Альфрид Лэнгле - Person. Экзистенциально-аналитическая теория личности.

Ознакомительный фрагмент

О природе человека мы читаем у Бердяева следующее: «Человек — существо многосоставное, находящееся в нескольких измерениях времени, в нескольких модусах существования. Сложность человека в том, что он индивидуум, входящий в род и социум, и личность, принадлежащая миру духовному. В человеке тем самым оказывается два "качествования". Человек погружен в бурлящий океан первожизни и рационализован лишь частично. В нем происходит борьба духа природы, свободы и необходимости. Внутренний потенциал человека — микрокосм — потенциально содержит в себе всю вселенную, всю мировую историю»[29]. Как же совместить всю эту духовность с известными со студенческой скамьи теориями развития как социализации? Как же так, ведь, согласно Марксу, личность есть совокупность всех общественных отношений? А тут тайна, глубинная персона? Бердяев говорит о том, что в каждом русском интеллигенте борются две противоположные идеи: социальной пользы, ибо все мы демократы, и индивидуализма и независимости от всего социального, ибо одновременно все мы также аристократы духа.

Но в книге «Опыт парадоксальной этики» он сам и находит ответы на эти вопросы: «Личность формируется не объективным миром, а субъективностью. Принцип личности — не самосохранение, а самовозрастание и самоопределение. Это связано с жертвой и самоограничением. Личность не есть готовая реальность, человек выковывает свою личность (но это совместимо с тем, что личность — детище духа). Осознающая себя личность слушает внутренний голос и повинуется лишь ему»[30].

И далее, о свободе человека: «Человек не может быть средством или орудием для той или иной цели, идеи, даже сверхличного, божественного. Всякая личность есть самоцель и целеполагание... Личность в человеке не детерминирована наследственностью, биологической и социальной. Все личное в человеке противоположно автоматизму. Она противится всякой заданности извне. Человек как нравственное существо не мог бы существовать в телеологически детерминированном мире. Личность не может быть детерминирована даже Богом »[31]

Эта цитата могла бы стать иллюстрацией к третьей главе данного издания, посвященной тонкому и точному разведению понятий духовности, духовных опор и религиозности.

Михаил Бахтин

Если Бердяев говорил о радикальной свободе человеческого духа, то М. М. Бахтин, русский философ, ученик Макса Шелера, уже в 20-е годы XX века основное внимание  уделил развитию теории диалога. Готовность к встрече, к Диалогу лежит в развитом Я. В 1929 году Бахтин написал работу, впоследствии названную «К философии поступка». Суть ее — антропология нравственного действия, условием которого автор считал абсолютное-себя-исключение. Только тогда, когда социально- зависимое Эго уходит на задний план, человек может быть по-настоящему нравственным, альтруистичным, направленным на другого, то есть готовым к Встрече. Это учение очень созвучно и динамике развития способности к эмпатии, которую можно проследить в ранних и более поздних работах Карла Роджерса[32]. Также это созвучно и концепции самоценности в экзистенциальном анализе. Практически экзистенциальный аналитик следует заветам М. М. Бахтина, который писал: «Овладеть внутренним человеком, увидеть и понять его нельзя, делая его объектом безучастного нейтрального анализа, нельзя овладеть им и путем слияния с ним, вчувствования в него. Нет, к нему можно подойти и его можно раскрыть — точнее, заставить его самого раскрыться — лишь путем общения с ним, диалогически»[33]. И он же — о сущности персонального бытия: «Человек никогда не совпадает с самим собой... подлинная жизнь личности как бы совершается в точке этого несовпадения человека с самим собою, в точке выхода его за пределы всего, что он есть как вечное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли, «заочно». Подлинная жизнь личности  доступна лишь диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя»[34]. «Person другого может открыться лишь твоему персональному. Задача экзистенциального терапевта — прийти к пациенту в персональной открытости, доверяясь собственному чутью, а не методикам и процедурам», — вторит ему Лэнгле.

***

Авторами экзистенциально-аналитической теории личности могли бы стать русские. Но... в 1937 году был расстрелян на Соловках отец Павел Флоренский, умер в эмиграции Н. М. Бердяев, только в хрущевскую оттепель были напечатаны работы М. М. Бахтина, да и то лишь литературоведческие. В Советской России бытие Персоной было смертельно опасно. Может быть, поэтому в наше сумасшедшее время, когда самым большим дефицитом остается уважение - тактичная, уважительная дистанция по отношению друг к другу, такой родной и одновременно такой еретически опасной кажется книга, посвященная Персональному бытию человека.

