Мировые религии и культы: главные святыни. От паломничества до религиозного туризма - Кэтрин Херлок

радиусе нескольких километров в любом направлении считаются священными. Нахождение на Ганге повышает престиж города, как и тот факт, что Варанаси в древности располагался по обоим берегам реки, благодаря чему служил переправой, что делало этот город еще более значимым, поэтому его население увеличивалось. К XIX веку регион был более густонаселенным, чем любая часть Европы, что обеспечивало город постоянным притоком местных паломников[84]. К тому времени, как американец Роберт Боун Минтерн описал свой визит в Варанаси в конце 1850-х годов, он счел, что может назвать его «священным городом Индии», местом, где богатые люди предпочитали строить большие дома на набережной, чтобы иметь возможность прожить свою жизнь у священного Ганга[85].

Паломникам в Варанаси помогали люди из организации Paryatak Mitra, состоящей из мужчин той же семьи, которая обслуживала еще предков этих паломников[86]. Эта система действовала и в Праяградже, и получить право сопровождать новые семьи паломников было настолько почетно, что Paryatak Mitra часто отправляли своих людей по всей стране, чтобы заключить новые договоренности заранее[87]. Удовлетворение потребностей паломников было индустрией с сильной конкуренцией, ведь это касалось огромного количества семей, живущих вдоль Ганга. Брахманы (жрецы), представители высшей варны[88], были духовными наставниками паломников, советовали им, когда бриться и как одеваться, и напоминали, что важно, чтобы не оказаться проклятыми. По действовавшим правилам, брахманам было запрещено принимать подарки, чтобы исключить взяточничество в таких вещах, как, например, доступ к лучшим местам на гхатах. В 1820-х годах около 20 % населения Варанаси были брахманами. Из этой пропорции можно сделать вывод, сколько паломников приезжало в город ежегодно.

Главной достопримечательностью Варанаси для паломников была (и остается) Махашамшана («Великая земля кремации») – тиртха на Ганге, где верующие могли достичь мокши и высвободиться из бесконечного цикла смерти и возрождения. Поэтому, раз Варанаси считался городом смерти, для пожилых людей в порядке вещей было попросить членов своих семей отвезти их в последнее паломничество именно туда. Несмотря на то что на 10-километровом участке вдоль реки есть множество гхатов, пять из них в Варанаси считаются особо важными местами для кремации, поэтому и паломники, и скорбящие пытаются заполучить лучшее место. Неудивительно, что главным из них является Маникарника-гхат. Но, где бы ни происходила кремация, прах всегда развеивался в реке[89].

В прошлом кремировать могли и тех, кто нашел смерть в водах самой реки: близость потустороннего мира делала Ганг привлекательным местом для самоубийства[90]. Некоторые верят, что утопившиеся в Ганге прервут цикл земного перерождения и возродятся на небесах, где будут поистине счастливы. Также люди надеются, что недавно умерший человек, чье тело было брошено в воды Ганга, при следующем перерождении не станет воплощением зла[91]. Самый ранний письменный источник о паломничестве к Гангу – работа китайского буддистского монаха VII века Сюаньцзаня. Он писал, что был свидетелем того, как сотни людей бросались в реку в Праяге, совершая акт ритуального самопожертвования[92]. Семь веков спустя самоубийства паломников не прекратились. Мусульманский исследователь из Марокко Ибн Баттута провел около 30 лет (с 1320-х по 1350-е годы) в путешествиях по Африке. В своих трудах он несколько раз упоминал паломничество к Гангу. По его словам, паломники, которые заканчивали жизнь в реке, утверждали, что делают это ради того, чтобы стать ближе к своему богу. Об одном паломнике-индуисте он написал: «Он затем топится, а когда умирает, его вытаскивают, сжигают и развевают его пепел в реку»[93].

Паломничество и контроль

При написании своего завещания первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру (1889–1964) попросил, чтобы его кремировали, а прах отвезли в Варанаси и частично развеяли по Гангу. Неру утверждал, что у него нет «религиозных чувств», но он выбрал реку, поскольку она олицетворяла его любимую страну: «Ганг… – река Индии, любимая ее народом, с которой связаны ее родовые воспоминания, надежды и страхи, песни триумфа, победы и поражения. Она была символом многовековой индийской культуры и цивилизации, всегда менялась, никогда не останавливалась, при этом оставаясь той же Гангой»[94].

Вопреки религиозным противоречиям река всегда оставалась объединяющим фактором. В 1917 году политический активист Сароджини Найду выступила с речью, чтобы объединить людей. В ней она напомнила своим слушателям, что «когда первая исламская армия пришла в Индию, они разместили свои караваны на берегах священного Ганга, закалили и охладили свои мечи в священных водах. Именно так Ганг крестил исламских захватчиков, которые с годами и новыми поколениями стали детьми Индии»[95]. Учитывая подобную сильную эмоциональную привязанность к Гангу, река, поток ее вод, доступ к ее берегам – все это было способом контролировать Индию и ее народ. За контроль над паломничествами можно было впоследствии получить награду, похвалу или прибыль от налогов, а еще с его помощью можно было и ограничить духовную поддержку, о чем упоминал Неру.

Британское правление в Индии началось в конце 1750-х годов, когда Ост-Индская компания сломила сопротивление бенгальского наваба. Вероятно, в ответ на это индуисты чаще стали совершать паломничества к Гангу за годы правления Компании. Ганг без сомнений оставался Индией, и паломничество к нему было практически актом неповиновения. Масштабы задачи не остановили попытки Ост-Индской компании получить контроль над рекой. Наиболее амбициозными проектами были строительство плотины Бхим Года неподалеку от Харидвара и строительство Гангского канала, начатое в 1842 году вследствие массового голода, который привел к смерти примерно 800 000 человек. Сама трагедия, по всей видимости, не так беспокоила Компанию, в отличие от факта понесенных значительных убытков. Гангский канал должен был предотвратить повторение голода. Неудивительно, что набожные индуисты явно обеспокоились тем, что их таким образом отдалили от их богини, и жрецы в Харидваре встревожились, что плотина воспрепятствует течению священной реки. Эти проблемы Компания решала так же, как и большинство других, – она купила покорность, профинансировав реконструкцию гхатов вдоль реки.

Многим правителям Индии предоставили налоговые послабления от уплаты налога на паломничество, если это было в интересах Ост-Индской компании. Это касалось сотен или даже тысяч паломников, ведь махараджи путешествовали с большими свитами, демонстрируя свою власть. К примеру, махараджа Бахтавар Сингх из Алвара совершил паломничество в Праяградж в 1813 году, и его сопровождал караван из 5 слонов, 25 верблюдов и более 1000 подданных и солдат. Паломников более высокого статуса везли либо в одном из 40 паланкинов, либо в одной из 20 повозок. Пункт назначения находился рядом с британским фортом Аллахабадом, и поэтому наличие солдат среди приближенных вызывало определенное беспокойство. Возможно, Бахтавар Сингх использовал всех своих подданных, чтобы напомнить Ост-Индской компании, что он все еще могущественный человек. Другой неназванный махараджа 1830-х годов совершил паломничество в тот же город. По всей видимости, он использовал его в целях выстраивания отношений и связей