Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

3) Глаз я передаю во множественном, так как речь идет об органе зрения.

4) Μισετν везде нужно переводить: пренебрегать, презирать; я выбираю перифразу: ни во что считать, как более русскую и точную.

5) Άγαπαν — я передаю формою: угодить.

6) 'Καταφρονείν — не обращать внимания, забывать.

7) Так как δουλεύειν значит: быть работником, то для удержания этого понятия нужно перевести: работать на.

8) Во многих списках и в Синайском стоит: πάσης πλεονεξίας.

9) Я вставляю сюда стих Луки XII, 15, выражающий с другой стороны ту же мысль, что и у Мф. VI, 24.

10) Мф. XVI, 26 — опять выражает ту же мысль еще с новой стороны и потому присоединяется сюда же.

11) Ψυχή — как и в большинстве мест синоптиков — должно быть переведено: жизнь. В народном языке слово это передается: душа, и понимается также: «душу отвести», «для души не жалею калачика» и т. п.

12) 'Ηλικία никогда не значит «рост» и перевод этого слова «ростом» в Вульгате и у Лютера есть одна из этих грубых ошибок, которые так часто встречаются. Ηλικία значит: век, т. е. долгота жизни.

13) Κρίνα я перевожу просто: цветы.

14) Έπιζητεϊν значит: нуждаться и неправильно переведено: «искать». Если έπιζητειν значит «искать», то ζητεϊν (33–й стих Мф. гл. VI) должно уж значить другое.

15) Τά έθνη переведено неправильно: «язычники», païens. Там, где говорится о язычниках, употребляется εθνικοί. Έθνη значит здесь: все народы. В подтверждение такого перевода: во многих списках стоит в этом месте τά έθνη του κόσμου — «люди мира» (Лк. XII, 30). Всё это место везде и у Рейса переводится ошибочно, именно в том смысле, что заботятся о теле и одежде только язычники, а вы, мои ученики, не должны заботиться. Это неверно по значению слов έπιζητείν и έθνη и по варианту του κόσμου; главное же неверно потому, что заставляет Иисуса говорить, что язычники — отверженцы, чего он никогда не говорит, и то, что он противоречит себе. Он сказал: вы заботитесь (Мф. VI, 28), а потом говорит: «только язычники заботятся».

16) Я переставляю 34–й стих Мф. впереди 33–го, потому что 33–й заключает всю мысль.

17) Ζητείν значит: искать, добывать.

18) В некоторых древних списках стояло αιτείτε τα μεγάλα, και τά μικρά ύμιν προστεθήσεται και αιτείτε τα επουράνια καί τά επίγεια προστεθήσεται.

19) Αίτέω без дополнения не значит: «просить», а — желать, стремиться к чему–нибудь.

20) Δόματα — даяние, то, что дается. Οΐδατε δόματα άγαθά вы знаете даяния добрые, полезные давать, т. е. знаете, что добро, и даете, что добро.

21) В этом месте Луки (XI, 13) находятся в разных списках разные варианты; стоит: Άγαθόν δόμα, δόματα άγαθά, πνεύμα άγιον χάριν πνευματικήν (spiritum, bonum, donum, spiritus sancti). Все эти варианты и принятый текст Луки, в котором сказано: «даст духа святого», — важны потому, что, очевидно, большинством понимались эти слова не по отношению к земным благам, а по отношению к тому духу, который нужен для участия в царстве Божием.

22) Всё это место (Мф. VII, 7—11) следует непосредственно за стихами о суде и там не связано с предшествующим; здесь же прямо связывается с Мф. VI, 33 и единством мысли и даже самой формой выражения ζητείτε.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Ни на что не сердись, как бы ни обижали тебя. Не ищи плотских утех: если есть жена, с ней одной живи. Ни в чем не обещайся. Ни в чем не защищай ни своего труда, ни своего досуга; всё, не судясь, отдавай тем, которые хотят отнять от тебя. Не считай себя членом какого–нибудь народа; не признавай никакого различия народностей, и из–за различия народностей не воюй, ни нападая, ни защищаясь. Будьте бродяги — это, и не что иное, сказано в немногих правилах Христа. В них и в том, чтобы делать другим, чего себе хочешь, — весь закон и пророки.

Каковы люди теперь, каково их устройство жизни теперь, точно такое же оно было и тогда. И то самое, что говорят и скажут люди теперь об этом учении, то самое думали и говорили люди тогда. И теперь говорят и скажут и тогда говорили: «но если не противиться злу и отдавать всё, что отнимают, то весь смысл нашей жизни уничтожится. Нет ни государства, ни собственности, ни семьи. Я приготовил, собрал, скопил для себя, для семьи, для своего народа, а всякий злой человек придет, потянет с меня, и я должен отдать. Придет немец, француз, турок, заберет то, что я собрал, и я должен покориться?»

И Иисус Христос прямо отвечает на это. Он не говорит ни о семье, ни об обществе, ни о государстве; он говорит только о том одном, что составляет предмет его учения, о том одном, что есть свет людей, — о божественной сущности человека, о его душе. Но он прямо отвечает на естественный вопрос о том, что же будет с плодом моих трудов, с сокровищем, с капиталом, который я собрал?