Светлана Кривцова

кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии личности МГУ

Структура издания

В данном издании представлены три статьи А. Лэнгле:

1. «Грандиозное одиночество: нарциссизм с точки зрения экзистенциально-аналитической антропологии» - статья, в основе которой лежит доклад, прочитанный 26 апреля 2002 в Конгресс-Центре г. Зальцбурга на Международном конгрессе о нарциссизме Общества логотерапии и экзистенциального анализа (GLE-international), под названием: «Моя самость — твоя проблема. Нарциссизм в интеракции и терапии». Опубликована в журнале «Existenzanalyse», 2002. № 19 (2-3). S. 12-24. На русском языке впервые опубликована в Московском психотерапевтическом журнале (гл. ред. — Т. В. Снегирева). 2002. № 2 (33).

2. «Жить аутентично: как, несмотря ни на что, стать самим собой?» — статья, опубликованная в журнале «Existenzanalyse», 1999. № 1. S. 26-34. На русском языке публикуется впервые.

3. «Психотерапия: научный метод или духовная практика?» — статья опубликована в Schmidinger H. (Hrsg.) (2001). Geist - Erfahrung - Leben. Spiritualität heute. Innsbruck, Tyrolia. S. 177-206. На русском языке впервые опубликована в Московском психотерапевтическом журнале, 2003. №2 (37).

В первой статье речь идет о проблеме самоценности, внешних и внутренних предпосылках ее развития, соотношении Я и Person, концепции Person, а также о нарциссизме как нарушении личности, связанном с отсутствием доступа к Person.

Во второй статье рассматривается сложная и чрезвычайно актуальная сегодня как в психотерапии, так и в академической психологии личности проблема аутентичности.

В третьей статье ставится вопрос о соотношении персональной психотерапии и религии.

Все вместе работы составляют довольно полную картину теории личности в экзистенциальном анализе. Не раскрывается в достаточной мере лишь понятие Самость, для его анализа необходимо обратиться к теории эмоций А. Лэнгле, а это задача будущих изданий.

ГРАНДИОЗНОЕ ОДИНОЧЕСТВО: нарциссизм с точки зрения экзистенциально-аналитической антропологии

Поиск и нахождение себя: тема индивидуального бытия в обществе

Важнейший для человека процесс поиска и обретения себя - процесс персонального самостановления — это вечный диалог с миром и самим собой, вечные вопросы: «Имею ли я право быть таким, какой я есть? Имею ли я право оставаться собой в отношениях с партнером, родителями, коллегами по работе?» Каждый из нас задает их себе в течение жизни вновь и вновь.

Размышляя о праве быть собой, мы неизбежно соотносим себя с другими людьми, а также с тем обществом, в котором живем. У каждого общества есть нормы, нарушение которых карается. Общество также использует неписаные законы, оно имеет множество рычагов влияния на своих членов и тем самым задает рамки, в которых отдельный человек имеет право быть таким, какой он есть, и делать то, что он хочет. Поэтому проблема нарциссизма ставит нас перед задачей анализа каждой культуры, каждого социума.

Функция социума — подкреплять то, что является для него желательным, и наказывать иное. Часто методы, которые используются для «формирования супер-эго», бывают достаточно скрытыми. Большой силой воздействия обладают «веяния времени»: определенные тенденции в моде, в ожиданиях, во взглядах, представлениях о современном или устаревшем. Открытость в отношениях друг с другом в рабочем коллективе, семье, школе часто регламентируется неписаными законами, которые определяют, как далеко человек имеет право зайти в этой открытости. Например, имею ли я право сказать коллеге, что беспокоюсь за него, потому что каждое утро от него пахнет алкоголем? Будет ли это рассматриваться как проявление моей заботы и ответственности или же как нарушение его личной границы? Существуют ли в данном случае какие-либо общественные табу? Или же здесь идет речь о моем собственном чувстве персональных границ, собственной моей неуверенности, может быть, стыдливости или вообще трусости?

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги