Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль - Ахона Гуха

– Когда позавчера мне было грустно, и я сказала, что хочу обняться и поговорить, он спросил, не могу ли я подождать, когда он закончит работу.

– Что вы ответили на это?

– Ничего. Меня начало трясти после его ухода. У меня начались сильные рвотные позывы.

Даже в моменты отчаяния и печали Сьюзи не хотела, чтобы ее считали проблемной, и она не позволяла себе быть уязвимой или злиться. Вместо этого она применяла стратегии преодоления стресса, которым научилась еще в подростковом возрасте, чтобы успокаиваться. Среди них было переедание и стимулирование рвоты.

Тема трудностей в отношениях часто всплывала в нашей совместной работе, пока мы осторожно пытались распутать нити истории Сьюзи и понять причины, по которым она сделала тот или иной выбор. Со временем мы добрались до невероятно сложного детства (родители употребляли наркотики), а также истории полного эмоционального пренебрежения и сексуального насилия, которую усложняли абьюзивные отношения в молодом взрослом возрасте.

Сьюзи погружалась в работу и старалась достичь как можно большего, чтобы отвлечься от несчастливого детства; она считала, что достижения и финансовая стабильность защитят ее от вреда со стороны других людей. Очевидно, она пыталась компенсировать ощущение незащищенности, которое было у нее в детстве. Она задала очень высокие стандарты для себя и была убеждена в своей неполноценности, что объяснялось долгими годами эмоционального насилия. (Сьюзи часто упоминала, как мать кричала: «Ты ничего не можешь сделать как следует, тебе лучше просто умереть». Эти слова звучали у Сьюзи в голове каждый раз, когда она, по ее мнению, терпела неудачу.) Эти черты проявлялись по‑разному, и включали в себя сложности с установлением близости в интимных отношениях, жесткий контроль за фигурой, расстройства пищевого поведения, стресс, вызванный недостаточным отдыхом, и убежденность в том, что она самозванка, которую рано или поздно вычислят.

Как только мы проработали карту ее травм и реакций на них и она получила возможность открыто и полно рассказать о причиненном ей вреде, некоторые симптомы ослабли. Сьюзи все равно тревожилась по поводу работы, но ее тревога стала гораздо более контролируемой. Мы понимали, что нам требовалось проработать проблему с гораздо более глубокими корнями, чем простая тревожность, связанная с профессиональной жизнью. Ей было очень трудно это принять, но, по ее словам, она ощутила свободу, когда поняла, что определенные чувства, с которыми она боролась, были побочным продуктом уже пережитого опыта, а не признаком ее «дефективности», «слабости» и «неспособности построить отношения». Сьюзи осознала, что в глубине души она считала себя дефективной и недостойной физических или эмоциональных нужд, что ее выбор партнеров и друзей часто отражал ее убежденность в незаслуженности хорошего к себе отношения и что она старалась чрезмерно компенсировать свою «неполноценность» достижениями, не позволяя себя остановиться до тех пор, пока не рухнет от усталости.

Что такое комплексная, или отношенческая, травма?

Абьюз в отношениях – это вред, причиняемый человеку в отношениях с другими людьми. Большинство его видов могут привести к травме, хотя само по себе понятие «травма» используется для обозначения последствий абьюза и причиненного вреда. Не каждый случай подобного отношения приводит к травме. Значение, приписываемое акту жестокости, и боль, которую он вызывает, превращает абьюз в травму.

Абьюзивные или травматогенные (вызывающее травму) события включают намеренные акты физического или сексуального насилия, а также менее жестокие, но такие же опасные акты пренебрежения, принуждения, эмоционального насилия и предательства. Травматогенными считаются стрессовые события, выходящие за рамки нормального человеческого опыта и истощающие наши привычные ресурсы управления стрессом. К ним относятся нападения, несчастные случаи и стихийные бедствия. Все травмы происходят от внешних событий, которые связаны либо с совершением определенного поступка (травля, сталкинг, физическое насилие и т. д.), либо с бездействием (пренебрежение, отсутствие родителя и т. д.). Множество действий могут считаться травматогенными. Многие травматогенные действия в отношениях абьюзивны по своей природе, поскольку они связаны с намеренным причинением вреда другому человеку. Люди также могут получить травму в результате событий, не связанных с абьюзом, например автомобильной аварии. Мы часто прибегаем к упрощениям и называем абьюз травмой. В этой книге я использую слово «травма» по отношению к действиям, причиняющим вред, и их последствиям.

«Большую Т», или опасную для жизни травму, например жестокое нападение или ранения, полученные в результате военных действий, легко распознать. «Маленькие т», или не угрожающие жизни травмы, являются менее выраженными, и они часто остаются незамеченными жертвами и их близкими. Травмы разделяют на «большие» и «маленькие» в основном из‑за необходимости разложить на компоненты потенциально опасное для жизни событие с целью диагностики посттравматического стрессового расстройства по критериям Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам 5‑го издания (DSM‑5). Хотя мы поговорим и о некоторых «больших Т» (сексуальном насилии, например), многие упомянутые мной травмы относятся к категории «маленьких т».

Когда клиенты с историей абьюзивных отношений и травм впервые приходят на психотерапию, они обычно не осознают природу своего опыта и часто не понимают, что трудности, с которыми они сталкиваются, связаны с травмами. Не особо яркие происшествия, последствия которых имеют свойство накапливаться, легко упустить и недооценить.

Многих людей, переживших травмы, мучают тревожность и перфекционизм, и им сложно преодолеть эти трудности с помощью традиционных когнитивных психологических методов лечения. Это обычно усугубляет их дистресс, и на психотерапии они чувствуют себя никчемными. Многим из них кажется, что в их жизни никогда не бывало все хорошо. Они часто говорят о проблемных отношениях, не могут найти подходящих партнеров или составляют пару с людьми, которые причиняют им боль. По их словам, они иногда «отключаются» во время секса, ненавидят свое тело или имеют расстройства пищевого поведения. Они устанавливают невероятно высокие стандарты для самих себя и корят себя, не достигая их. Иногда травмированные люди замечают, что их образ жизни хаотичен: они меняют работы, постоянно ощущают беспокойство и переезжают в новый город каждые пару лет, едва успев обосноваться.

Некоторые мои клиенты причинили другим людям довольно серьезный вред, и мы встретились с ними благодаря моей работе судебным психологом. Иногда они признают, что кого‑то травмировали, но практически всегда рассказывают мне о жестокостях, которые они пережили со стороны других людей до того, как сами начали вредить окружающим.

В работе со многими травмированными клиентами сначала нужно понять, лежит ли история травм в основе их текущих проблем, и определить задачи по восстановлению после травмы. Как