Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - Игумен Евфимий (Моисеев)

– в городе, именуемом Бюрабург, третий – в месте, которое называется Эрфурт (Эрфесфурт), – это был прежде город язычников-земледельцев. Мы усердно просим Вас утвердить апостольской властью через особую грамоту эти три места, так, чтобы (если угодно Богу) в Германии было три епископских престола, основанных и утвержденных властью и словом святого Петра по апостольскому повелению, и чтобы ныне живущие и будущие поколения не дерзали нарушать целостность диоцезов или преступать повеления Апостольского престола.

Да будет также известно Вам, святой отец, что предводитель франков Карломан вызвал меня к себе и просил, чтобы я собрал в той части Франкского королевства, которая находится под его властью, церковный Собор. Он говорил, что желает несколько поправить церковное устройство, которое уже давно, то есть в течение не менее шестидесяти или семидесяти лет, было попрано и расстроено. Если он действительно по внушению Божию желает исполнить это, я должен получить от Вас совет и указания Вашего авторитета, то есть Апостольского престола. Ибо, по словам старших, франки не собирали Собора уже более восьмидесяти лет, у них не было архиепископа и они нигде не устанавливали и не восстанавливали церковных законов. Теперь епископские престолы в городах большей частью отданы во владение жадным мирянам и прелюбодейным клирикам, блудникам и лихоимцам, использующим их для удовлетворения мирских похотений. Если мне следует по Вашему решению предпринять это дело по просьбе герцога, мне незамедлительно нужны указания и суждения Апостольского престола вместе с определениями церковного права.

Если я обнаружу среди так называемых диаконов, которые с детства проводили жизнь в похотях, в прелюбодеяниях и во всяческих мерзостях, которые с такой дурной славой получили диаконство и теперь, в диаконском звании, проводят ночи с четырьмя-пятью наложницами в постели, и при этом не стыдятся и не боятся читать Евангелие и называться диаконами, и в такой нечистоте принимают пресвитерский сан, упорствуя в тех же грехах и прибавляя грехи ко грехам, и заявляют, что в пресвитерском звании могут предстательствовать за народ и приносить священную жертву, и в конце концов (что еще хуже), с такой же репутацией восходят по степеням, получают назначения и посвящения во епископы, – я хочу иметь Ваше авторитетное указание и письменное определение насчет таковых, чтобы они могли быть обличены апостольским решением. Среди них находятся и некие епископы, которые хотя и говорят, что они не блудники и не прелюбодеи, однако пьянствуют, бесчинствуют, предаются охоте, и такие, которые сражаются с оружием в руках и собственной рукой проливали кровь людей, как язычников, так и христиан. И так как я выступаю служителем и посланником Апостольского престола, то да будет одинаковым мое слово здесь и Ваше в Риме, если мне придется направить кого-либо к Вам за решением Вашего апостольского авторитета.

Кроме того, мне необходимо спросить у Вас одного совета и попросить соизволения на одно дело. Ваш блаженной памяти предшественник, как Вы слышали, в Вашем присутствии наказал мне назначить пресвитера, который после моей кончины, если Богу будет угодно, станет наследником и преемником моего церковного служения[322]. Если Богу так угодно, я готов выполнить это. Но теперь я сомневаюсь и не знаю, возможно ли это, после того как брат этого пресвитера убил дядю франкского предводителя, и мы пока не знаем, можно ли прекратить эту распрю и достичь замирения. Молю Вас, чтобы Вы своей властью позволили мне в совете со служителями Божиими предпринять относительно этого избрания то, что мы совместно сочтем наилучшим для Бога, для пользы Церкви, для получения духовного плода и для защиты веры, с тем, чтобы я имел Ваше позволение сделать то, что сочту наилучшим по внушению Бога. Ибо если государь будет против, исполнить это не представляется возможным.

Я должен еще просить у Вас, святой отец, совета по поводу случившегося смятения и соблазна в проповеди, которое недавно нас постигло и смутило наш ум и вогнало в стыд священнослужителей. Один высокопоставленный мирянин пришел к нам и рассказывал, что епископ Апостольского престола, священной памяти Григорий, дал ему разрешение взять в жены вдову своего дяди. Она же некогда была и женой его двоюродного брата и оставила того еще при его жизни. Таким образом, она оказывается в родстве третьей степени с человеком, который желает взять ее в жены и утверждает, что имеет на это позволение. Она же приносила Богу обет девственности и носила монашеский покров, а затем отвергла его и вышла замуж. И вот такой-то брак, как утверждает вышеназванный человек, был ему дозволен Апостольским престолом. Мы полагаем, что это неправда, потому что Синод и Церковь, внутри которой я был рожден и вскормлен, то есть Лондонский Синод в заморской Саксонии, который был учрежден и управлялся, главным образом, учениками святого Григория[323], то есть архиепископами Августином, Лаврентием, Иустом, Миллетом, сочли на основании авторитета Священного Писания такой союз и брак величайшим преступлением и кровосмешением, страшным злодеянием и подлежащим осуждению грехом. И потому, святой отец, благоволите поведать нам истину об этом деле, чтобы оно не послужило священнослужителям или христианскому народу поводом к возникновению и росту соблазнов, расколов или новых заблуждений.

Некоторые плотские и невежественные люди из алеманов, баварцев и франков, увидев, как поблизости от Рима творятся некоторые грехи, которые мы запрещаем, считают, что это дозволено и разрешено священнослужителями, и оттого начинают упрекать нас и пускают в свою жизнь соблазн. Так, они утверждают, что видели, как каждый год в Риме у церкви святого Петра толпы людей с наступлением январских календ пляшут по улицам, выкрикивают заклинания по языческому обряду и распевают кощунственные песни, уставляют столы в тот день или ночь яствами и не желают давать своим соседям ни огня, ни утвари, ни оказывать какую-либо помощь. Они также говорят, что видели там женщин, которые по языческому обычаю носят обереги и перевязи на руках и бедрах и предлагают их другим для покупки. Так как все это наблюдают люди плотские и неразумные, нам это ставится в упрек и служит преткновением в проповеди и учении. Таких людей обличает апостол: Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас (Гал. 4, 10–11). И святой Августин сказал: «Ибо если кто доверится упомянутым злодеям: предсказателям, гадателям, гаруспикам[324] или оберегам или каким-либо предсказаниям, – то хотя бы он постился, хотя бы молился, хотя бы постоянно приходил в церковь, хотя бы щедро раздавал милостыню, хотя бы мучил свое тело разными терзаниями, – ничего ему не поможет, пока он не оставит это богомерзкое дело»[325].