Он отвечает: «Человек в жизни может приобрести два богатства: одно богатство —духа в Боге, и другое — то, что вы называете богатством. Ваше богатство гибнет, вы это знаете; не нынче, завтра, через сто лет оно погибнет, и ничего не останется. Богатство в Боге, жизнь духа, — одно не погибнет и неподлежит земным переворотам. Копите то, которое не гибнет. Если то, что ты желаешь, то, к чему ты стремишься, — богатство, которое ты копишь, есть зло, то какова же будет твоя жизнь, вся направленная к одному злу. Если глаза твои видят хорошо, они и тело приведут туда, где ему будет хорошо; но если глаза твои слепы, то они и всё тело заведут в зло. Желания, стремления твои — это глаза, которые ведут тебя. Что ж будет с тобой, если желания твои направлены ко злу?

«И потому: невозможно работать заодно — на мамона, т. е. для гибнущего богатства, и на Бога, для не гибнущего духа.

«Любовь к богатству есть обман. Стоит только подумать, чтобы понять это. Зачем оно? Мы привыкли говорить: как мне не заботиться, что я буду есть. Да кто есть–то хочет? Душа, жизнь? Откуда же она–то? Ведь не из хлеба она выросла, а прежде она родилась, а потом уж мы ее кормим хлебом. Она–то откуда? От Бога. Стало быть, Бог сделал и жизнь и хлеб. Ну что же для Бога дороже: жизнь или хлеб? Уж наверно жизнь. Так о жизни — той, что от Бога, о той надо заботиться. А Бог, если сделал жизнь, так и сделает то, что напитает ее. Ведь кормит же Бог птиц, а они не сеют, не жнут, так и вас прокормит; то же и об одежде и обо всем, что вам каждому нужно. Так и не заботьтесь ни об еде, ни о чем. Отец ваш, Бог, знает, что вам нужно; не заботьтесь вперед, довольно зла от заботы и одного дня, от которого вы не уйдете. Зачем прибавлять себе еще новое зло, заботясь о завтра. Держитесь только минуты настоящего, стараясь всегда только в эту минуту исполнять волю Бога, и вы войдете в жизнь. Ищите только того, чтобы быть в царстве Бога, исполнять волю отца, а всё остальное само придет. Желайте, ищите только одного этого, и отец даст вам эту жизнь, не телесную, но духовную. Он знает, что для вас добро, и то самое даст вам. Это кажется вам трудным, потому что вы не видите пути. Вам кажется, что везде путь; но есть путь — один только путь, тот, который я вам показываю, — путь этих правил, и по нем вы войдете в царство Божие. Не бойтесь, — вы войдете, потому что Бог сам хочет этого».

Так я понял значение этих слов, но вот как судят церковь и Рейс:

Толк. Еванг. : Пристрастие к стяжанию земных благ несовместно с служением Богу; впрочем, богатство, как Божие благословение, при правильном отношении к нему, не препятствует служить Богу. Примеры: Авраам, Иов и другие праведники.

«Не о богатых упоминай мне, но о тех, кои раболепствовали богатству. Иов богат был, но не служил мамоне, имел богатство и обладал им, был господином его, а не рабом. Он пользовался им, как раздаятель чужого имения, и не услаждался тем, что имел у себя» (Злат.).

В известных пределах необходимо заботиться о нуждах житейских; трудиться для удовлетворения их заповедует и спаситель и апостолы, тогда как беззаботность всегда порицается. Не беззаботности научает господь, а излишнюю заботливость запрещает.

———

Рейс говорит (стр. 224, 225 и 226):

Здесь очень важно не ошибиться в значении слов Иисуса. Он не хотел, конечно, чтобы люди были нерадивы и беззаботны, чтобы они безразлично относились к труду или лишали труд его награды. Он лишь выражает здесь, как и всегда, мысль свою без всяких ограничений и придает своим наставлениям парадоксальную форму, с тем, чтобы выдвинуть то, что люди обыкновенно уже не принимают в соображение, и оставить в стороне то, что понятно без объяснений и не нуждается в настойчивом провозглашении. В сущности, разного рода материальные жизненные необходимости налагаются на отцов семей и вообще на огромное большинство людей с такой силой, что нет никакого основания опасаться, чтобы они когда–либо были упущены из виду. Скорее можно опасаться, что люди будут совершенно поглощены ими, не только в том смысле, что будет отвлечено их внимание от всего прочего и, особенно от их духовных интересов, но также в том смысле, что они позабудут, сколь мало могут они сделать для удовлетворения своих повседневных нужд, и сколь много делает для них Бог, и сколь действительны и своевременны его заботы. Слово, значит, обращено как к людям, которые только и занимаются, что удовлетворением своих материальных потребностей, так и к людям, которые занимаются удовлетворением своих потребностей без достаточной веры в порядок, установленный провидением, к людям маловерным. Под заботой здесь надо понимать не те необходимые дела, которые мы выполняем для себя и для своих домашних, но те дела, которые спутывают свободу мысли, вредят ее ясности и предпринимаются вследствие отсутствия или слабости веры в Бога.