Станислав Гроф - Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях

Одним из самых необычных приключений в области сознания, которые мне довелось пережить за пятьдесят лет глубинных исследований, было яркое переживание так называемой астральной проекции (термин, встречающийся в духовной литературе). Это произошло во время сессии с высокой дозой психоделика в 1967 году, в исследовательском отделении государственной больницы Спринг-Гроув в Балтиморе, штат Мэриленд, который позднее превратился в новый Мэрилендский центр психиатрических исследований, созданный в том же самом здании. Одна из исследовательских программ этого исследовательского центра предлагала психиатрам, психологам и другим профессионалам в области психического здоровья получить три сессии с высокими дозами психоделиков. Вскоре после того как я приехал в Соединенные Штаты и присоединился к исследованиям, я решил воспользоваться этой уникальной возможностью.

Исследования, проводившиеся в Спринг-Гроув, использовали подход, называемый психоделической терапией. Он предполагал прием достаточно высокой дозы ЛСД (400–600 микрограммов), а внешние воздействия во время сессии резко ограничивались с помощью повязки для глаз и наушников. Альтернативный метод, называемый психолитическим и используемый преимущественно европейскими психотерапевтами, подразумевал целую серию сессий с низкими дозами психоделиков. Объекты опыта в течение всей сессии находятся под постоянным наблюдением психотерапевта и медсестры. Подготовка длится несколько часов и позволяет, помимо всего прочего, создать тесную связь и хорошие рабочие взаимоотношения между пациентом и его проводниками. Моими проводниками на сессиях были психолог Сэнди Ангер, человек, основавший и разработавший программу исследований в Спринг-Гроув, и Нэнси Джуэлл, няня средних лет с баптистскими корнями, производившая впечатление доброй матушки.

ЛСД, принятый мною во время сессии, был произведен швейцарской компанией Sandoz. Как я и ожидал, это было очень сильное переживание, поскольку 400 микрограммов относится к тому уровню дозировок, который терапевты, работающие с психоделиками, совершенно справедливо называют «однократная избыточная доза». Однако в первые несколько часов сессии не происходило ничего принципиально отличающегося оттого, что мне довелось пережить на предыдущих сессиях в Праге. А затем, где-то во второй половине сессии, я оказался в очень странном и необычном состоянии сознания. Я ощущал безмятежность, блаженство и наивную простоту, смешанную с восхищением в благодарность за чудо существования. Я чувствовал, что то, что я испытываю, похоже на то, что должны были испытывать первые христиане.

Это был мир, в котором чудеса были возможны, приемлемы и даже вполне вероятны. В том состоянии сознания я начал размышлять о проблемах времени и пространства и связанных с ними парадоксах происхождения, вечности и бесконечности и присущих им парадоксов. Я смеялся над тем, что мог поверить, что линейное время и трехмерное пространство являются абсолютными и обязательными условиями существования. Для меня стало достаточно очевидным, что в духовной сфере не существует ограничений и время и пространство являются произвольными выдумками психики.

Внезапно я понял, что не привязан к ограничениям времени и пространства и могу довольно свободно путешествовать в пространственно-временном континууме без каких-либо ограничений. Это ощущение было таким убедительным и всепоглощающим, что я захотел проверить его с помощью эксперимента. Я решил отправиться в Прагу, в квартиру к моим родителям, которая находилась в тысячах миль от меня. После определения направления и приняв во внимание расстояние, я представил себя летящим сквозь пространство к своей цели. Я чувствовал, что лечу с огромной скоростью, но, к своему разочарованию, так никуда и не прибыл.

Я не мог взять в толк, почему эксперимент не удался, поскольку мои ощущения, что подобные передвижения возможны, были очень убедительными. Внезапно я понял, что по-прежнему нахожусь под влиянием старых концепций времени и пространства. Я продолжал мыслить в терминах направлений и расстояний и поэтому подходил к поставленной задаче соответствующим образом. Мне пришло в голову, что самым правильным подходом было бы заставить себя поверить, что место проведения сессии и есть то место, куда я должен попасть, и я сказал себе: «Это не Балтимор, это Прага. Здесь и сейчас я нахожусь в квартире моих родителей».

