Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

корневую систему. Это — отглагольное существительное от слова «бьрати» — «поять жену», «взять жену». Вот отсюда слово «брак» как супружество и его производные. Итак, это разные слова.

Теперь о сути. Долгое время седьмым таинством был не брак, а было монашество. Оно считалось таинством. И только постепенно, только к IX веку отцы Церкви и на Востоке, и на Западе пришли окончательно к выводу, что брак надо считать таинством, а пострижение в монаше­ство — обрядом. Это обидно для монахов, я понимаю, но тем не менее это решение очень интересно. Супружество, брак, как кажется, это нечто очень плотское. Монашество же, напротив, — духовное и возвышенное. Почему же Церковь решила так?

Напомню, что блуд — это не просто сожительство муж­чины и женщины «без регистрации», а это, как сейчас говорят, «перемена партнеров». Слово «блуд», церков­нославянское кладъ от слова «блуждать», кладити. Это перемена партнеров, беспорядочная сексуальная жизнь. Такое «блуждание» считается в Церкви тяжким грехом. Греческое слово -nopveia, обозначающее этот грех, имеет совсем иную этимологию.

Блуду противоположен любой союз мужчины и жен­щины, построенный на постоянной основе. И совершен­но не важно, как они оформили свои отношения. Если от­ношения не оформляются не из желания потом погулять, а из-за каких-то объективных причин (сложность реги­страции, квартиру надо получить и так далее), то в этом нет ничего греховного. Это — настоящий брак. Потому что Церкви важно внутреннее осознание людьми своих отношений. Если оба вступающих в брак твердо испове­дуют, что их отношения навсегда, то все внешние вещи не важны. И поэтому Церковь очень долгое время доволь­ствовалась гражданским браком, принятым в данном об­ществе, и не нужен был никакой особый церковный брак.

В Греции эпохи Иисуса, как много где в мире, молодые люди, приглянувшиеся друг другу, начинали встречать­ся, и, если убеждались в своих чувствах, юноша просил родителей поговорить с родителями его возлюбленной о браке. Это хорошо описано в древнегреческом романе Лонга «Дафнис и Хлоя», да и в библейской Песне Песней. С чуда на брачном пире начинается повествование о зем­ном пути Иисуса в Евангелии по Иоанну.

Когда родители сговаривались о браке и приданом, собирался брачный пир, на который приглашалась вся деревня, весь городской квартал, все друзья. И родители объявляли о том, что их дети — «Дафнис» и «Хлоя», Маша и Ваня — решили жить вместе, стать мужем и женой. Их все целовали, обнимали, посыпали зерном. Уважаемые люди подтверждали своими подписями брачный кон­тракт, составленный юристом в соответствии с догово­ром семей. И всё, они теперь — семья. Ничего больше не было. Даже регистрации официальной не было нуж­но, потому что сама община свидетельствовала о том, что брак Дафниса и Хлои был публично объявлен и со­вершен. Отсюда — необходимость публичности совер­шения бракосочетания, чтобы сельская или городская община могли свидетельствовать о том, что брак состо­ялся. Кстати, обычай дарить невесте кольцо в древности означал, что жених делает свою возлюбленную хозяйкой его имущества наравне с ним самим. Ведь кольцо было не украшением, а печатью, знаком собственности, кото­рой скреплялись хозяйственные и иные правовые доку­менты и даже вещи.

Когда христиане решали вступать в брак, обычно при­глашали пресвитера общины, епископа как наиболее ува­жаемого в общине человека, который их тоже благослов­лял. Благословение епископ давал в собрании верных во время Евхаристии, а не на сельском пиршестве. По неко­торым данным, он возлагал руки на головы вступающих в брак, призывал на них благословение Божие, но все эти действия не считались таинством.

Но постепенно Церковь осознает две вещи: во-пер­вых, сфера, связанная с продолжением жизни, создание семьи, в которой рождаются новые граждане Царствия Божия, — эта сфера в наибольшей степени находится под ударом сатаны, потому что он не желает того, что­бы новые чада рождались в Царствие Божие, и, пользу­ясь человеческими сильными инстинктами, которые есть и у животных, он пытается их всячески отвести от этого, всячески увести в сторону. И действительно, огромное ко­личество грехов, совершенных на почве отношений полов (если вы посмотрите, даже у апостола Павла добрая по­ловина грехов, которые он перечисляет, связана так или иначе с этой сферой [1 Кор. 6: 9-10]), заставляет внима­тельно к этому отнестись и, как и в таинстве Священства, попросить особую благодать для жизни в браке, чтобы Бог присутствовал вместе с мужем и женой всегда, защищая их отношения от врага рода человеческого.

И второй момент очень важный. Брак — это ведь тоже таинство любви. Таинство Евхаристии знаменуется любо­вью, без любви мы не можем приступать к Чаше. Таинство Крещения знаменуется любовью ко Христу и желани­ем бессмертия, оно во многом лично. Так же и таинство Покаяния. А брак заведомо предполагает любовь. Потому что без любви муж и жена жить не могут. И любовь ме­жду мужем и женой — это вообще символ Церкви, пото­му что мужчина и женщина, их отношения любви — это высшие по глубине и напряженности отношения, какие могут быть между людьми. Хотя, к сожалению, нечасто такие отношения бывают. Поэтому правильная семья, по­строенная на любви мужчины и женщины, детей и роди­телей, — это семья, которая знаменует Собрание святых, Церковь. Семья — это малая экклесия. И как каждый чело­век — это клеточка Церкви, так же муж, жена, дети, роди­тели, бабушки и дедушки, няни и кормилицы — это члены семьи, большой, патриархальной или совсем маленькой, состоящей только из двух человек. И такая христианская семья, малая экклесия, — это тоже клеточка Церкви.

В этом смысле христианская семья — это форма свя­щенных социальных отношений. Пожалуй, единственная. Нет никакого таинства государства, нет таинства общи­ны, ничего этого нет... Одно время пытались объявить таинством второе миропомазание царя в русской церков- но-государственной традиции, расценивая его как брак царя и народа, но все это домыслы, благочестивые вы­думки, которые не удержались. Второе миропомазание царя — это знак просто восполнения благодати для от­ветственного служения, а скорее всего, воспроизведение ветхозаветного помазания на царство — Хризмы (xpi&^a), которое вовсе не было принято ни в Греции, ни в Риме, но постепенно утвердилось в форме возлияния елея на голову царя сначала в Западной Европе с IX века, потом и в Византии[164]. В России без серьезных богословских ос­нований этот обряд стал таинством царского миропо­мазания, чтобы исчезнуть, видимо навсегда, в ХХ веке.

А вот что касается супружества, то Церковь принима­ет решение, что это настолько важная вещь — жизнь лю­дей вместе и появление новой жизни, что надо ей дать особую благодатную силу навсегда. И поэтому обыч­ный брак освящается дополнительно как таинство, ко­торое совершается в Царствии Божием. Понятно,