Церковные Соборы в позднеантичной Италии (с хрестоматией) - Андрей Юрьевич Митрофанов

Ознакомительный фрагмент

в епископы Медиолана на место умершего арианина Авксентия адвоката Амвросия, италийским диоцезам вновь суждено было стать важнейшим регионом, от которого во многом зависели судьбы Церкви. Амвросий с первых лет епископства начал энергичную борьбу против ариан, наводнивших с конца 50-х гг. северную Италию. Кроме того он стремился деятельно усовершенствовать все стороны клерикальной организации в своем диоцезе[82]. В конце 70-х гг. св. Амвросий как митрополит северной Италии, заручившись политической поддержкой императора Грациана и обнаружив в папе Дамасе, отстаивавшем никейское вероучение на локальных Римских синодах в 60-е и 70-е гг., своего богословского единомышленника[83], начал подготовку масштабного антиарианского Собора, который затмил бы по значению печально известный Ариминский Собор 359 г. и который привел бы к краху омийства в Италии, низвергнув оставшихся учеников Ария, стоявших у истоков омийской доктрины. Папа Дамас, политика которого была в большой степени гегемонистской, чем политика пап Юлия или Либерия, в это время последовательно собирал синоды, на которых подвергались осуждению такие омийские богословы как Урсакий Сингидунский, Валент Мурсийский, Авксентий Медиоланский или такие враги Римского понтифика как антипапа Урсин или Урбан Пармский[84]. Амвросия побуждал к Соборному подтверждению старой никейской веры также факт созыва Собора восточных епископов в Константинополе, который предлагал учение о единосущии для малоазийских омоусиан в новом варианте, созданном на основании каппадокийского «новоникейского» богословия. В результате в 381 г. произошел Аквилейский Собор, низложивший на решающем заседании 3 сентября омийских епископов Паннонии и продемонстрировавший самостоятельность Медиоланской Церкви как от папы Дамаса, так и от Константинопольского восточного Собора[85]. Вскоре после этого св. Амвросий принимал участие в деятельности Римского Собора летом 382 г., очевидно, относительно урегулирования антиохийского раскола, деятельности которого предшествовал малоизвестный Ватиканский Собор 6 января 382 г.; по версии некоторых исследователей именно упомянутый зимний Римский Собор издал «Decretum Gelasianum»[86]. В 386 г., когда новый папа Сириций осуществлял заседания нового малого Собора в Риме по поводу дисциплинарных проблем, возникавших в церковных провинциях – на нем, в частности, клирикам было предписано хранить в понтификальном архиве опровержения ересей, пресвитерам указано на необходимость совершать литургию в тех храмах, в которых они были рукоположены, а к епископам различных западных провинций направлен свод канонов, известный как «Synodus romanorum ad Gallos»[87], – Медиоланскому первосвятителю пришлось выдержать сильнейший натиск императрицы Юстины. Юстина, вдохновленная вероучением омийского епископа Авксентия Доросторского (ныне Силистра), ученика готского епископа Ульфилы, стремилась во имя победы ульфиловской доктрины объявить свободу вероисповедания в Италии всем сторонникам вероопределений Ариминского Собора 359 г., компромиссных с омийством. При этом она пыталась отобрать у омоусиан в Милане Портианскую базилику, по мнению Р. Краутхаймера, изначально предназначавшуюся арианам[88].

Церковно-политическая победа над Юстиной и остатками омийства привела к тому, что св. Амвросий к концу 80-х гг. стал самой авторитетной политической фигурой на Западе; после этого начался самый яркий период его Соборной деятельности. В 390 г. св. Амвросий на Медиоланском Соборе принимал уже галльских епископов, видевших в его личности единственно реального церковного судию, способного спасти галльские диоцезы от схизмы, и в том же году заставил принести покаяние императора Феодосия[89]. В 392 г. Медиоланский пастырь провел новый Собор в Капуе на юге Италии, на котором заочно осудил еще одного балканского еретика Боноса Наисского, отрицавшего необходимость почитания Пресвятой Девы, и пытался урегулировать антиохийский раскол между Евагрием и Флавианом, а также явил образец церковной дисциплины для Африканской церкви, запретив повторные крещения и рукоположения[90]. Наконец, в 393 г. св. Амвросий еще раз собрал в Медиолане епископов северной Италии и юго-восточной Галлии для вынесения анафемы местному еретику Ювиниану, отрицавшему аскетические принципы христианской жизни[91]. Через два года выдающийся архипастырь скончался, однако его преемник Симплициан продолжил «амброзианскую» синодальную политику, в рамках реализации которой созвал небольшой Собор в Августе Тавринской (ныне Турин) в 398 году. Председательствуя на Туринском Соборе, Симплициан выразил стремление самостоятельно устанавливать правила для галльских диоцезов, в результате чего епископ Медиолана фактически затмил своим авторитетом значение Римского епископа, канонически никогда не подвергавшееся сомнению[92].

«Амброзианский» этап Соборного движения в Италии должен быть охарактеризован следующим образом. В богословском отношении он стал эпохой полного и окончательного торжества на Западе староникейского омоусианства, основывавшегося преимущественно на учении свв. Афанасия Александрийского, Илария Пиктавийского и Амвросия Медиоланского. В политическом отношении он явился временем небывалого возвышения Медиоланского епископа в качестве политического и нравственного лидера западных христиан, при котором северная Италия становилась негласным центром Западного Патриархата, учившим даже епископов Карфагена[93], и, наконец, в административном отношении уже при Симплициане Медиоланская кафедра приобрела реальные функции митрополичей кафедры не только для северо-италийских диоцезов, таких как Верцеллы, Тицин, Бонония, но также и для диоцезов Нарбоннской Галлии.

Третий этап Соборного движения в Италии имеет основания называться «геласианским» периодом, поскольку именно папа Геласий явился главным выразителем канонических идей и исторических тенденций, характерных для данного этапа италийской синодальной истории, несмотря на то, что он вовсе не находился у его истоков. Данному этапу предшествовал период сравнительного упадка Соборной деятельности в масштабах всей Италии, представлявшего собой разительный контраст с эпохой св. Амвросия Медиоланского.

В течении первой половины V в. синодальная активность в италийских диоцезах находилась на низком уровне. Хотя периодическое собрание синодов в самом Риме было весьма частым явлением, однако папская административная власть в Италии оставалась еще достаточно ограниченной[94], в силу чего Римские синоды первой половины V в. не имели такого значения для италийской и, в целом, западной церковной жизни, какое имели упоминавшиеся Соборы IV века. Известны только некоторые локальные синоды в Риме, созывавшиеся по частным причинам, и от которых не осталось никаких актов или по меньшей мере подробных сведений, кроме декреталий или посланий, подписанных именем того или иного Римского епископа. Подробный перечень подобных декреталий, вместе с Римскими Соборами начала V в., составил аббат Л. Дюшен[95], основываясь на издании П. Иаффе и Г. Ваттенбаха, а также на некоторых других исследованиях.

Примером Соборов данного типа могут служить небольшие синоды при папе Анастасии по поводу африканских клириков[96], три Собора, произошедшие при Иннокентии I, два из которых произошли, по всей видимости, в период 402–407 гг. и были направлены в поддержку св. Иоанна Златоуста и против манихеев, присциллиан и других малоизвестных еретиков[97], а третий был собран в 415 г. в связи с принятием Иннокентием в общение антиохийского пресвитера Кассиана[98]. Кроме того, в конце 417 – начале 418 гг. папой Зосимом был устроен Римский Собор по делу пелагианствовавшего пресвитера Целестия, обвиненного Медиоланским епископом Павлином и Карфагенским Собором