Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

Иудео–христианин какого типа? Скорее всего, греческий язык Мф — не переводной; евангелист часто исправляет стиль Мк, встречается игра греческих слов. Такие языковые навыки наводят на мысль о воспитании в диаспоре (ср. Павел). В богословском плане евангелист не принадлежал ни к крайним консерваторам, которые были против допуска необрезанных язычников в христианские общины (см. 28:19), ни к особым либералам, отказавшимся от соблюдения Закона (см. 5:17–18). Все же отношение Мф к Закону не вполне понятно, ибо это Евангелие отражает сложные перипетии общинной истории (см. следующий раздел). Многие находят в 13:52 автопортрет евангелиста: «книжник, наученный Царству Небесному… хозяин, который выносит из сокровищницы своей новое и старое». Это уважение к прошлому отражено в Матфеевом добавлении (Мф 9:17) к Мк 2:22: сохраняется и старое, и новое. Если сравнить Матфея с Павлом, еще одним великим новозаветным автором, осмыслявшим Закон, то видно: они могли быть согласны по практическим вопросам и чтили десять заповедей (Мф 19:18–19; Рим 13:9), но друг у друга усмотрели бы перегибы («не нарушить Закон пришел Я», Мф 5:17; «вы не под Законом», Рим 6:14–15).

Место написания и адресаты[355]

В конце II века церковные авторы считали, что Мф написан в Палестине[356]. Возможно, это было лишь догадкой, основанной на предании, что Матфей писал на еврейском/арамейском, а также на отражении в Мф споров с иудеями. Однако некоторые гипотетические указания на Палестину (например, описание поведения фарисеев; 23:5) могут отражать времена Иисуса, а не ситуацию Евангелия. По мнению большинства ученых, место написания Мф — Сирия (скорее всего, Антиохия). Аргументы таковы.

(1) Описывая, как распространялись известия об Иисусе, Матфей добавляет к Маркову материалу: «И прошел слух о Нем по всей Сирии» (Мф 4:24).

(2) Раннее иудео–христианское Евангелие от назореев, связанное с Мф (см. выше, сноску 84), имело хождение в Сирии.

(3) Мф был написан в сирийском городе, поскольку арамейский был языком сельской местности. Это аргумент спорен, но на урбанистическую местность, возможно, указывает частотность слова «город» в Мф (26 раз; тогда как «деревня» — 4 раза).

(4) Судя по огромной значимости Мф в последующем христианстве, оно было Евангелием какого‑то крупного христианского центра в большом городе; Антиохия хорошо подходит.

(5) С Антиохией связаны Игнатий и «Дидахе» (самые ранние тексты, выдающие знание Мф).

Впрочем, как мы увидим, убедительнее всего соответствие внутреннего характера Мф тому, что мы знаем об антиохийской церкви.

Сочетание иудейских и неиудейских мотивов в Мф многогранно. Одни отрывки выражают интересы законопослушного иудео–христианства (5:17–20; 10:5–6; 23:1–3), другие — пересматривают Закон и иудейские обряды (5:17–48; 23:1–36). Несмотря на центральное место иудейского Закона в Мф, «иудеи» представлены аутсайдерами (28:15); см. также упоминание об «их синагогах» (10:17) и дистанцирование от иудейских властей в 23:34. Мф во многом опирается на Мк (Евангелие, адресованное языкохристианам), но опускает объяснение иудейских обычаев в Мк 7:3–4 (словно неиудейская часть Матфеевой общины была знакома с требованием чистоты при еде). Самое правдоподобное объяснение: Матфей обращался к церкви, которая некогда была преимущественно иудео–христианской, но постепенно превращалась в языкохристианскую. J. P. Meier, BMAR45–72, показал, как история христианства в Антиохии соответствует этой ситуации. В Антиохии было, видимо, больше иудеев, чем в любом другом месте Сирии, и их обряды привлекали многих язычников (Флавий, Война 7.3.3; # 45). Поэтому неудивительно, что когда после мученической смерти Стефана (около 36 года н. э., Деян 8:1) иудео–христианские эллинисты рассеялись из Иерусалима и попали в Анти–охию, они говорили о Христе и с язычниками (Деян 11:19–20). Список «пророков и учителей» в Антиохии (Деян 13:1: в начале 40–х годов?) упоминает приближенного Ирода Антипы; значит, эта христианская община могла включать людей, имевших деньги и престиж в обществе[357]. Павлова миссия к язычникам (начатая вместе с Варнавой) проходила под покровительством Антиохийской церкви, и возражения некоторых ультраконсервативных иудео–христиан против ее успеха привели к Иерусалимскому собору 49 года. После решения принимать язычников без обрезания именно в Антиохии Павел, Петр и люди от Иакова («брата Господня») серьезно разошлись во мнениях о том, в какой мере следует соблюдать иудейские пищевые запреты при совместных трапезах иудео–христиан и языкохристиан. Павел не смог отстоять свою точку зрения и покинул Антиохию, поэтому непосредственно после 50 года в христианстве тех мест задавал тон более консервативный подход к соблюдению Закона языкохристианами (как предписано в решении Иакова и Иерусалима в Деян 15:28–29, включая запрет porneia). Петр стремился к умеренной позиции, крепя единство общины (BMAR 40–41).

