Заблуждения толпы. Почему люди коллективно сходят с ума - Уильям Дж. Бернстайн

активы и обязательства. Хотя, по сути, такие полезные общие убеждения являются мошенничеством в масштабах общества в целом: они сохраняются, пока в них верит большинство людей – это так называемый принцип феи Динь-Динь [20]. Поэтому я решил сосредоточиться на массовых заблуждениях, чреватых социальными потрясениями, написать, если угодно, о чрезвычайно вредных массовых заблуждениях и безумствах толпы.

События в книге располагаются в нестрогом хронологическом порядке, от средневековых маний конца света, упущенных Маккеем, и до ярчайших недавних примеров той же мании (речь о возвышении «Исламского государства» на Ближнем Востоке). Между этими крайними точками течет непрерывный поток финансовых и религиозных маний на протяжении нескольких столетий, и они описываются по порядку с соответствующими нейробиологическими комментариями.

Наше путешествие в темное сердце массовых заблуждений начинается в средневековой Европе, где малоизвестный цистерцианский монах, вдохновленный апокалиптическими описаниями в Библии, составил вероучение, воспламенившее вереницу жутких протестантских культов конца света.

Глава 1

Дети Иоахима

Тигру надо жрать,

Порхать – пичужкам всем,

А человеку – спрашивать:

«Зачем, зачем, зачем?»

Но тиграм время спать,

Птенцам – лететь обратно,

А человеку – утверждать,

Что все ему понятно[21].

Курт Воннегут28

В конце двенадцатого столетия короли и королевы Европы совершали утомительное путешествие в монастырь в отдаленных калабрийских холмах, чтобы приобщиться к легендарной мудрости ныне почти забытого цистерцианского аббата по имени Иоахим Флорский. Двигаясь этой дорогой для участия в Третьем крестовом походе 1190–1191 годов, заглянул к аббату и Ричард Львиное Сердце, пожелавший узнать свое будущее29.

Тихий интеллектуал, аббат Иоахим любил цифры и исторические аналогии, а правителей всей Европы влекло в его монастырь учение о трех эпохах истории человечества и пророчество грядущего золотого века. К сожалению, Иоахим, сам того не желая, воспламенял сердца людей. Его видение будущего красноречиво сулило избавление угнетаемым беднякам и предвещало революции; в последующие столетия изначально мирная историческая схема Иоахима трансформировалась в кровавое богословие конца света, охватившее широкие слои Европы.

Чтобы понять, как это произошло, необходимо обратиться к трем основным библейским нарративам конца времен – к ветхозаветным книгам пророков Иезекииля и Даниила, а также и к Откровению Иоанна Богослова, последней книге Нового Завета. Эти три текста могут показаться современному неискушенному читателю темными и неясными, однако они помогают объяснить культурную поляризацию между евангельскими христианами и остальным американским обществом, столь заметную в недавних предвыборных схватках. Для евангелистов содержание этих трех книг знакомо ничуть не меньше историй об американской революции и гражданской войне; для остальных же это фактически terra incognita [22]. Более того, даже евангелисты нередко пренебрегают давней историей Ближнего Востока, лежащей в основе этих повествований, нисколько не интересуются непростыми взаимоотношениями египтян, филистимлян, ассирийцев, вавилонян, персов и двух еврейских государств, Израиля и Иудеи [23].

Иезекииль, Даниил и Иоанн своими текстами заложили основу многих массовых религиозных заблуждений, по своим последствиям довольно сильно схожих с трагическим эпизодом в Шейри. Такие мании являются почти постоянной особенностью авраамических религий с момента их зарождения: в первую очередь на ум приходит истерия в немецком Мюнстере в шестнадцатом столетии, миллеристское брожение в Соединенных Штатах Америки середины девятнадцатого века и широко распространенные предсказания неминуемого конца света после создания современного государства Израиль [24].

* * *

Как правило, религиозные мании возникают в тяжкие времена, когда человечество желает избавления от одолевающих его забот и возвращения к старым добрым временам, в мифическую эпоху мира, гармонии и процветания. Одна из древнейших греческих поэм, «Труды и дни» Гесиода (ок. 700 г. до н. э.), хорошо показывает это стремление. Греция в ту пору изнемогала в нищете, и Гесиод описывал30 нелегкую жизнь крестьянина в Беотии, к северо-западу от Афин: «тягостная летом, зимою плохая, никогда не приятная» [25]. По Гесиоду, раньше все было куда лучше. Первыми в мир пришли олимпийские боги, которые создали «поколенье людей золотое»:

Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость

К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны

Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.

А умирали, как будто объятые сном. Недостаток

Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,

Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства

Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных31 .

Следующее поколение «уже много похуже, из серебра сотворили великие боги Олимпа». Эти люди пользовались покровительством божеств, но грешили и перестали приносить жертвы богам; их сменило третье поколение, чьи доспехи, дома и инструменты были из бронзы. По какой-то причине боги отдали четвертому поколению преимущество перед третьим: половина людей этого поколения пала в битвах, зато вторая половина наслаждалась бытием полубогов. Пятое поколение, по словам Гесиода, составили «железные люди. Не будет / Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, / И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им». Дети этих людей, предрекал Гесиод, окажутся в еще более скверном положении: «Дети – с отцами, с детьми – их отцы сговориться не смогут. / Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю – хозяин»32 . Фактически древнегреческий поэт на два с лишним тысячелетия опередил Томаса Гоббса с его «Левиафаном»: жизнь и вправду виделась ему одинокой, бедной, беспросветной, тупой и кратковременной.

Тем не менее жалкое прозябание человека во времена Гесиода при всей мрачности того периода было обусловлено местными условиями – скудостью почвы, продажностью соседей, агрессивностью соседних городов-государств. Но враждебные соседи (греческие города) исповедовали ту же религию и росли в той же культуре, а также, нередко порабощая побежденных, до Пелопоннесской войны обычно не предавали захваченные поселения мечу.

Приблизительно в тот же период, когда Гесиод сочинял свои строки в нескольких сотнях миль севернее, древние евреи испытывали тяготы более экзистенциального характера, вследствие чего в конечном итоге и возникли наиболее распространенные в настоящее время предания о конце времен, сулящие счастливое существование в загробной жизни – по крайней мере, для тех, кто сохранил веру и выжил после изгнания.

Как и когда евреи заселили Святую Землю, до сих пор не установлено, историки подвергают сомнению как существование Моисея, так и Исход из Египта. Но не подлежит сомнению, что израильтянам удалось достаточно быстро покорить хананеян, более утонченных в культурном отношении, но менее агрессивных коренных жителей Палестины, а вот свирепости «народов моря», которые пришли следом, противопоставить они ничего не смогли. Эти загадочные народы