Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея - Владимир Николаевич Крицак

и сочувствие, просили стать их духовным отцом, я соглашался.

— Такая просьба должна быть приятна священнику?

— Конечно.

— Отец Леонид, слышали, что вы перенесли инфаркт.

— Четыре инфаркта.

— А навещают Вас прихожане в больнице?

— Ой, отбоя нет. Уж и главврач, и зав. отделением смирились с тем, что ко мне постоянно народ идёт. А это, конечно, большая радость и утешение.

— Теперь вопрос ко всем троим. Скажите, пожалуйста, отцы святые, как получилось, что в семье советского работника — секретаря поселкового, а потом районного Совета — семеро некрещенных детей постепенно уверовали. Причем трое стали ревностными служителями культа, а две сестры постриглись в монахини? Имеем в виду, естественно, вашу семью.

О. Серафим:

— До сих пор сам удивляюсь и радуюсь, но полный ответ и сейчас затрудняюсь дать. Видно, потому, что папа погиб на фронте в первые месяцы войны в 1941 году. А малограмотная мама, оставшись с такой оравой, надорвалась и умерла.

Мы остались на попечении бабушки, которая была очень религиозной. Меня первого она повела в церковь, принять святое крещение. Я этого внутренне желал, хотя понятия о вере не имел.

Первым в семье получил я и духовное образование. А потом появилось желание поставить на духовный путь своих братьев.

О. Варсонофий:

— Задавал мне этот вопрос уполномоченный по делам религии в Кемеровской области. Я ответил: «Папа нас не воспитывал. Останься он жить, может быть, стали мы другими».

Старший брат инвалидом с войны вернулся. Мама рано ушла. Мне тогда было 16 лет, отцу Серафиму — 18, а отцу Леониду 12. Бабушка нас всех по очереди крестила. В нашем роду священнослужителей, кажется, вообще не было.

О. Леонид:

— Наверное, это заслуга нашей бабушки. Она была главной воспитательницей в семье. Маме не хватало времени нами заниматься. После её смерти мне пришлось уйти в детдом. Это были самые голодные годы. Никогда не жалел о выбранном пути.

— Вы свято соблюдаете православную традицию по части семьи. Отцы Варсонофий и Серафим, как монашествующие, своих семей не имеют. А у отца Леонида, как у всякого добропорядочного русского священника, много детей.

О. Леонид:

— Девять. Все верующие. Один из сыновей — священник. Он служит в Шире´. Кроме того, дочка замужем за священником. Как говорится, ветви пущены.

— Отец Леонид, как ваши дети относятся к своим дядьям?

— Любят их. Причем не только как моих братьев, но и как старших. Священство. Я этому учил. Называют их, как и я: «Отец Серафим, отец Варсонофий».

Радуются их приходу, хотя немножко побаиваются. Братья ведь иногда и пожурить могут. Теперь дети у меня выросли, но часто навещают родительский дом.

— Отец Леонид, раньше батюшек по праздникам задабривали продуктами. А как сейчас?

— То же самое. Каждому прихожанину хочется с батюшкой похристосоваться. Вот и несут свежеиспечённую пасху, пасхальное яичко, сало, другие продукты. Берёшь, потому что отказом обидишь. А несут, как понимаю, не так батюшке, как ребятишкам.

— Скажите, на Пасху тяжело служить? Как-никак — всю ночь.

— Любая служба нелегка, но на Пасху я лично никогда не испытывал тяжести. Наоборот, небывалую легкость ощущаешь.

О. Варсонофий:

— А я, если даже накануне болею, то в Пасху физически себя лучше чувствую. Это же праздник из праздников!

— Что бы вы хотели пожелать читателям газеты «Вечерний Красноярск»?

О. Варсонофий:

— Христос Воскресе! Желаю радости всем. Духовного и телесного здоровья.

О. Леонид:

— Присоединяюсь к пожеланиям отца Варсонофия, брата моего. Да ещё шлю моё благословение на всех работников газеты.

О. Серафим:

— Встречайте в радости праздник. Похристосуйтесь. И будьте здоровы и счастливы! Христос воскресе!

Вспоминая батюшку… Учил жизни по вере

Монахиня Феодосия (Волуйкова) с батюшкой Серафимом

Монахиня Феодосия (Волуйкова):

— Поступила в Благовещенский женский монастырь в конце 1995 года, и в скорости случилось первое искушение. У меня заболело левое плечо, да так быстро усугублялась боль, что старшая матушка показала меня врачам, которые не могли ничего понять и помочь — снимок рентгена нормальный, воспаления нет, а рука уже не действует.

Тогда отец Серафим сказал матушке Екатерине, чтоб все сестры собрались ко мне в келью. Батюшка пришёл и сам, сестры прочитали Канон о болящей, батюшка Святым маслом помазал мне плечо. Уходя, сказал, чтоб рука лежала удобно, спокойно, хотя мне уже было трудно подобрать безболезненное положение.

Сразу же я почувствовала, как в плече спало напряжение, и, к удивлению моей сокелейницы посл. Ольги (Широчиной), стала поднимать руку вверх, разрабатывать.

По милости Божией, молитвами батюшки Серафима болезнь отступила.

Первые годы в Благовещенском монастыре батюшка всегда утром и вечером был в Алтаре за Богослужением.

Мне однажды сказал, что Матерь Божия каждый день здесь в Храме. Такие откровения батюшка старался никому не рассказывать.

Своим примером, отношением с людьми учил нас жизни по вере. Не читал нам воспитательных нравоучений, а просто любил каждого, отогревал