизни не так уж часто. Хотя даже в таких крайних случаях женщина обычно испове­дуется в вынужденном грехе.

Но обычно причиной аборта становится про­сто нежелание рожать ребенка. Оправдания мо­гут быть самые разнообразные: ребенок навре­дит карьере, у семьи мало денег на содержание нового члена, нет подходящей жилплощади и т. д.

Стоит ли говорить, что такие доводы оправ­дать убийство не могут. Даже в тех случаях, когда врачи предсказывают, что ребенок родится не­полноценным, Церковь все равно противится аборту. Во-первых, подобные предсказания оп­равдываются только в половине случаев. Во-вторых, с точки зрения Православия, умствен­ная или физическая неполноценность не явля­ется недостатком. Иногда умственно отсталые люди или физически убогие обладают кристаль­ной душевной чистотой, сравнимой со святос­тью, и родители еще души спасти могут ходатай­ством своих «неполноценных» чад. Кроме того, тяжесть заботы о неполноценном ребенке — это тот крест, который Господь посылает родите­лям, а следовательно, необходимая для спасения души ноша.

Если все же аборт совершен, то женщина должна в нем покаяться и исповедаться. По каноническим правилам Церкви женщина, со­вершившая аборт, отлучается от Причастия на 10 лет. Сегодня мало кто из священников прибе­гает к столь суровой мере наказания. Как прави­ло, отлучение от Причастия ограничивается сро­ком в год, и кроме того, на женщину накладыва­ется епитимья. При наложении епитимьи свя­щенник принимает в расчет обстоятельства, при которых был совершен аборт: если на то были какие-то серьезные причины, то епитимья мо­жет быть еще мягче. «В случае, когда существу­ет прямая угроза жизни матери при продолже­нии беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомен­дуется проявлять снисхождение. Женщина, пре­рвавшая беременность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристического общения с Церковью, но это общение обусловливается исполнением ею личного покаянного молитвен­ного правила, которое определяется священни­ком, принимающим исповедь»[84].

Внебрачные связи

Мы живем в то время, когда религиозные нормы играют в жизни очень незначительную роль. Даже для церковных людей эти нормы зачастую пред­ставляются факультативными. Поэтому человек, пытающийся следовать заповедям, оказывается иногда в довольно экстремальном положении. С одной стороны, оно и хорошо, потому что жизнь во Христе не должна быть всегда легкой. С другой стороны, не каждый может принести те жертвы, которых «требует» от него Церковь.

Вопрос внебрачной жизни становится одним из самых актуальных для современных христи­ан. Одно дело, если к вере пришел уже будучи семейным человеком: верность вполне поощря­ется и в светском обществе. И совсем другое, если ты не состоишь в браке.

Сегодня девство до брака представляется чем-то совершенно немыслимым и даже несу­разным. Трудно представить, что молодой чело­век и девушка, встретившись, погуляли пару месяцев за ручку, а потом решили пожениться. Как правило реализуется простая схема: встре­ча — постель — свадьба.

Далеко не каждый человек сегодня способен ждать, пока не появится та единственная его половина, которая выйдет за него замуж (или женится) без предварительной совместной жиз­ни. В чем причина? Да все в том же. В нежелании обуздать собственную похоть, в стремлении ис­пытать наслаждение, в жажде удовольствия.

Как православной девушке противостоять своему возлюбленному, который желает с ней близости до брака, если он не живет по тем же нравственным законам, что и она? Думаю, что ограничиваться фразой «все равно нельзя» — значит подходить к вопросу несколько фор­мально. То есть фраза-то абсолютно верна: конечно, блуд — это грех. Но мне хотелось бы еще раз вспомнить о самой сущности этого «нельзя».

Ведь мы называем отношения блудными, если люди сошлись только для любовных утех, вовсе не желая вкусить ответственности друг за друга и за потенциальных детей, вкусить страда­ния и боль, без которых не рождается настоящая любовь. Ведь брак — это всегда внутреннее согласие быть вместе до конца, в радости и горе. А если этого согласия нет? Значит, мужчина и женщина не хотят быть вместе. Они хотят толь­ко приятностей.

Помните пьесу «Обыкновенное чудо»[85]?

Принцесса отказалась от своей любви к Мед­ведю (медведя превратили в прекрасного юно­шу; если он полюбит и поцелует девушку, он снова станет зверем). Предав любовь, не желая отведать горечь разлуки и увидеть, как ее воз­любленный снова станет зверем, она смертель­но заболевает. Итак:

«Король. (Они) говорят, что принцесса умрет.

Администратор. От чего?

Король. От любви, что ли.

Администратор. Это, я бы сказал, вздор. Бред, как я это называю. Наш общий врач, мой и королька, вчера только осматривал принцессу и докладывал мне о состоянии ее здоровья. Ника­ких болезней, приключающихся от любви, у прин­цессы не обнаружено. Это первое. А во-вторых, от любви приключаются болезни потешные, для анекдотов, как я это называю, и вполне излечи­мые, если их не запустить, конечно. При чем же тут смерть?»

Так вот, любовь и «любовь» так же отлича­ются друг от друга, как те болезни, которые от них приключаются. В одном случае болезнует и тоскует душа, жаждущая соединения с люби­мым, а в другом итогом становятся венерические болезни.

Так неужели мы согласимся любить этой второй, меленькой и дешевой любовью, которая боится свадьбы без того, чтобы «предваритель­но не попробовать друг друга»? Неужели мы так дешево себя ценим, что испугаемся потерять человека, который «не может потерпеть», слов­но речь идет о походе в туалет? Или мы сами не в состоянии потерпеть?

И если вы оба так уверены в чувствах, что мешает вам освятить их в Церкви и испросить Божией благодати на вашу любовь?

А мешает внутреннее убеждение в том, что эта любовь ненастоящая. Что будет другая или другой, которые «больше подойдут». Вот мы сами и поставили себе диагноз. Если есть сомне­ния — значит это не «та самая» любовь. А если не та самая — брак бессмыслен и обречен на провал. А если так — значит, мы живем в блуде ради удовлетворения животных инстинктов. А если мы в блуде, значит, мы недостойны Причас­тия Вечной Жизни и Любви — Христа. Вот так мы осудились собственной совестью, и «злые» батюшки здесь ни при чем.