Эротика - Лу Андреас-Саломе

легче всего поддаются субъективной оценке. Но мы так мало знаем о тайне любви вообще именно вследствие нашей ограниченности чисто личностным моментом – вследствие того, что понимаем любовь только как любовь к определенному человеку. Взаимодействие между тем, что есть в нас человеческого, сугубо человеческого, и тем, что страстно тянется к сверхчеловеческому, искажается в наших оценках явлений, о которых сердце никогда еще не говорило разуму всей правды.

Поэтому разуму не остается ничего иного, как попытаться проникнуть в тайны телесных процессов, которые в результате таких попыток лишь до крайности опошляются. Но не напоминает ли это до боли вино и хлеб святого причастия, которое благоразумно прибегает к вполне материальным заменителям ради того, чтобы быть?

Человек, которому отдана наша любовь, независимо от степени духовной и душевной «растроганности» обоих, остается священнослужителем в загадочном храме и сакральных ризах, и сам едва ли догадывается, какому богу он служит.

Современные писательницы

 Из современных немецких писательниц почти все выдающиеся таланты принадлежат Австрии; зато в самой Германии мы находим писательниц, так сказать, наиболее передовых. Лучшие произведения германских женщин возникли под влиянием новейшего умственного течения: они являются прямым результатом участия женщин в духовной и социальной борьбе современности, главным образом – развития самой женской психики, ставшей более восприимчивой к волнующим ныне человечество задачам, скорбям и надеждам. В Австрии же появились произведения, которые благодаря таланту их авторов надолго сохранят свое вневременное значение праздника подлинной художественности. Самый тип современного человека остается ими почти незатронутым: одни из этих писательниц начали свою литературную деятельность еще в период «до-равноправия», другие вообще не обнаруживают интереса к этой равноправности женщин, третьи, наконец, исходят из точки зрения, диаметрально противоположной нынешней, и остаются верными старым идеалам.

Говоря об австрийских писательницах, нельзя обойти старейшую и самую знаменитую из них – Марию фон Эбнер-Эшенбах, хоть она и принадлежит к прошлому поколению. Безусловно, именно она должна быть поставлена во главе всей австрийской женской литературы, а ее лучшие произведения настолько популярны, что имя ее, вероятно, небезызвестно и в России. Немногие литераторы вообще могут сравниться с ней по силе дарования и тем более возвыситься до того глубоко юмора, мудрого и теплого, с каким она воспроизводит явления человеческой жизни. Но если по прочтении ее романов, новелл, философских сентенций и пр., вам представится случай с ней познакомиться, с этой маленькой, тихой, благородной седой женщиной с мягкими и плавными движениями, уловить на себе ее испытующий взгляд, полный почти подавляющего ума, то вас охватит такое чувство, как будто эта писательница все-таки не вылила в свои произведения тончайшей эссенции своей души, не вложила в них наиболее зрелых и сладких плодов своего богатого опыта. Складывается впечатление, словно она припрятала все это для себя, точнее, не для себя одной, а для бесконечно более интимной, тихой деятельности в кругу близких ей. Дочь графа Дубского и жена фельдмаршала, Мария фон Эбнер-Эшенбах творила, повинуясь исключительно глубокой внутренней потребности. И хотя, быть может, она видела в этом свое величайшее жизненное благо, но прежде всего и при всех обстоятельствах она оставалась женщиной, а не профессиональной писательницей. И эта-то особенность, по моему мнению, настолько отличает ее от нарождающегося типа женщин-писательниц, что она кажется принадлежащей иному, уходящему миру. Но, с другой стороны, именно эта черта и придает ей необыкновенное личное обаяние. Чарующее впечатление на собеседника производит то невысказанное или неописанное, неподлежащее обнародованию, те неизъяснимые душевные движения, о которых можно лишь догадываться по тонким складкам вокруг милого рта, по мимолетной выразительности взгляда. Можно ли сохранить в силе такое очарование или оно с неизбежностью изменит свои формы всюду, где отныне современная женщина-романистка из возвышенных побуждений решается показать в своих произведениях, беспощадно и беззаветно, всю свою внутреннюю жизнь с ее интимными откровениями и настроениями. На нескольких произведениях современных писательниц я попытаюсь показать, как совершается этот переход от прошлого к настоящему, как далеко он идет и какое значение имеет для литературы.

Впервые замечается влияние нового направления в романах австрийской писательницы Лели Киршнер, известной более под псевдонимом Осип Шубин, и, надо сказать, она принадлежит к числу тех художников, которых можно оценить только лишь в целом ряде картин, ибо ее оригинальность и красота выражаются не столько в строго определенных основных очертаниях, сколько в пленительно разнообразной игре ее духовной физиономии. Она то игрива, то задумчива, порой от мягкого настроения переходит неожиданно в иронический тон; она всецело вас захватывает и насмешкой, и серьезностью, кокетливой улыбкой и жгучими слезами. Изображает она почти исключительно жизнь австрийской аристократии и отчасти творческий мир, преимущественно жизнь музыкантов. Таким образом, круг, из которого она черпает материал, ограничен и находится в резком несоответствии с живостью и подвижностью ее настроений. Это напоминает ландшафт, лежащий перед нами в строго определенной, неизменной форме, тогда как над ним, точно другой ландшафт, расстилается небо, покрытое движущимися пушистыми облаками причудливой формы, полное игры светотени и придающее всей картине особое освещение. Но каково бы ни было это освещение – яркое или темное, ясное или туманное, – реалистическая отчетливость рисунка остается та же. Эта смесь строго реального изображения действительности с искрящейся субъективностью настроения в высокой степени характерна для таланта Осипа Шубина. Вот почему очень рано, уже в первом романе «Честь», автору удается достигнуть почти филигранного мастерства в обработке самого сюжета, тогда как слить в одно целое сюжет с проникающим его настроением посчастливилось ему гораздо позже, да и то в немногих произведениях.

У этой писательницы то несомненное преимущество, что, хотя она сама принадлежит к аристократии и имеет возможность более или менее близко наблюдать ее жизнь, она в то же время по своим мыслям и чувствам стоит гораздо выше своей среды и никоим образом не отождествляет себя с типами, так охотно изображаемого ею сословия, не разделяет его симпатий, надежд и стремлений. В этом кругу она чувствует себя так же уверенно и непринужденно, как в своем домашнем, будничном платье. К сожалению, эти благоприятные условия знакомости и освоенности в материале нередко увлекали Киршнер охотнее останавливаться на легких и игривых сюжетах, которые можно исполнять в форме грациозной болтовни вместо мучительного углубления в последние психологические бездны. После первого романа «Честь», за которым последовало множество других, собственно, только в «Gloria Victis» писательница значительно шагнула вперед. Полного расцвета ее талант достиг в двух тесно связанных между собой романах – «Асбеин» и «Борис Ленский». Но, словно не удержавшись на этой высоте, она снова падает и создает уже целый