Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

Летописец, как всегда, больше интересуется преемственностью поколений, чем переменами в жизни.

Гаваон (29) — это город, как и Иерусалим (см. ком. к 4:1—23). Взаимоотношения семей, проживавших в Гаваоне, согласуются с тем, что мы читаем о них в I Книге Царств 9:1, если включить (как это делает NIV) в стих 30 имя Нера (см.: 9:36). Возможно, что у Нера был и брат, и сын по имени Кис (33), однако ни одна из представленных генеалогий не полна. Если все же линия, берущая начало от Саула, представлена полностью, она заканчивается приблизительно во времена пленения, а если она неполная, она продолжается и далее, но после событий, описанных в 10:6, уже не как линия царственного дома.

9:1—34 От Левия: служения при Храме. Если главы 4 — 8 действительно образуют единство, то 9:1а заканчивает эту тему, а 9:16—2 начинает новый раздел поразительно кратким сообщением — летописец говорит о периоде пленения всего одним стихом, а затем переходит к спискам возвратившихся после плена. Эти списки сходны с теми, что представлены в Книге Неемии11 и в основном состоят из членов колена Левия, хотя первые из четырех перечисленных категорий (израильтяне, священники, левиты и нефинеи, ст. 2) включают в себя Ефрема и Манассию, как и Иуду и Вениамина (3–9). Летописец никогда не изменяет своей идее «всего Израиля», в котором Северное царство выживает и объединяется с Южным. Священники (10—13) из семейства Аарона приносят жертвы в ритуалах израильской религии, левиты (14—16) выполняют другие богослужебные обязанности, а храмовые служители, или привратники (17–34), имеют свои задачи.

Если 8:1 — 9:34 образуют единство, это значит, что они обрамляют сердцевину книги, ее главный интерес — то, что Вениамин приводит к монархии, а Левий выводит из плена. Таким образом снова подчеркивается преемственность поколений.

9:35 — 29:30 Давид

Давид, которому посвящены практически все следующие двадцать глав, является главной фигурой для летописца.

История Соломона (который впервые появляется в главе 22) занимает почти столько же места (учитывая переплетение темы отца и сына), и перед нами предстают два властителя, вместе формирующих образ идеального царя. Поскольку две главные темы всей книги — царствование и священство, то можно сказать, что Давид установил престол, в то время как Соломон построил Храм. Первый представлен великим воином, а второй — миротворцем. Но даже в этом случае в повествовании об обоих царях присутствуют обе темы (престол и Храм).

Царствования Давида и Соломона идеализированы, а потому их портреты отличаются от тех, которые мы видим в книгах Царств. Там они изображены без прикрас, как обычные люди, которым свойственно ошибаться, а здесь даны их официальные портреты как двух великих монархов. Летописец не приукрашивает их, ибо все знают их ошибки и прегрешения. Он просто избирательно использует материал, выявляя главные принципы, на которых держится их величие.

9:35 — 12:40 Царь и народ

На фоне неудавшегося царствования Саула, первого царя Израиля, Давид получает царство и становится средоточием всей нации. Давно уже умерший (для летописца и его читателей, равно как и для нас) Давид воплощает в себе вечные принципы, на которых должна строиться жизнь Божьего народа.

9:35—44 Первая царственная линия. До этого момента «летопись» представляла собой генеалогии и другие списки имен. Теперь она будет означать нечто другое — историю Израильского царства. Первый царь представлен последней генеалогией, его родословное древо повторяет 8:29–38.

10:1—14 Несостоятельность первого царя. Из двадцати трех глав 1 Книги Царств, которые посвящены царствованию Саула (9 — 31), летописец опускает двадцать две. Он просто рассказывает о смерти Саула и добавляет два собственных стиха (13—14). Для него не имеют значения ни трагедия самого Саула, ни катастрофическое положения семьи Саула после его смерти (2 Цар. 1 — 4); дом Саула прекратил свое существование на горе Гелвуе (6). Подчеркивается неверность Саула Богу (13–14). Прежде всего она высвечивает верность Давида. Давид, в противоположность Саулу, — муж по сердцу Бога (1 Цар. 13:14; летописец не цитирует эту фразу, потому что представленный им портрет Давида ярко иллюстрирует эту мысль). Только послушание Давада могло уберечь Израиль от последствий непослушания Саула. И если относительно недавние переживания народа (в глазах летописца и его читателей это период плена) сравнимы с обстоятельствами царствования Саула (7; 5:25–26; 9:16), то пути восстановления царства следует перенять из опыта царствования Давида (2 Пар. 33:8).

11:1—3 Народ, объединившийся вокруг нового царя. 2 Книга Царств 5:1—3 является источником этой информации. Во исполнение древнего пророчества (Быт. 49:10) народ в послушании объединяется вокруг правителя из колена Иудина. Предвосхищая своего Великого Потомка Иисуса Христа, Давид представлен здесь как плоть и кровь своего народа, их победоносный спаситель, призванный на служение Богом и заключивший с Ним завет (3).

