Иосиф Крывелев - История религий. Том 1

Эта невероятная история произошла около 1212–1213 гг. Она была подготовлена распространившейся в Европе идеей, по которой гроб господень может быть освобожден только безгрешными детскими руками. Началась пропаганда крестового похода детей, в которой участвовали не только религиозные фанатики, но и мошенники, дельцы, привлеченные перспективой наживы. На дорогах Германии и Франции появились толпы мальчиков и девочек в возрасте 12 лет и старше, бредущих на юг. Германские «крестоносцы» добрались до Генуи, французские — до Марселя. Большинство детей, пришедших в Геную, погибло от голода и болезней, остальные разбрелись в разные стороны или устремились назад на родину. Судьба марсельского отряда была еще более трагичной. Купцы-авантюристы Феррей и Порк согласились «ради спасения своих душ» перевезти детей-крестоносцев в Африку и отплыли с ними на семи кораблях. Шторм потопил два судна вместе со всеми его пассажирами, остальных благочестивые предприниматели высадили в Александрии, где и продали в рабство. Так закончилась еще одна, может быть самая жуткая, страница истории человеческих страданий, связанная с почти двухсотлетней эпопеей крестовых походов 43.

Особое место в истории крестовых походов занимает четвертый (1204). Его своеобразие и даже некоторая курьезность заключались в том, что в результате этого похода была «освобождена» не Палестина, а христианская Византия. Клубок алчных, хищнических группировок, принимавших участие в этом необычном даже для средневековья историческом эпизоде, объединил вместе папу Иннокентия III, венецианского дожа Дандоло, германских императоров Гогенштауфенов, крупных феодальных властителей Западной Европы. У каждого из них отсутствовали какие-либо моральные принципы, каждый был в сущности врагом остальных и стремился извлечь максимальные выгоды для себя независимо от того, как это сказывается на интересах других и конечно же на успехе самой цели крестовых походов — завоевания Иерусалима и всей Палестины.

В апреле 1204 г. западные рыцари-христиане захватили Константинополь и предали его страшному опустошению. Набожные победители захватили столько «золота, серебра, драгоценных камней, золотых и серебряных сосудов, шелковых одежд, мехов и всего, что есть прекрасного в этом мире» (слова хрониста Виллардуэна), сколько никогда еще никому не удавалось, по уверениям того же Виллардуэна, со дня сотворения мира. Участники этой операции помимо общего грабежа занимались еще и специальным: бегали по церквам и монастырям Константинополя, хватая всюду реликвии и мощи, которые на родине могли потом составить источник интенсивного обогащения. Возможность нажиться за счет единоверцев оказалась не менее приемлемой, чем та же возможность в отношении неверных, богопротивных мусульман.

Основанная на месте Византии католическая Латинская империя оказалась недолговечной. В 1261 г. она перестала существовать, и Константинополь снова стал столицей Византии.

Не имела успеха попытка пап использовать создавшееся положение для «унии», для присоединения восточной церкви. Ставившиеся ими патриархи были не в состоянии навязать грекам капитуляцию в вероисповедных и культовых вопросах. Папы применяли все меры воздействия — от публичных диспутов между римскими и византийскими богословами до заключения в тюрьму, пыток и казней в отношении тех, кто, по мнению католических миссионеров, препятствовал успеху их пропаганды. В итоге папству пришлось пойти на компромисс и на Латеранском соборе 1215 г. вынести решение, которым легализовались особенности культовой практики восточной церкви 44. А после восстановления Византийской империи патриархия опять обрела независимость от Рима и прежнюю полную зависимость от императоров.

Последствия крестовых походов были весьма многообразны, они не укладываются в рамки истории религий. Это движение, религиозное по форме, оказало существенное влияние на ход исторического, и прежде всего экономического, развития. Были проложены новые пути международного общения, установлены связи с народами Востока от Византии до Сирии и Египта, расширился кругозор населения Европы. При желании можно сделать заключение о прогрессивности даже самой идеи крестовых походов, приведшей к таким последствиям. Но это заключение было бы субъективным и поверхностным. Сама религиозная идея, приведшая в попытках своего осуществления к неожиданным результатам, не имеющим отношения к религии, не может быть отождествляема с этими результатами, тем более что ее претворение в жизнь было связано с побочными факторами, не связанными с религией.

