Религиоведение - Марианна Михайловна Шахнович

Матери солнц, богине Си-хэ, некогда породившей (или

рождающей каждое утро) десять солнц. Третий сюжет — о ежедневном

путешествии солнца (одного из солнц, обитающих на ветвях Солнеч-ной шелковицы) на небесной колеснице, влекомой шестью «солнечными драконами» (чи). Четвертый сюжет — миф о небесном Стрелке

(И), посланном богами для спасения Китая от катастрофы: все де-

96 ИСТОРИЯ

РЕЛИГИИ

сять солнц неожиданно появились на небе, вызвав страшную засуху, и Стрелок убил выстрелами из лука девять солнц из десяти.

Лунарные мифы сосредоточены на образе богини Чан-э, выступа-ющей в роли матери 12 лун — сюжет, составляющий пару с сюжетом

рождения солнц. В одном из сказаний Чан-э выступает в качестве супруги Стрелка, лишенной вместе с мужем (кара за убийство солнц) статуса небожителей и права на вечную жизнь. Боясь старости и смерти, она уговорила И добыть эликсир бессмертия. Но когда он, после

многочисленных испытаний и подвигов, привез чудесное снадобье, Чан-э тайком выпила его одна. Она обрела бессмертие, но в наказание

за свое вероломство получила вечное существование в одиночестве —

на луне, превратившись, к тому же, в трехлапую жабу. Кроме жабы, символами луны и бессмертия выступают Лунный заяц (Юэту, изображается толкущим в ступке снадобье бессмертия) и Лунное коричное

дерево (Юэгуй).

Древнейшими китайскими представлениями о посмертном существовании считаются представления о Древе мертвых (Древо Владык, Диму), на ветвях которого обитали усопшие цари. Поэтому наименование Шан-ди может расшифровываться как указание на его местопре-бывание на самой вершине этого дерева. Во второй половине Инь — начале Чжоу эти представления сменились (по материалам «надписей на

гадательных костях» и эпиграфики на бронзовых сосудах) верой в то, что усопшие цари и знать попадают в небесные чертоги, где становятся

придворными высшего божества. О посмертной судьбе простого люда

источники умалчивают. В письменных источниках предханьского

и ханьского времени (включая поэтические произведения) обнаруживается мифологема загробного царства, называемого Желтый источник (Хуанцюань) или Земля Хаоли, которое мыслилось находящимся

либо прямо под землей, либо где-то «на краю света», либо, в чуть более поздних верованиях, как восточный горный массив Тайшань (один

из пяти «священных пиков»). Важно, что в это царство попадали все

усопшие, независимо от их социального статуса и прижизненных деяний, чтобы вести вечное призрачное бытие в виде теней. Мифологема

души зафиксирована еще в чжоуских текстах, где сообщается о наличии у человека двух душ — хунь и по. Душа по (в более поздних теориях — комплекс из семи душ) отождествлялась с телесностью (плотью) человеческого существа и связывалась с его физиологической деятельностью. Полагалось, что после смерти человека (то есть разрушения его телесной оболочки) душа по еще некоторое время пребывала

в земном мире как призрачное создание (гуй — черт, призрак), а затем

Глава 2. Национальные религии 97

либо уходила в загробное царство, либо возвращалась в стихию земли.

В некоторых случаях — убийство человека, несправедливый смертный

приговор и т. д. — душа по могла оставаться в наземном призрачном

состоянии в течение столь длительного времени, сколько требовалось

для свершения акта отмщения. Таково архаико-религиозное и натур-философское объяснение легенд о духах-мстителях, оборотнях и тому

подобных созданиях и о совершенных ими убийствах живых людей.

Душа хунь (или комплекс из трех душ) отождествлялась с пневмой-ци

в ее модусе жизненной энергии и связывалась с ментальностью и пси-хико-эмоциональной деятельностью человека. После его смерти она

поднималась вверх и растворялась в первоматерии (небесной пневме-эфире).

Хотя в ранней даосской традиции (I–III вв. н. э.) улавливаются

зачатки идей об иерархическом устройстве мира мертвых, о влиянии

прижизненных поступков человека на его посмертную судьбу, в китайской культуре так и не возникла мифологема ада и рая (благого царства мертвых). Целостные представления о посмертном существовании

человека, о загробном суде, аде и адских мучениях были привнесены

в Китай буддизмом.

4.3. Конфуцианство

Конфуцианство представляет собой своего рода социально-этическую антропологию, сосредоточенную на проблемах природы и бытия

человека как члена социума и государственного управления. В ходе

своей эволюции оно прошло через несколько этапов, на каждом из

которых приобрело новые черты. Первый из них — древнее конфуцианство — представлен протофилософскими сочинениями («Пя-тиканоние», У цзин) и авторскими трактатами. К их числу относятся

«Рассуждения и изречения [Конфуция]» («Лунь юй») — единственное сочинение, запечатлевшее идеи Учителя в виде его высказываний; трактат «Мэн-цзы», принадлежащий самому крупному, после

Конфуция, мыслителю — Мэн Кэ (372?–289? гг. до н. э.); и уже упоми-навшийся ранее трактат «Сюнь-цзы». На втором этапе классического

конфуцианства, который соотносится с ханьской эпохой, произошел

синтез древних конфуцианских концепций и идей с идеями, прина-длежавшими другим позднечжоуским школам, что и способствовало

превращению этого учения в официальную идеологическую систему

китайского имперского общества. Начало третьего этапа — неоконфуцианства — приходится на XI–XII вв., а его основу составляет очеред-

98 ИСТОРИЯ

РЕЛИГИИ

ная редакция конфуцианского учения, заключающаяся в дальнейшей

разработке его онтологической и гносеологической проблематики

с привлечением уже буддийских концепций. Несмотря на перечисленные изменения и новации, теоретический фундамент конфуцианства составляют доктринальные положения, принадлежащие чжоуским мыслителям.

В китайской традиции конфуцианство никогда не возводилось к те-оретическому наследию одного-единственного мыслителя. Об этом

свидетельствует уже само его оригинальное обозначение — Школа образованных людей ( Жу цзя), без включения в него имени Конфуция.

Сам он тоже настаивал на том, что не является творцом чего-то нового, а только изучает и систематизирует опыт прошлого. Поэтому правомерно говорить, что конфуцианство есть порождение и воплощение

всего духовного опыта предшествующей национальной цивилизации.

Краеугольным камнем конфуцианских теоретических построений

выступает