11:4–9 Город нового царя. Иерусалим становится престольным городом. Царствование Давида будет хвалой и благодарением Богу, принесет мир и благоденствие (ср.: Пс. 121). Таково значение Божьего управления во все века (Евр. 12:22). Этот город еще при жизни Давида будет объявлен местом, где построит Храм его сын (17:12; 22:1), но сначала он станет местом, где поклонение израильтян истинному Богу сосредоточится на ковчеге завета (15:3–28). Но даже еще до этих событий город становится местом, где Господь Саваоф правит Своими людьми через Своего наместника (9).

11:10 — 12:22 Воинство нового царя. Эти списки во 2 Книге Царств представлены много позже, здесь же они предназначены для того, чтобы показать, как с самого начала «весь Израиль» во всем своем многообразии объединяется вокруг призванного Богом царя. Как и списки глав 1 — 9, эти могут быть взяты из разных периодов с целью прояснить вопрос.

Выдающееся положение среди храбрых Давида занимают воины из трех храбрых (11:11–14). Так они названы во 2 Книге Царств 23:8–12, где о них даются более полные сведения. В Паралипоменоне отсутствует большая часть этого повествования; переписчик, вероятно, сразу перешел от факта сбора на войну (13; 2 Цар. 23:9) к определению места действия (часть поля была засеяна ячменем; 13,2 Цар. 23:11). Далее идут тридцать вождей, трое из которых участвовали в незабываемом и столь драгоценном для летописца событии (11:15—19). Этот случай произошел в самом начале восхождения Давида (1 Цар. 22:1). Авесса и Ванея (11:20–25) были, по всей видимости, приравнены к первым трем храбрым, причем особенно памятными оказались подвиги Ванея. Как и большинство действующих лиц 1 — 9 глав, многие из «храбрых» Давида в 11:26–47 для нас не более чем имена. Неясно, каким образом они связаны с тридцатью храбрыми, а некоторые из них добавлены к списку, представленному во 2 Книге Царств 23. Как ни странно, но простое упоминание их имен (кроме случайных подробностей в 11:32,39,42) делает этих людей вполне реальными во всем их многообразии.

Здесь упомянуты четыре группы воинов, присоединившихся к главным силам Давида во время царствования Саула, когда Давид был в Секелаге (1 Цар. 27:6) или прятался в неприступных местах в пустыне (1 Цар. 23:14). (Обратите внимание на перекрестную структуру сведений — Секелаг/пустыня/пустыня/Секелаг. См. комментарии к 2:42—55.) Первая группа состояла из сыновей колена Вениаминова (12:1—7) — Давиду предстояло быть признанным «всем Израилем» и даже представителями клана Саула. Эта группа пришла из клана Саулова и его города. Возможно, знаменитому зоркому глазу (12:2; Суд. 20:16) соответствовала политическая и духовная проницательность, которая побудила их встать на сторону Давида тогда, когда клановая лояльность требовала от них оставаться на стороне Саула. Заключительные слова о группе гадитян (12:8–15) могли просто означать, что они стояли «над сотнею/тысячею» (RSV) и что именно наводнение в реке Иордан (а не они сами) разогнало тех, кто жил в долине реки. Но в обоих стихах 14 и 15 NIV более отчетливо передает желание летописца подчеркнуть доблесть сторонников Давида. Объединенная группа сыновей Вениамина/Иуды, присоединившаяся к нему в тот ранний период (12:16–18), по какой–то причине вызвала у Давида подозрение. Может быть, он все еще помнил предательство Доика Идумеянина (1 Цар. 21–22). Ничто не могло быть более утешительным, чем вдохновенный ответ Амасая, исполненного Духом Святым (12:18, как и в Суд. 6:34; 2 Пар. 24:20), который и возвестил еще раз, что Божье благословение пребывает на царе и тех, кто встал на его сторону. К концу царствования Саула (1 Цар. 29–31) к Давиду примкнула и четвертая группа (12:19–22). Эти представители колена Манассии откладывали принятие решения до тех пор, пока конец Саула не стал очевидным, но и они были приняты так же радушно.

12:23–40 Собрание в Хевроне. Собрание избрало Давида на царство до того, как он основал свою столицу в Иерусалиме (11:1–9). Названы имена людей (27–28) и представлены контингенты воинов от разных колен. Впервые число перечисленных колен не соответствует строго двенадцати (здесь принят географический порядок: с юга на север, а затем на восток, включая Левия, оба клана Иосифа и территории обеих половин Манассии, что приводит к итоговой сумме в четырнадцать — воистину «весь Израиль»!). Подчеркнуты не только многообразие, но и цельность всего Израиля (38), противопоставленная разъединению страны в дни судей. Божий народ объединился под властью Богом избранного правителя, что стало причиной всенародной радости (39–40).