Юрий Рюриков - Мед и яд любви

Они установили, что подвижность возбуждения и торможения тоже двояка. Во-первых, это быстрота перехода от возбуждения к торможению и обратно, во-вторых, это скорость вспыхивания и потухания каждого из этих процессов.

Они пришли к выводу, что у возбуждения и торможения есть еще одно основное свойство — динамичность, то есть скорость, с какой рождаются условные рефлексы, возбудительные и тормозные.

И, наконец, они выяснили, что уравновешенность касается не только силы возбуждения и торможения; она точно так же относится и к их подвижности и динамичности (то есть, скорости рождения рефлексов). То есть у возбуждения и торможения может быть одинаковая или разная подвижность, одинаковая или разная динамичность[83].

Таким образом, современные психологи нашли новые краеугольные свойства высшей нервной деятельности, о которых не знал Павлов. А это значит, что простейших строительных кирпичиков темперамента уже не 6, как думал Павлов (сила — слабость, подвижность — неподвижность, уравновешенность — неуравновешенность), а минимум 16[84].

Значит, и комбинаций этих свойств может быть очень много, и число основных нервных типов вырастает во много раз… Современные психологи отказались от ветхозаветного деления людей на 4 типа, но новую систему темпераментов не создали. Они отвергли старые основы деления людей на типы, а новые основы не выковали.

Психология занимается сегодня в основном свойствами нервного склада, а не типами людей — разными сочетаниями таких свойств. Психологи говорят, что сначала надо найти до конца все эти свойства, а потом уже искать их сочетания — типы людей. Они поглощены теоретическими вопросами и не создают то, чего ждет от них, жаждет живая жизнь — гибкую, полезную, доступную в обиходе систематику человеческих типов.

А ведь чтобы создать такую систематику — Менделееву таблицу темпераментов — материала уже достаточно, пусть даже в этой таблице, как и у Менделеева, остаются белые пятна. Нужен только свой Менделеев — человек панорамного мышления, который сложит в цельную картину мозаику разбросанных частностей. Но такого человека в академической психологии, увы, нет.

Впрочем, еще в 60-е годы такую систематику попытались создать психологи из Ворошиловградского мединститута, работники кафедры медицинской психологии и психиатрии (ими руководил доктор медицины Б. Я. Первомайский)[85].

Есть люди возбудимые, говорят они, у них сильнее возбуждение; есть тормозимые — у них сильнее торможение; а есть уравновешенные — то и другое у них одинаковой силы.

Возбуждение и торможение могут быть сильными и слабыми.

У них может быть и разная подвижность, то есть скорость рождения условных рефлексов, навыков. У подвижных рефлексы быстро создаются и быстро разрушаются. У малоподвижных (инертных) рефлексы создаются долго и долго сохраняются.

У одних людей подвижно и возбуждение, и торможение. У других возбуждение подвижно, а торможение малоподвижно (инертно). У третьих малоподвижно возбуждение, зато подвижно торможение. У четвертых и возбуждение, и торможение малоподвижны.

Все эти четыре комбинации нервных свойств могут быть и у возбудимого, и у тормозного, и у уравновешенного. Значит, есть уже 12 типов людей, которые отличаются типом нервного склада.

А у каждого из них может быть сильное, выносливое или слабое, маловыносливое возбуждение и торможение. Значит, образуется уже 24 типа нервной системы.

Но и это еще не все. Есть люди, у которых преобладает образное мышление. У них сильнее работает правое полушарие — оно ведает образным мышлением, внешними чувствами — зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием. Этих людей Павлов называл художниками.

У других людей сильнее работает левое полушарие — оно ведает словесно-логическим мышлением, отвлеченным анализом. У них аналитическое мышление развито больше, чем образное и чем внешние чувства, чувства-радары. Это «мыслители», и у них не такое, как у «художников», восприятие жизни, другой стиль чувствований, другая нервная автоматика.

Есть и люди смешанного типа, «равновесы»: у них оба полушария работают одинаково, и от этого образное и логическое мышление живут в союзе. Такие люди составляют в человечестве самую большую группу, и у них тоже особый характер чувствований — своя нервная автоматика, свой стиль психологии.

