История Церкви. Вторая ступень. История - Андрей Николаевич Зайцев

диссидентов (любовь к деньгам для советской власти была куда меньшим пороком, чем политическая деятельность против режима).

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Письмо высоко оценил Александр Солженицын. Весной 1972 года он отправляет Патриарху Пимену «Великопостное письмо», в котором отчасти дублирует претензии отцов Глеба Якунина и Николая Эшлимана. Писатель протестует против крещения детей только при предоставлении паспорта, запрета на участие детей в богослужении и призывает Церковь бороться за свою независимость от государства[231].

Послание Солженицына также вызвало неоднозначную реакцию. Несколько церковных иерархов выступили с заявлением, в котором по просьбе советской власти осудили «клевету» на церковно-государственные отношения в СССР. Но с критикой этого письма выступил и священник Сергий Желудков – настоящий подвижник и исповедник за веру, автор книг «Почему я христианин» и «Литургические заметки». По свидетельству людей, знавших отца Сергия, он жил почти без средств, не имел возможности служить, так как не мог получить регистрацию, зимой под Рождество жил в Пскове в таком холодном доме, что даже его кураторы из КГБ привезли ему дрова. Отец Сергий питался хлебом с чесноком и в таких условиях писал свои тексты.

Отец Сергий упрекнул Солженицына в том, что тот нападает на беззащитного человека (Патриарха Пимена), который не может ему ничего ответить. Священник также напомнил, что Православная Церковь в СССР не может уйти в подполье и вынуждена действовать по тем правилам, которые ей предлагают. Позволим себе достаточно объемную цитату из письма отца Сергия:

«Полная правда заключается в том, что легальная церковная организация не может быть островом свободы в нашем строго единообразно-организованном обществе, управляемом из единого Центра. Есть наша строго единообразно управляемая система, и в ней удивительным образом сохраняется инородное тело – русская церковная организация. Она существует на весьма строго определенных условиях. Работать над церковным воспитанием детей, да и взрослых, нам не позволено, как не позволено и многое другое, что необходимо для осуществления подлинно церковной жизни. Сказать: либо все, либо ничего? Попробовать уйти в подполье, которое в данной системе немыслимо? Или же как-то вписаться в систему и воспользоваться пока теми возможностями, которые позволены? Русская иерархия приняла второе решение. Отсюда и происходит все то зло, о котором Вы справедливо написали, и все то зло, о котором Вы умолчали. Но другого выбора не было… Такова полная правда. Одним из последствий Вашего обличительного письма будет еще большая дискредитация церковной иерархии в глазах тех, кто не знает всей правды»[232].

Разумеется, в 70–80-е годы в Церкви было много достойных священников и мирян, которые с риском для жизни пытались рассказать о вере – в храме и за его пределами. Отец Дмитрий Дудко, Александр Огородников, Татьяна Щипкова – вот далеко не полный список священников и мирян, пострадавших за веру во времена Брежнева-Черненко. В отличие от Глеба Павловича Якунина (отлученного от Церкви Архиерейским Собором 1 декабря 1994 года), они до конца своих дней оставались и остаются членами Русской Православной Церкви.

Трагично сложилась судьба и второго священника, подписавшего письмо Патриарху Алексию I, – отца Николая Эшлимана. Вскоре после запрещения в служении отец Николай развелся и вступил во второй брак. Это лишило его возможности быть священником (по церковным канонам второбрачие клириков запрещено, другими словами, священник не может жениться вторично). Николай Эшлиман умер в 1985 году и был похоронен как мирянин.

Было бы ошибкой видеть причину трагедий двух бывших священников только в написании скандального письма. Церковь находилась в жестких условиях несвободы: Патриарх, члены Синода и епископат были вынуждены принимать решения под давлением властей. В этих условиях политический протест внутри Церкви был обречен на провал, о чем говорили такие известные священники, как отец Сергий Желудков и отец Александр Мень.

Точно так же не удались и попытки создать маленькую подпольную церковь «для своих». С самого своего основания христианство как религия и христиане как сообщество верующих умели находить компромиссы и жить при разных правителях. Попытка уйти в катакомбы, изолироваться от мира вела в никуда. А вот легальная Русская Православная Церковь в СССР пережила эпоху гонений.

В 70–80-е годы в Советском Союзе верующие знали имена отца Всеволода Шпиллера, архимандрита Иоанна (Крестьянкина), других насельников Псково-Печерской лавры, о которой прекрасно написал архимандрит (ныне – епископ) Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые». Об отце Иоанне (Крестьянкине) как об одном из самых ярких представителей русского Православия XX века стоит рассказать немного подробнее. Он родился 11 апреля 1910 года, с детства хотел стать монахом. С 1932 года молодой Иван (мирское имя отца Иоанна) Крестьянкин работает бухгалтером в Москве, в 1944 году становится псаломщиком в московском храме Рождества Христова в Измайлове, а в январе 1945-го – диаконом (в диаконский сан его рукополагает митрополит Николай (Ярушевич). Отец Иоанн учится заочно в Московской духовной академии. В 1950 году его арестовали по 58-й статье, за «антисоветскую агитацию», приговорили к семи годам лишения свободы в лагере строгого режима. Выйдя на волю досрочно, через пять лет заключения, отец Иоанн начал служить в храмах Псковской епархии (вернуться в Москву ему как человеку с судимостью было невозможно).

Митрополит Сурожский Антоний (Блюм) на юбилейных торжествах в честь 50-летия восстановления патриаршества в Русской Православной Церкви.

Фото 1968 г.

С 1966 года отец Иоанн жил в Псково-Печерском монастыре. Те, кто знал его близко, например епископ Тихон (Шевкунов), говорят о нем как о добром и прозорливом человеке, у которого всегда было для людей слово утешения. Отец Иоанн (Крестьянкин) всегда отличался большой рассудительностью и способностью отделять главное от второстепенного. Так, например, в 2001 году письмо отца Иоанна помогло погасить страсти вокруг принятия ИНН:

«При современных технических возможностях можно тайно и явно запечатлеть все народы и „номерами", и „чипами", и „печатями". Но они душе человеческой не могут повредить, если не будет сознательного отречения от Христа и сознательного же поклонения врагу Божию»[233].

Отца Иоанна также называли «всероссийским духовником», а его книжка «Опыт построения исповеди» есть в доме каждого православного христианина.

С 60-х годов XX века в СССР приезжал и другой человек, без которого невозможно представить себе русское Православие XX века – митрополит Сурожский Антоний (Блум). Первый раз митрополит Антоний посетил СССР в 1959 году в составе большой делегации из 89 человек. Вместе с ним приехал молодой человек Петр Скорер (впоследствии – протодиакон), который рассказывал, что основным впечатлением от той