Мировые религии и культы: главные святыни. От паломничества до религиозного туризма - Кэтрин Херлок

Король Мали Манса Муса путешествовал с такой большой свитой, что расходы на нее очень серьезно повлияли на экономику Египта

Торговым центром Мекка была еще задолго до хаджа. Мухаммед был выходцем из семьи торговцев, а в Коране подвергалась критике меркантильность городских купцов, которых деньги беспокоили больше, чем помощь людям. Но после смерти пророка торговцы переехали в Медину, поэтому торговля в Мекке возродилась лишь благодаря росту числа паломников. В 1183 году Ибн Джубайр прибыл в Мекку из Аль-Андалуса (юг Испании). Многие паломники привозили с собой вещи для торговли, зачастую – целыми караванами, и продавали их местным жителям и другим паломникам. Это привлекло его внимание:

Несмотря на то, что вне паломничества торговли не было, тем не менее люди приезжали и с востока, и с запада, и поэтому за один день продадут… драгоценности, например жемчуг, сапфиры и другие камни; разные духи, например с мускусом; камфору, янтарь, алоэ, индийские лекарства, другие предметы из Индии и Эфиопии, продукты промышленности Ирака и Йемена, товары Хорасана, Магриба и много других товаров, которые невозможно перечислить или правильно оценить[217].

Некоторые группы, например племя сару из Йемена, приезжали с товарами за десять дней до начала ритуалов хаджа. Это продовольствие обеспечивало меккан на год вперед[218].

К концу Средневековья Мекка стала городом средних размеров. Поврежденный пожаром постоялый двор восстановили, а старые дома снесли, чтобы освободить место для новой теологической школы. В 1503 году итальянский путешественник Лодовико ди Вартема отправился в Мекку наемником. Он назвал город «прекраснейшим, очень густонаселенным местом, в котором проживало около 6000 семей»[219]. Самый большой комплимент из его уст прозвучал так: увиденные в Мекке дома были столь же хороши, как и дома в Болонье. Хоть там и было слишком жарко и почти не было воды.

Под контролем Османской империи

В 1517 году Мекка перешла под контроль Османской империи, когда хашимитский эмир города Бакарат послал своего сына добровольно передать ключи от Мекки и Медины султану Селиму I (он же Селим Грозный, человек «свирепой хитрости», по мнению венецианского дожа) и признать того халифом. За исключением короткого периода Мекка оставалась под контролем османов до 1917 года.

Преемник и сын Селима Сулейман Великолепный (правил в 1520–1566 годах) в ходе своего правления щедро тратил деньги не только на ремонт и расширение Великой мечети, но и на защиту дороги между Дамаском и Меккой с помощью ряда крепостей, простирающихся вплоть до Хиджаза (западной части Аравийского полуострова, в которой находятся Мекка и Медина). Учитывая, что он также не жалел средств на улучшение Иерусалима, на одни только центры паломничества на подконтрольных ему территориях он потратил огромные деньги. В первые годы его правления была отремонтирована система водоснабжения Мекки, а еще несколько лет спустя – сама Великая мечеть: для этой работы он лично отобрал архитекторов[220].

Под его сюзеренитетом шарифы Мекки обеспечили городу стабильность, а во время владычества Сулеймана над Меккой, Стамбулом и Иерусалимом было налажено сообщение по всей Османской империи, благодаря чему путь к местам паломничества становился более легким и безопасным (по крайней мере, в теории). Но отношения между Сулейманом и его вассалами были непростыми, не в последнюю очередь из-за отсутствия взаимопонимания. Османский султан изгнал персов-шиитов из Мекки (турки были мусульманами-суннитами) и запретил им совершать паломничества – это повысило бы вероятность беспорядков в обществе и снизило доходы Мекки, поэтому эмир проигнорировал приказ.

Несмотря на все денежные и энергетические вливания Сулеймана в Мекку, его улучшения касались паломничеств и их непосредственной инфраструктуры, но не города в широком смысле. Как поселение Мекка не развивалась с момента визита Ибн Джубайра в 1180-х годах. Джозеф Питтс был первым англичанином, который совершил хадж в Мекку: это произошло в 1684 году. В его полной приключений биографии описывалось, как его неоднократно продавали в рабство. Он назвал Мекку «жалким городком» и поразился тому, как вообще можно было организовать там такой наплыв паломников (на самом деле жители сдавали свои свободные комнаты паломникам и получали солидную прибыль)[221]. Регион он считал «бесплодным местом», где было нечего делать и куда приходилось все привозить, ведь там ничего не производилось, и выживал город только благодаря ежегодному паломничеству[222]. Также там было невероятно жарко.

К началу XIX века османы еще оставались у власти, однако на Мекку уже поглядывала Российская империя, видя открывающиеся возможности. Православная церковь использовала желание мусульман, проживающих на контролируемых империей территориях, отправиться в паломничество, чтобы расширить свое влияние. Фактически она взяла под наблюдение передвижение паломников в пределах империи, осуществлявшееся при поддержке российского правительства. Оно издало новые законы, которые гарантировали безопасность паломников, а также обеспечило дешевый транспорт, построив инфраструктуру для их перевозки из российских регионов, включая Сибирь, на Аравийский полуостров[223]. Это было мотивировано личными интересами Российской империи, ведь на ее землях проживало множество людей разных национальностей. Более того, их удовлетворенность способствовала бы улучшению дипломатических отношений России с ее мусульманскими соседями. Тем временем в контролируемой Британией Центральной Индии наваб[224] Сикандер Бегум (правила в 1860–1868 годах) была обеспокоена защитой своих подданных, совершавших хадж. Она была первым индийским лидером, совершившим паломничество в Мекку, и лично пережила все его опасности: ее неоднократно грабили, обманывали, ее мать похищали на короткое время, поэтому она в полной мере осознавала необходимость защиты и значимость паломничества для ее мусульманских подданных[225].

Безопасность паломников всегда была проблемой. В Средние века через пустыню проходили огромные караваны паломников. Сотни километров были усеяны рынками, источниками, путевыми указателями, жильем, однако все это не охранялось должным образом. Опасности поджидали даже в то время: Ибн Джубайр писал, что люди Хиджаза «обращаются с паломниками так, как не обращаются с христианами и иудеями, платящими дань. Они забирают бо́льшую часть их припасов, грабят их и находят повод лишить их всего. На их землях паломнику всегда придется платить монетой и едой, пока Бог не поможет ему вернуться на родину»[226].

Караваны паломников утратили актуальность в конце XIX века с появлением железных дорог. В 1860-х годах обсуждалось создание непрерывного маршрута из османской столицы, Стамбула, в священные города Хиджаза. Железная дорога имела значение не только для паломников (она использовалась и в военных целях), однако именно доступ поездов к Медине и Мекке оказался решающим. Линию профинансировали османы, она открылась в 1908 году. Она должна была сократить 40-дневное путешествие из Дамаска до четырех дней, однако линию достроили лишь до Медины: всему виной Первая мировая война. Железная дорога все же помогала миллионам паломников добираться до Мекки, хотя и не без опасностей. Когда английский офицер Артур Уэйвелл отправился в Мекку под видом мусульманского паломника, его друг Абдулла предупредил его: «Если на вас нападут в поезде или в караване