Лев Толстой - ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

И когда ушел Иуда, Иисус сказал: теперь вам ясно, что такое сын человеческий, теперь ясно вам, что в нем Бог, что он может прощать врагов и делать добро. Дети! еще не долго мне быть с вами. Не мудрствуйте о моем учении, как я говорил пастырям, а делайте то, что я делаю. Даю вам новую заповедь одну: как я любил вас и Иуду предателя, так и вы любите друг друга. По этому только вы будете отличаться, только этим отличайтесь от других людей: любите друг друга.

И после этого они пошли на гору Масличную. И дорогой сказал им Иисус: вот приходит время, что случится то, что сказано в писании: что убьют пастуха и овцы все разбегутся. И в эту ночь это будет: меня возьмут, и вы все оставите меня и разбежитесь.

И на ответ сказал ему Петр: если и все испугаются и разбегутся, я не отрекусь от тебя. С тобой готов и на смерть. Иисус и говорит ему: а я скажу тебе, что нынче ночью до петухов, когда возьмут меня, ты не раз, а три раза откажешься от меня. Но Петр сказал, что не откажется, то же и ученики сказали.

И тогда, увидав, что ученики стоят за него, нашел на Иисуса соблазн. Стало ему больно, что ни за что хотят убить его. И он сказал ученикам: прежде ничего не нужно было ни мне, ни вам. Вы ходили без мешка и без обуви запасной, и я так велел вам; а теперь, если меня сочли беззаконником, нам нельзя уже так быть, а надо запастись всем, и запастись ножами, чтобы нас напрасно не погубили. И ученики сказали: вот у нас два ножа есть. Иисус сказал: ладно.

И пошли они за реку Кедрон, где был сад, и вошли в тот сад.

И Иисус сказал ученикам: я ослабел и мне надо молиться, будьте со мной. И он посадил подле себя Петра и двоих сыновей Зеведеевых и стал стонать и тужить о том, что он впал в соблазн и хотел бороться со злом. Он сказал: больно и тяжело мне, помогите мне, поднимитесь духом вместе со мной. И стал на колени и молился. Он сказал: отец мой дух, ты свободен, укрепи меня так, чтобы отошел от меня соблазн борьбы, чтобы всё было так, как ты хочешь, а не как я хочу, и чтобы я слился с твоей волей. Ученики не молились и унывали, и Иисус упрекнул их и сказал: молитесь, поднимитесь духом, чтобы не впасть в искушение робости или борьбы. Сила в душе, тело бессильно. И в другой раз стал молиться и сказал: отец дух, пусть будет всё, что ты хочешь. И опять ученики не молились с ним и унывали. И он опять в третий раз так же молился и потом, утвердившись духом, сказал ученикам: теперь скоро уже я буду отдан в руки мирских людей.

Глава одиннадцатая БОГ ДУХ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ

ПРОЩАЛЬНАЯ БЕСЕДА

Ин. XIII, 36. Симон Петр сказал ему: господи! куда ты идешь? Иисус отвечал ему: куда я иду, ты не можешь теперь за мною идти, а после пойдешь за мною.

И Петр сказал Иисусу: куда ты идешь? Иисус отвечал: ты не будешь в силах идти туда, куда я иду теперь. Только после ты пойдешь туда же.

37. Петр сказал ему: господи! почему я не могу идти за тобою теперь? Я душу мою положу за тебя.

И сказал Петр: отчего ты думаешь, что я теперь не в силах, чтобы идти туда же, куда и ты? Я жизнь свою за тебя отдам.

38. Иисус отвечал ему: душу твою за меня положишь? Истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от меня трижды.

И сказал Иисус: говоришь, что жизнь свою за меня отдашь, а как бы до петухов еще ты не отрекся от меня три раза.

Ин. XIV, 1. Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в меня веруйте. 1

Не смущайтесь в сердцах своих. Верьте в Бога и в мое учение верьте.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Речь эта у Иоанна стоит после тайной вечери и перед взятием Иисуса, следовательно она происходит в саду Гефсиманском.

Жизнь Иисуса приходит к концу. Он знает это, и ученики знают это. Конец проповеди его об едином истинном благе и жизни, которую он вел по этому учению, тот, что мир возненавидел его, и что, как вредного для спокойствия народа преступника, его хотят убить. Понятно, что ученикам должно прийти сомнение, неужели это гонение, казнь, ненависть мира — единое истинное благо, единая истинная жизнь, данная от Бога людям. Как успокоить учеников, разрушить эти сомнения? Сказать ли, что это только несчастная судьба, случайно постигшая Иисуса? Что он и они были бы счастливы и на земле, если бы не виноваты были злые люди? Сказать, что если и здесь, я и вы, мы потерпим несчастие, как потерпели пророки, мы будем вознаграждены в том веке, после воскресения?

И то и другое могло бы утешить учеников. Но то и другое было бы неправда и было бы утешение, не вытекающее из учения.

И Иисус не говорит ни того, ни другого, но только более, чем когда-нибудь, выясняет смысл своего учения, того, что он называет истинным благом, истинною жизнью; выясняет смысл жизни человеческой не потому, что он так думает, а потому, что она такова и другой нет. И это-то и составляет содержание прощальной беседы.

