Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион

выгнали из Псху. «Отшельники, их было наверное сто человек, шли с пением псалмов и благодарили Бога, — вспоминал впоследствии участник московских религиозных кружков К. С. Родионов. — Старики по дороге умирали. Пригнали в Сухумскую тюрьму, из нее погнали в Тбилиси. Так кнутами ликвидировали Псху»[2078]. Летом 1931 года чекистами сфабриковано дело «монархической повстанческой организации, действовавшей в 1927–1930 годах в долине Псху и на озере Рица». 8 октября коллегия ОГПУ приговорила часть арестованных к расстрелу; 26 октября приговор приведен в исполнение в Новороссийске[2079]. Другие арестованные были приговорены к различным срокам тюремного заключения.

В 1931 году массовая «зачистка» проводилась по всему Кавказу: «После специальных рейдов в горы войск ОГПУ-НКВД большинство тех, кто надеялся укрыться в горных пустынях, были найдены и взяты под арест. Более десяти тысяч монашествующих были разбиты пополам на два этапа. Одну партию заключенных отправили в Новороссийск, вторую — в Тифлис (Тбилиси)»[2080]. В Тифлисе из арестованных монахов образовали трудовую артель[2081]. Тех же, кого отправили в Новороссийск, «погрузили на баржи, везли в невыносимой тесноте, как негров во времена работорговли. Монахи плыли и пели молитвы»[2082].

После массовых арестов начала 30-х годов оставшиеся в живых имяславцы окончательно ушли в подполье. Большинство из них с 1927 года состояло в так называемом «иосифлянском» движении[2083], отказавшемся поминать митрополита Сергия (Страгородского)[2084]. В 1937–1938 годах погибли представители «ученого имяславия»; 8 декабря 1937 года, после четырех лет лагерей, расстрелян священник Павел Флоренский[2085], а 17 января 1938 года к расстрелу приговорен М. А. Новоселов (дата приведения приговора в исполнение неизвестна[2086]). На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 2000 года Новоселов причислен к лику святых. Из активных деятелей «московского кружка» имяславцев к концу 1930-х годов на свободе оставался только А. Ф. Лосев, выпущенный из лагеря досрочно, в 1933 году.

К 1937–1938 годам относится переписка по вопросу об имяславии между местоблюстителем Московского патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским) и экзархом Московской Патриархии в Северной Америке митрополитом Вениамином (Федченковым)[2087]. Митрополит Сергий, как мы помним, был автором Послания Святейшего Синода от 18 мая 1913 года и имяславие воспринимал критически. А митрополит Вениамин, напротив, относился к числу горячих сторонников имяславия.

Переписка между двумя митрополитами по вопросу об имяславии началась, как кажется, вполне случайно: один из активных деятелей русской эмиграции, послушник Георгий Поляков, направил на имя митрополита Сергия письмо, в котором обвинял митрополита Вениамина (тогда еще архиепископа) во всевозможных ошибках и, между прочим, в защите ереси «имябожничества». Митрополит Вениамин посчитал нужным не просто оправдаться в возведенных на него обвинениях, но и представить патриаршему местоблюстителю подробный доклад по данному вопросу. Доклад состоял из трех частей. Первая и вторая содержали выдержки из писаний Святых Отцов и о. Иоанна Кронштадтского об имени Божием; третья, основная, включала изложение библейского и святоотеческого учения об имени Божием, критику Синодального послания от 18 мая 1913 года, различные мысли, наблюдения и заключения митрополита Вениамина, касающиеся молитвы Иисусовой и силы имени Божия. К докладу прилагался трактат, посвященный учению преподобного Феодора Студита о почитании креста Господня и святых икон.

В Архиве Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата переписка сохранилась не полностью. Нам не удалось обнаружить первую и вторую части доклада митрополита Вениамина[2088]; сохранилась лишь третья часть, однако именно она представляет наибольший интерес, так как дает полное представление о взглядах самого митрополита Вениамина на имяславие. Сохранился также трактат о святом Феодоре Студите. Весь этот материал публикуется нами в Приложении к настоящей книге, поэтому мы не будем его здесь подробно рассматривать. Укажем лишь на самое основное.

Епископ Вениамин (Федченков).

1920-е годы

Позиция митрополита Вениамина может быть сведена к нескольким тезисам, сформулированным им самим:

1. Сила действия имени Божия происходит от благодати Божией, присущей самому имени.

2. Имя Божие действенно само по себе — не в силу веры произносящего, но благодаря присутствующей в имени Божием благодати Божией.

3. Формула «Имя Божие есть Сам Бог» не новая, а древняя, истинная и абсолютно верная по существу.

4. Мысль о том, что в имени Божием присутствует Бог Своим существом, богословски неприемлема, однако она не противоречит идее благодатного присутствия Божия в имени Божием, а наоборот, лишь оттеняет реальность Бога, Который действует благодатью, пребывающей в Его имени.

5. Послание Синода от 18 мая 1913 года преувеличивает человеческий, субъективный, естественный элемент в молитвенном делании и приуменьшает божественный, объективный, благодатный элемент. Послание носит на себе отпечаток «нравственно-психологической» теории истолкования догматов, проводившейся в жизнь митрополитом Антонием (Храповицким) и приведшей его к еретическому учению об Искуплении[2089].

Отвечая на тезисы митрополита Вениамина, митрополит Сергий повторяет аргументы, выдвинутые против имяславия в 1910-х годах: если бы «новый догмат» нужен был для Церкви, его бы сформулировал кто-либо из Святых Отцов, а не «иерогусар Булатович»[2090]; ни Феофан Затворник, ни Игнатий (Брянчанинов), ни Иоанн Кронштадтский не были имябожниками; действенность таинств нельзя ставить в зависимость от имени Божия и крестного знамения[2091]; и т. д. Имея в виду Послание Синода от 18 мая 1913 года, митрополит Сергий признает: «Монастырские старцы <…> не могли, конечно, удовлетвориться нашими духовно незрелыми семинарскими рассуждениями»[2092]. Тем не менее он заключает: «Как бы то ни было, имябожники осуждены и на Афоне, и в Константинополе, и у нас. Лучшие из них давно смирились и причащаются в наших церквах. Какой смысл их снова поднимать, чтобы в результате получить лишнее смущение в церкви?»[2093]. Митрополит Сергий советует экзарху Америки «решительно устранить себя от имябожничества»: «то, что в нем есть хорошего, будет хорошо и без Вас и не пропадет бесследно, а все ошибочное и темное уже осуждено Церковию, и Вам того не реабилитировать»[2094].

Письма митрополита Сергия от 1938 года показывают, что, сохраняя в целом критическое отношение к «имябожничеству», он был далек от того огульного осуждения этого движения, которое характеризовало митрополита Антония (Храповицкого): он видел в имяславии не только темные стороны, но и то «хорошее», что «не пропадет бесследно». В то же время он продолжал считать, что имяславцы были осуждены справедливо, и не хотел никакой «реабилитации» их дела. Весьма интересно, что митрополит Сергий советовал митрополиту Вениамину запросить мнение афонского подвижника схимонаха Силуана об имяславии; митрополит Вениамин написал запрос, однако к тому времени схимонаха Силуана уже не было в живых[2095].