В 60–е годы, вероятно, произошло еще одно важное изменение. В Риме был казнен Петр, а в Иерусалиме — Иаков. С началом иудейского восстания (66–70 годы) христиане рассеялись из Иерусалима. Там и в Антиохии антипатия иудеев к иудео–христианам, возможно, возросла, ибо последние не участвовали в войне[358]. Репутацию антиохийских иудеев отчасти подорвал ренегат — иудей по имени Антиох, который взбудоражил язычников лживыми россказнями о намерении иудеев сжечь город (Флавий, Война 7.3.3; № 46–53). В 70–е годы после подавления римлянами первого иудейского восстания, в Ямнии (на палестинском побережье) возникла влиятельная академия; ее мудрецы были близки к фарисеям по взглядам и почитались как учителя. В антиохийском христианстве того же времени, видимо, большинством стали язычники (BMAR 47–52), а крайне консервативное крыло иудео–христиан нарушило koinōnia («согласие, единство») и отделилось. От этих иудео–христиан произошли сирийские эбиониты[359] и группы, впоследствии создавшие Псевдоклиментиновы «Рекогниции» (где сохранилась память об Иакове Иерусалимском как великом герое).

Эти сложные перипетии в отношениях между иудео–христианами и языкохристианами согласуются со многим из того, что мы видим в Мф. Петр и Иаков были важными фигурами в Антиохии. В Мф Петр играет более заметную роль, чем в других Евангелиях (14:28–31; 16:17–19; 17:24–27); к списку Двенадцати, взятому из Мк, Мф 10:2 добавляет «первый» перед именем Петра. Материал Q, сохраненный в Мф, очень близок к посланию, которое приписывается Иакову (см. ниже, главу 34)[360]. Что касается многообразия воззрений, отличавшего историю антиохийского христианства, то в Мф 10:5–6 и 15:24 резко отвергается миссия к язычникам, но Мф 28:19 заповедует ее. В рассказе о волхвах такой исход понимается как изначальный замысел Божий, но в историческом плане, не противодействие ли синагоги повело христианских проповедников к язычникам?[361] Если среди новообращенных язычников были либертинисты, злоупотребляющие христианской свободой, Мф указало бы им на ошибку. Мф 5:18 отражает почтение к малейшей букве Закона; Мф 5:21–48 очень требовательно подходит к духу Закона; Мф 19:9 вводит в запрет Иисуса на развод оговорку о рогпега (ср. 5:32). Между тем есть и разделы, которые резко критикуют внешние иудейские обычаи, а фарисеев обвиняют в законничестве и казуистике (слово hypokritēs используется более 12 раз, а в Мк — всего дважды). Уникален отказ Мф от титула «равви» (23:7–8). Davies, Setting, убедительно доказывает, что Мф — христианский ответ на иудаизм, зарождавшийся после 70 года в Ямнии, где раввины почитались как толкователи Закона. Возможно, Матфеевы христиане жили в тени большой иудейской общины, которая относилась к ним с неприязнью. Если обе группы пользовались одними и теми же Писаниями и имели много общих взглядов, их различия тем более могли стать предметом распрей. Все это прекрасно вписывается в ситуацию Антиохии, так что церковь Матфея вполне могла быть предшественницей той Антиохийской церкви, в которой 20–30 лет спустя епископом стал Игнатий (BMAR 73–86)[362].

Остались ли христианские читатели, на которых ориентировался Матфей, в местных иудейских синагогах или были отлучены? Многое зависит от того, представляют ли некоторые высказывания в Мф прошлое (до 70–х годов, см. ниже, о датировке) или настоящее евангелиста (80–е? годы). Мф 10:17 предсказывает, что учеников Иисуса будут бичевать в синагогах, — значит, Матфей знает о христианах прошлого или настоящего, которые подчинялись авторитету синагоги. Согласно Мф 23:2–3, книжники и фарисеи — преемники Моисея, а потому надо соблюдать все, что они говорят (хотя и не то, что они делают). Если это описывает настоящее Мф, то Матфеевы христиане все еще находились под синагогальным послушанием. Однако пять раз в Мф встречается формула «их синагоги» (4:23; 9:35; 10:17; 12:9; 13:54), а в 23:34 Иисус обращается к книжникам и фарисеям: «Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников[363]… иных из них будете бичевать в синагогах ваших…». В 28:15 сказано: «И пронеслось слово это между иудеями до сего дня». Такой дистанцирование предполагает отделение от иудаизма[364] со стороны иудео–христиан, которые совместно с языкохристианами образовали самостоятельную церковь. См. также выше, сноску 55 о возможности того, что церковь Матфея больше не читала основную иудейскую молитву «Шема»; по одной из гипотез, Матфеева молитва «Отче наш» введена с тем, чтобы зарождающаяся церковь имела собственную молитву, аналогичную синагогальной.