Когда я подошел к задаче с этой точки зрения, я испытал необычные и причудливые ощущения. Я почувствовал, что нахожусь в странном месте, полном электрических контуров, электронно-лучевых трубок, проводов, резисторов и конденсаторов. После некоторого замешательства я понял, что мое сознание заблудилось в телевизоре, стоявшем в углу одной из комнат родительской квартиры. Каким-то образом я пытался использовать динамики, для того чтобы слушать, а электронно-лучевую трубку — чтобы смотреть. Вскоре я рассмеялся, поскольку увидел в своем нынешнем положении символическую насмешку над тем фактом, что все еще был узником своих прежних представлений о пространстве, времени и материи.

Единственным способом пережить то, что происходит на достаточно большом расстоянии, который я мог себе представить, а мой разум — принять, было телевидение. Телевизионная передача была бы, конечно, ограничена скоростью электромагнитных волн, но мысли и сознание человека не ограничиваются даже скоростью света. В тот самый момент, когда я осознал это и всерьез поверил в то, что мое сознание может выйти за рамки любых ограничений, ситуация радикально изменилась — телевизор вывернулся наизнанку, словно лента Мебиуса, и я обнаружил себя в пражской квартире моих родителей.

В тот момент я не ощущал никакого воздействия наркотика и переживание было таким же реальным, как и любая другая ситуация в моей жизни. Дверь в спальню моих родителей была приоткрыта, я заглянул туда и увидел их лежащими на постели и услышал их дыхание. Я подошел к окну в гостиной, выглянул на улицу. Часы на углу улицы показывали шестичасовую разницу с Балтимором, где проводился эксперимент. Несмотря на то что часы показывали на существующую разницу во времени между этими часовыми поясами, я не счел это достаточным подтверждением достоверности происходящего. Поскольку я знал об этой разнице, мой разум вполне мог сфабриковать подобную деталь.

Я лег на кушетку, стоявшую в углу гостиной, чтобы обдумать происходящее. Я вспомнил, что на этой самой кушетке прошла моя последняя сессия перед отъездом в Соединенные Штаты. Незадолго до этой сессии моя просьба о поездке в Соединенные Штаты по гранту была отклонена чешскими властями. Моя последняя сессия в Праге произошла в то время, когда я ожидал ответа на мою просьбу. Размышляя об этом, я внезапно ощутил волну всепоглощающего беспокойства.

Внезапно мне пришла в голову тревожная мысль: а что, если я никогда не уезжал из Чехословакии, из Праги и сейчас просто заканчивается моя психоделическая сессия? Может быть, положительный ответ на мой запрос, поездка в США, работа с исследовательской группой в Балтиморе и психоделическая сессия в этом городе были лишь воображаемым путешествием, иллюзорным результатом сильного желания? Я угодил в хитрую ловушку, порочный пространственно-временной круг, не в силах определить свои реальные исторические и географические координаты.

В течение довольно долгого времени я чувствовал себя подвешенным между двумя реальностями, которые казались одинаково убедительными. Я не мог сказать, оказался ли я в Праге путем астральной проекции с сессии в Балтиморе или заканчиваю психоделическую сессию в Праге, в которой я пережил путешествие в Соединенные Штаты. Я думал о китайском философе Чжуан-цзы, очнувшемся ото сна, в котором был бабочкой, и какое-то время не мог понять, является ли он человеком, которому снится, что он бабочка, или бабочкой, которой снится, что она человек.

Я чувствовал, что нуждаюсь в более убедительном доказательстве того, является ли объективно реальным то, что я испытываю, или нет. И тогда я решил провести тест — взять картину со стены, а затем списаться с родителями и спросить, не произошло ли в это время в их квартире что-нибудь необычное. Я потянулся к картине, но, прежде чем я смог коснуться рамы, меня захлестнуло ощущение, что это очень рискованное и даже опасное предприятие. Внезапно я почувствовал, что меня атакуют силы зла с помощью черной магии. Мне казалось, что я участвую в крайне опасной азартной игре, ставкой в которой является моя душа.

Я остановился и предпринял безнадежную попытку понять, что происходит. Образы самых известных казино мира промелькнули у меня перед глазами — Монте-Карло, венецианское Лидо, Лас-Вегас, Рино. Я видел шарики рулеток, описывающие круг за кругом с невероятной скоростью, рычаги игровых автоматов, лихорадочно передвигаемые вверх и вниз, и кубики, катящиеся по зеленому сукну во время игры в кости. Игроки лихорадочно сдавали карты, играли в баккара и наблюдали за мигающими огоньками на экранах игровых автоматов. Я ощущал соблазн богатства, роскоши и неограниченных возможностей, которые только могут дать деньги.