И в каждом из этих трех типов (художник, мыслитель, «равновес») есть все 24 комбинации нервных свойств, о которых говорилось раньше. Значит, говорит Первомайский, существует 72 типа нервного склада.

Как видим, все в этой классификации очень логично, и даже, пожалуй, чересчур логично. Она идет в общем-то от «теории», от формальной логики: не от того, какие типы людей есть в самой жизни, а от того, какие разновидности людей могут получиться от разных комбинаций разных нервных свойств.

В ней, пожалуй, слишком много чисто арифметического перебора разных качеств, чисто механического их сложения. Отсюда и чрезмерная дробность в «менделеевой таблице» типов, и чересчур мелкие, мозаичные отличия типов друг от друга, иногда малозначащие. Наверно, создавая такую таблицу, стоило бы, во-первых, исходить и из жизни, и из теории, а во-вторых (хотя бы для личного употребления) избегать лишней дробности.

Впрочем, для научных целей — психологических и медицинских — и такое дробное деление может быть, наверно, полезным. Но для обихода нужна более простая шкала темпераментов, более доступная для понимания и «психологического самообслуживания».

Как нервный склад влияет на характер.

«Одни говорят, что характер человека больше зависит от наследственности, другие — от воспитания. Лично я думаю, что от наследственности идет больше, и поэтому многие смелые — холерики, упорные — флегматики, а среди осторожных много меланхоликов». (Из спора участников всесоюзной конференции «Личность — методы и результаты изучения». (Аксаково, Московская область, апрель, 1987.)

Пожалуй, ворошиловградские исследования помогут разобраться в этом споре. Из них можно, видимо, взять для сегодняшнего обихода два практических вывода: во-первых, каких людей больше, а каких меньше; во-вторых, — как раз к спору — как личные свойства людей, их моральные и психологические черты зависят от их нервного склада.

Сначала о том, кого сколько. Из тысячи школьников, которых обследовали психологи, 45 процентов оказались «двуполушарными», «равновесами» — сплавом художника и мыслителя[86]. На втором месте стоят художники — 32,5 процента, на третьем мыслители — 14,4 процента. То есть выходит, что мыслителей среди нас 1/7 часть, художников — почти треть, а художников-мыслителей — почти половина, примерно столько же, сколько первых двух вместе взятых.

Нет ли тут какого-то равновесия «односторонних» и «разносторонних» типов, равновесия, которое зачем-то понадобилось природе? Наверно, когда-нибудь это выяснится. Предстоит выяснить и еще одну очень важную вещь: везде ли художники, мыслители и равновесные так соотносятся между собой? Очень важно узнать, к каким видам любовного чувства больше тяготеет художник, к каким «равновес», к каким мыслитель и что лучше для их отношений — похожая или непохожая манера чувствований…

А как делятся обследованные на возбудимых, тормозимых, уравновешенных?

Больше всего, как выяснилось, уравновешенных, то есть тех, у кого возбуждение и торможение примерно одинаковы по силе. Их около половины (47 процентов). На втором месте идут возбудимые — их чуть больше трети (34,4 процента). И 11,4 процента, то есть один человек из девяти, составляют тормозимые, люди, у которых выносливость нервной системы понижена[87].

У девяти десятых людей — сильная, выносливая нервная система, у одного из десяти — ослабленная, невыносливая; причем у женщин выносливых чуть больше, чем у мужчин.

А есть ли прямая связь между нервным складом и чертами нашей психологии, характера? Ворошиловградцы установили, что жесткой связи тут нет, но есть предрасположенность: у одного нервного склада чаще встречаются одни черты, у другого — другие.

Давно замечено, например, что у холериков чаще бывает повышенная смелость — ей помогают их взрывные эмоции. Энергия гнева и возмущения мгновенно вспыхивает в них, сразу же захватывает — по закону доминанты — всю душу и не оставляет щелочки для страха и опасения.

При этом многие, наверно, понимают, что смелость — черта не врожденная, и среди холериков часто встречаются и осторожные, и трусливые. Но темперамент может помогать человеку быть более смелым, а может не помогать и даже мешать. Меланхолики, например, меньше предрасположены к безоглядной смелости поступка, и поэтому с первых шагов жизни в них надо бы усиленно растить эту смелость, усиленно опасаться, как бы не заложить в них семена робости и осторожности.