Ин. XIV, 2. В доме отца моего обителей много; 1 а если бы не так, я сказал бы вам: я иду приготовить место 2 вам.

В мире Божьем жизней много разных. Если бы этого не было, я бы сказал вам: я иду приготовить место вам.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слова эти обыкновенно преспокойно переводятся «в доме отца моего обителей много». Фраза эта принимается за метафору (ни к чему не нужную); следующие слова: «если бы это было не так, я сказал бы вам», принимаются за утверждение истины, и речь идет дальше, принимая отрицание за утверждение и вообще лишая всякого смысла и связи первые 3 стиха. Вот что говорит церковь (Толк. Ев. Ин., стр. 469):

В доме отца моего обителей много: речь, очевидно, иносказательная. Образ заимствован от великолепных царских палат восточного царя, в которых много покоев не только для царей и наследников трона, но и для всех, столь многочисленных на востоке, при особых условиях семейной жизни, царских детей; или, может быть, от храма Иерусалимского, как дома отца небесного на земле, в пристройках которого также много было отдельных помещений (обителей). Под образом этого дома со многими обителями разумеется известное состояние, именно состояние славы господа во славе отца его небесного, к участию в каковой славе будут призваны со временем и ученики господа, к которым обращена речь. Это состояние славы будет проявляться, конечно, и в определенном месте, где Бог особенным образом являет свое присутствие и свою славу, и где господь Иисус пребывает во славе со своим прославленным телом, т. е. на небесах.

Обителей много: «достаточно для того, чтобы поместить вас всех». Не только один Петр пойдет за господом, но и все ученики, и для всех будет достаточно обителей, потому что их много. Слово много не означает здесь различия между обителями в том смысле, как будто бы господь указывал сим разные степени блаженства на небесах, а означает только число их великое (учение о разных степенях блаженства основывается на других местах новозаветных книг, напр., 1 Кор. 15, 39 и др.).

Если бы не так, я сказал бы вам: уверение новое, что это действительно так, что он им истину говорит, чтобы не смущалось сердце их.

———

Рейс и вовсе обходит всю трудность и говорит вот что (Нов. Зав., ч. VI, стр. 279):

Первый довод утешения заключается в обещании, что разлука между учителем и учениками не продолжится вечно. В назначенное время он вернется к ним, чтобы взять их туда, куда он уходит отныне и где он хочет приготовить им место. В какое же это время? Большинство толкователей признают за него преставление мира, конечное пришествие Христа, всеобщее воскресение. Мы не будем останавливаться на этой мысли; предшествующий текст (XI, 24) уже показал нам, что с точки зрения иоанновского богословия тут не было бы достаточного утешения. И более того. Везде, на всем протяжении этой речи, выражение я приду относится к событиям или делам, которые никоим образом нельзя относить ко времени конечного пришествия. Мысль о разлуке со смертью каждого лица до времени пришествия или страшного суда несовместима с духом и содержанием слов, которые мы имеем перед глазами, не говоря уже о том, что понятие о страшном суде является чем-то лишним в богословской книге, всюду отмечающей то, что можно бы было назвать судом, в тот самый момент, когда человек принимает или отвергает предлагаемое ему спасение. Если вера может привести человека, еще здесь на земле, от смерти к жизни, — к жизни, называемой вечною, то есть неподлежащей прекращению, то ясно, что личное соединение верующего со Христом, прерванное смертью Христа, совершится в минуту смерти этого верующего. (Мы не смешиваем того, что сказано здесь, с тем, что мы прочтем в ст. 18.)

Впрочем, это первое утешение представлено в форме совсем общепонятной. Иисус говорит об обителях, о месте, если можно так выразиться, о помещении, о комнатах, которые он идет приготовить, занять для своих в обширном владении или дворце отца. В этом образном описании можно будет отметить, с одной стороны, уверенность, что физическая смерть не прекращает существования человека (хотя это утверждение, совершенно излишнее, было, вероятно, чуждо мысли автора), и, с другой стороны, убеждение, что личность спасенных верных сохранится, — на что довольно ясно указывает множественность обителей, хотя автор, может быть, совсем не имел в виду пантеизма, против которого он прямо здесь выступает. Если где есть трудность, так это в логической связи предложений, так что переписчики и редакторы несколько изменяли текст, чтобы выпутаться из затруднений. Мы полагаем, что конец 2 ст.: Что я иду приготовить и пр., относится к 1 ст.: Веруйте в меня и выражает собой то, что мы назвали первым доводом утешения. Но, переворачивая фразу — прием, в котором нет ничего необычного, — автор ставит впереди объяснение, которое надо бы было дать относительно того места, что Иисус идет приготовить. Получается, с логической точки зрения, образное расположение элементов мысли, тогда как редакция сохраняет союзы в том самом виде, в каком они должны бы стоять при прямом расположении. Но из-за таких пустяков не следует нападать на автора, который не был достаточно силен в греческом синтаксисе.