В каждом значительном явлении истории религии светские и религиозные обстоятельства так перемешиваются и сплетаются, что невозможно разделить их самих и то влияние, которое они оказывают на ход исторического развития. Поэтому нет оснований относить все последствия крестовых походов лишь на счет той религиозной идеи, которая формально лежала в их основе.

ЦЕРКОВЬ И СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Для Византии вопрос о взаимоотношениях церкви и светской власти был решен в период иконоборчества, когда, несмотря на формальную капитуляцию императоров в вопросе об иконопочитании, экономические и политические позиции церкви были подорваны. Установился режим цезарепапизма, при котором патриарх был полностью зависим от императора, а последний был верховным главой церкви и воплощал в своем лице власть одновременно «цезаря» и «папы».

Иными были эти взаимоотношения на Западе. Папа не стоял здесь лицом к лицу с мощной и централизованной монархической властью, перед ним была настоящая мозаика крупных и мелких феодальных владений, объединенных зыбкими отношениями вассалитета. В раздробленном феодальном обществе единая и централизованная католическая церковь представляла собой и в экономическом и в политическом отношениях колоссальное сосредоточение мощи. И нет ничего удивительного в том, что она выдвинула требование предоставления ей абсолютного господства над миром и в течение нескольких столетий боролась с переменным успехом за осуществление этого требования. В течение XII и XIII вв. католическая церковь находилась в апогее своей мощи и была близка к тому, чтобы завоевать верховенство над светской властью.

Доходы и богатства церкви достигли колоссальных размеров. Большое количество рыцарей и крестьян, оставивших на ее «попечении» свои земли, не вернулись из крестовых походов, так что попечение превратилось во владение. В ряде случаев возвращавшиеся из походов тоже не могли получить обратно свое имущество — им его не отдавали на том основании, что церковь сохранила их своими молитвами и должна быть за это вознаграждена. Важным источником обогащения церкви являлись регулярно взимавшиеся с населения подати на крестовые походы, поскольку львиная доля этих податей присваивалась церковью. Пламенные филиппики церковных деятелей и идеологов против симонии лишь прикрывали практику беззастенчивого вымогательства в процессе замещения епископских и прочих церковных должностей сверху донизу. Достаточно указать на так называемые аннаты — платежи, которые были обязаны делать в папскую казну вновь назначаемые епископы и аббаты: они составляли от полугодового до годового дохода с данной епархии, монастыря или прихода. Велики были доходы, представлявшие собой фактически налог на грехи и преступления, — за каждый грех, будь то убийство или ограбление, прелюбодеяние или кровосмешение, полагался определенный взнос в церковную казну. Церковь являлась соучастником и издольщиком прежде всего в тех преступлениях, целью которых была нажива, ибо в виде штрафа она получала с преступника часть его добычи.

Трудно перечислить все источники, служившие обогащению католической церкви. Ф. Энгельс писал: «Для того чтобы вырвать у подданных последний грош или увеличить долю наследства, завещаемую церкви, пускались в ход наряду с грубым насилием все ухищрения религии, наряду с ужасами пытки все ужасы анафемы и отказа в отпущении грехов, все интриги исповедальни. Подделка документов являлась у этих достойных мужей обычным и излюбленным мошенническим приемом. Однако, хотя помимо обычных феодальных повинностей и оброков они собирали также и десятину, всех этих доходов оказывалось еще недостаточно. Чтобы выжать у народа еще больше средств, они пользовались — и долгое время весьма успешно — изготовлением чудотворных икон и мощей, устройством благочестивых паломничеств, торговлей индульгенциями» 45.

Экономическое могущество являлось той основой, на которой зиждилось стремление средневекового папства к всевластию не только идеологическому, но и политическому. Борьба Григория VII с Генрихом IV была отнюдь не последним актом эпопеи, связанной с претензиями пап на мировое господство.