Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

интуиция Бальмонта, чудака, фанфарона, совершенно верна, только проявилась она в смешной форме.

Тот, кто вызовет чудовище на бой и победит его, име­новался в народе Библии Машйах (Мессия), то есть «по­мазанник». Помазанник — это тот, на кого излит елей. Слово это большинством израильтян понималось очень буквально. Машиах, полагали они, это — царь, то есть че­ловек, на которого при помазании на царство был излит елей — особое благовонное растительное масло. Но вы помните, что елей стал использоваться в религиозных обрядах задолго до появления монархии, еще в среднем неолите. И тогда он был символом прощения грехов, об­разом милости Божией к умершим, а может быть, и к жи­вым[25]. Истинный Мессия, истинный помазанник не дол­жен иметь в себе греха, потому что грех Адама — это те ворота, через которые в каждого человека входит тот, кто предложил Еве плод с древа познания добра и зла.

Поиском Мессии, мыслью о Мессии заняты люди Библии. Они заняты этим в нескольких планах. Первый — это план абсолютной покорности воле Божией. Адам со­грешил непокорством, следовательно, надо быть покор­ным. Бог надевает на шею Израиля, то есть того народа, который произошел от Авраама, «тяжелые и неудобо- носимые» бремена закона. Посмотрите книги Левит, Второзаконие, Числа, прочтите все эти подробные жре­ческие указания, представьте себе, что это все надо ис­полнять. Это очень сложный, до мелочей расписанный ритуал. А малейшие ошибки, упущения, искажения — грех, за который Бог наказывает сурово, тем более если ошибки случились от небрежения, нерадения. Если по­смотреть на все это бесчисленное множество установ­лений, то становится ясно, что жизнь человека — это сплошное, ежеминутное исполнение Закона, и поэтому слова о том, что никто никогда не исполнил Закон це­ликом, сказанные в Новом Завете, воспринимались са­мими иудеями, слушателями Иисуса, как всем известная истина. Каждый вспоминал, что он действительно что-то где-то нарушал, больше или меньше, чаще или реже, но неизбежно нарушал.

Итак, первый принцип — это соблюдение воли Божией, невозможное, но постоянно необходимое. Это, как в математике, стремление к пределу, которого до­стичь невозможно.

Второй принцип, принцип важнейший, — это испол­нение воли Божией без ожидания воздаяний. Это — уничтожение в себе личной заинтересованности. Мы­то все как делаем? Вот, будем благочестивы, будет нам хорошо. А тут говорится, что и ты сойдешь в Шеол, и ты станешь ничем. Надежды на личное бессмертие — как на Георгиевский крест, награду за доблесть, как гово­рил Лев Толстой, такой надежды на это нет. А испол­нять Закон — надо. И тот, кто соблазняется и начинает поклоняться Астартам и Ваалам, то есть тот, кто ищет личного бессмертия, тот — самый большой грешник, тот в наибольшей степени проклят, ибо он в Боге ищет сво­его, а не Божиего.

В этой напряженной ситуации ежеминутной необхо­димости исполнять Закон человек ясно ощущает, что то, что он должен исполнять, он исполнить не в силах. Он оступается и падает снова и снова. Проще всего сказать: нет, это невозможно, эти законы исполнить нельзя. Но такой вывод не сулит спасения. Человек, даже и забыв­ший о Законе, продолжает ощущать на себе бремя гре­ха. Другой ответ — если я и не могу вынести это бремя, то должен быть какой-то иной человек, праведник, кото­рый вынесет бремя Закона Божиего, исполнит все уста­новления Господа и тем исправит саму природу челове­ка, которую праотец безнадежно, как оказалось, испортил своим грехом, совершенным в Эдеме.

«Искал Я у них человека, который поставил бы сте­ну и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, что­бы Я не погубил ее», — восклицает Яхве через пророка Иезекииля [Иез. 22: 30]. Бог Библии губит людей за со­вершенные ими грехи и преступления, за забвение ими своего призвания служить не себе, а Богу и другим лю­дям — образам Божиим. Праведник, тот, кто знает истин­ный смысл человеческой жизни и стремится осуществить его в себе и в мире, такой человек может оправдать собой целый народ, даже все человечество, спасти его от гибели.

Так же как при штурме города вражеским войском, в тот страшный момент, когда враги уже проломили стену и бросились в пролом, если не найдется смелый и опыт­ный боец, который, встав в пролом, как живая стена, будет отражать атаки, пока не соберутся за его спиной другие защитники, не воздвигнут хотя бы временных укреп­лений, если не найдется такой герой, то будет истреб­лен город, погибнут все его обитатели. А если найдет­ся, то, скорее всего, ценой собственной гибели он спасет соплеменников. Именно этот образ предельного воин­ского и гражданского мужества выговаривает Яхве уста­ми пророка, когда говорит о муже, вставшем в пролом стены, не против земных врагов, каких-нибудь халдеев или сирийцев, но против врага всего человеческого рода, против сатаны и того эгоистического соблазна, который сеет он в сердцах людей с эдемских времен. Бог ищет та­кого человека среди народа израильского. Тот, кто дол­жен быть таковым, — это помазанник, Мессия.

Первым таким помазанником, образ которого навсе­гда вошел в историю еврейского народа как образ Мессии, был Моисей. Моисей выводит из Египта народ, ведет его через пустыню в Землю Обетованную. Это, очень воз­можно, сумма исторических фактов — сейчас мало кто из ученых сомневается в том, что исход еврейского на­рода из Египта имел место в XIV-XIII веках до Р.Х., спо­рят лишь о деталях.

Кстати, и само имя Моисей — египетское. Его осно­ва — отглагольное прилагательное msj — рожденный. Иногда это слово, вместо слогового^ [I, записывалось да­же характерной идеограммой рожающей женщины — С конца Нового Царства в употреблении слова msj акцент стал переноситься с рожающей женщины на новорожден­ного младенца. Соответственно изменилась и идеограм- ма^ — младенец[26]. Поскольку мы не знаем огласовок древнеегипетского языка, то вполне можно предполо­жить, что в первом слоге в Новом Царстве гласным был звук «о», как и в однокоренном с msj имени Яхмос — 'Fhmsj — Рожденный Луной. Тогда msj должно было зву­чать приблизительно какМошй. Примечательно, что имя Рамсес содержит тот же корень — Rrmsj — рожденный Ра. Назвать именем msj — «рожденный», «новорожденный» подброшенного младенца кажется довольно естествен­ным, тем более что в XIII веке имена с корнем msj дава­лись египтянами часто. Немало и иных имен евреев вре­мени египетского пленения имеют египетское происхождение. Это и внук Аарона Пинхас — Prnhsj — негр, темнокожий с новоегипетским определенным ар­тиклем Рг. И один из сыновей Левия — Мерари — Mrrj — возлюбленный. Ономастика ясно свидетельствует, что эпоха египетского пленения — не измышление поздних редакторов Библии, но совершенно реальный