Гуттаперчевый человек. Краткая история российских стрессов - Яков Моисеевич Миркин

изувеченных. Вижу мертвых мам и плачущих возле них детей, мам с трупиками на руках или у груди»[755]. Владимир Астрахан,

15 лет: «В Калинине подогнали бывшее нефтеналивное судно, посадили в трюм… с двумя или тремя люками наверху»[756].Любыми средствами – вывезти. Спасти.

Великий поворот

В 1941–1944 гг. Германия, даже в своих границах 1937 г., кратно превосходила СССР в производстве черных металлов, угля, электроэнергии, металлорежущих станков, цемента[757]. А производство вооружений за время войны? СССР произвел больше, чем Германия, орудий и минометов – в 2,2 раза, танков и самоходных артиллерийских орудий – в 2,4 раза, боевых самолетов – в 1,4 раза, стрелкового оружия – в 1,9 раза. В 1942–1943 гт. 40–44 % национального дохода СССР шли на войну[758].

Народом было совершено экономическое чудо 1942–1945 гг. Это мог сделать только народ, решившийся быть за пределами своих сил. Из каждой человеческой силы, из каждого куска сырья в войну извлекалось для армии гораздо больше, чем в других воюющих странах. Этого не добиться устрашением. Это нельзя сделать пропагандой. Только народ сам, своим сознанием и нравственным чувством, может принять на себя такой крест. Не рабское поклонение, не за кусок хлеба – общее напряжение сил, когда по-другому нельзя. Никто никогда не считал тех, кто погиб от голода, от истощения сил, от болезней, вызванных нечеловеческим трудом. Никто.

Зоя Ильиных: «Мне было 14 лет. Дали мне деталь для обработки. Деталь такая тяжелая, что я ее удержать не смогла. И пошла к маме – мама работала в том же цехе. Мама деталь держит, а я ее обрабатываю»[759]. Николай Тюрин: «Мне было тогда 15 лет. Работал, как остальные, по 16 часов. Часто приходилось работать и по две смены. То есть с завода не уходили сутками. Бывает, заканчивается смена. В это время выходит начальник цеха и говорит: „Остаемся на следующую смену“. И все продолжают работу. Спали тут же, в цехе, там, где придется, очень недолго»[760]. Татьяна Чудинова, 13 лет: «„Многие по росту до станка не доставали, поэтому нам подставляли трапы. Мне подставляли сразу два трапа“[761]. Сергей Фирулёв: «Я пришел на завод 1 августа 1941 г., мне было 13 лет. Мы собирали пушки. Работали здорово… Когда идешь со второй смены домой… не чувствуешь под собой ног. Сам голодный – ничего не поделаешь»[762]. Галина Елькина: «Я пришла на завод, когда мне было 15 лет. Когда наступил День Победы, мне было 17 лет. Было сумасшествие: все плакали, смеялись, обнимались, целовались. Мы пошли на улицу с двоюродной сестрой. Навстречу – трое раненых идут. И они нас поцеловали. Это были мои первые поцелуи»[763].

18 июня 1942 г. Мариэтта Шагинян: «Глядела я на них и почувствовала, как стиснуло сердце и потекли слезы – от такой жертвенной, прекрасной, чистой работы, от такого сжиганья своих молодых жизней»[764].

Управление. Идеи

Нужно низко поклониться тем, кто управлял военной экономикой. Да, вертикали, мобилизационное хозяйство, сверхжесткое. Да, надзор, угрозы, наказания, обработка сознания. Но – управление день и ночь, очень точное: сколько и какого оружия, когда. Сегодня бы сказали – «проектное». Госкомитет обороны, забравший себе часть промышленных ведомств. Вертикали парторгов, вертикали лично ответственных за отгрузку, отправку, производство в тысячах штук. Десятки временных советов, комиссий, комитетов (сейчас сказали бы – «проектных офисов»), созданных под проблему, пока она не решена. Задания помесячно, по дням, по цехам, по крупным заводским установкам. Ответственность – личная. Или сделал, или нет.

Люди, управлявшие этой машиной, хорошо известны. В них были и свет, и темнота. И разная судьба – потом, потом. Но в этом металлическом, со всей решимостью экономическом управлении 1941–1945 гг. в центре были именно они. Крупные люди. Без них никогда не случился бы слом германской железоделательной машины. «Главными отраслями военной экономики в годы войны ведали заместители Председателя СНК СССР Вознесенский, Косыгин, Малышев, Микоян, Молотов, Первухин, Сабуров и секретарь ЦК Маленков. Промышленностью оборонного значения руководили наркомы: Шахурин (авиация), Устинов (вооружение), Ломако (Цветмет), Акопов (автомобилестроение), Паршин (минометное вооружение), Ванников (боеприпасы), Тевосян (черная металлургия), Бенедиктов (сельское хозяйство), Вахрушев (уголь), Байбаков (нефть), Хрулев (тыл), Каганович и И. Ковалев (железнодорожный транспорт)»[765]. И еще был Берия. Да, был. Свидетель его роли в производстве вооружений – Микоян.

Когда мы сделаем поименную книгу о тысячах директоров, о начальниках цехов, об инженерах? «Замечательное свойство человеческой памяти: я видел их такими, какими они были во время войны»[766]. «Лицо его было бледным, почти прозрачным, глаза воспалены»[767] – это о них, обо всех. Война технических идей, научных и инженерных школ – она тоже была выиграна. «Ленинград. 25 января 1942 г. Прекратилась подача электроэнергии, нет воды – водопровод не работает; прекратилась связь… Мороз —28°. Начались аварии… Переключаемся на времянки; все силы (правда, слабенькие) брошены на спасение завода и оборудования. Люди голодные, но работают… Раздаем понемножку людям льняное масло, приготовленное для технологических нужд»[768]. Это блокадный дневник директора завода Алексея Козловского. Завод – военный, кабельный. Спасти завод. Люди голодные. Работают. Раздаем льняное масло.

«Многие годы без выходных дней и по 17 часов в сутки. Я не имел отпуска с 1936 по 1948 г.»[769]. Это из записей главного инженера танковых заводов Анатолия Демьяновича. 12 лет без отпуска. Многие годы без выходных дней и по 17 часов в сутки. Директора, главные инженеры, конструкторы – со всем хитроумием и изобретательностью – при крайнем дефиците ресурсов и людей, делали из своих производств смертоносные, скоростные, опережающее время производства, выдающие вооружение.

В 1942–1945 гг. они совершили экономическое чудо. Нам это только предстоит.

Они и мы

«Они» – наверное, так говорить нельзя. Мы – их продолжение, мы – тоже они, один народ, одно дерево людей. И нам тоже нужно экономическое чудо. В 1970-х – 1980-х СССР проиграл в конкуренции между странами. За 30 лет, с начала 1990-х Россия, в прошлом ядро СССР, вместо одной из крупнейших в мире универсальных экономик стала сырьевой, глубоко зависящей от импорта технологий и комплектующих.

Мы сломали мобилизационную систему 1940-х – 1950-х и ее гибриды 1960-х – 1980-х. Но так и не создали социальную рыночную экономику. У нас «человеческое опустынивание», сокращение населения. Мы не смогли решить проблему качества жизни. Россия – 100-я в мире по ожидаемой продолжительности жизни (2020, ВОЗ). Мы каждый год отстаем от мира по темпам роста. Шесть кризисов-штормов за 30 лет (начало 1990-х, 1998, 2008/2009, 2014, 2020, 2022 гг.) – слишком много.

Нам снова нужно экономическое чудо. Его уже совершили 15–20 стран после Второй мировой войны. Как это сделать –