Федор Василюк - Методологический анализ в психологии

Skinner B.F. About Behaviorism. N.-Y., 1974.

Skinner B.F. How to Teach Animals (1951) / In: Skinner B.F. Cumulative Record. N.-Y., 1959. P. 412–419.

Skinner B.F. Superstition in the Pigeon (1938) / In: Skinner B.F. Cumulative Record. 1959. P. 404–409.

Skinner B.F. The Concept of the Reflex in the Description of Behavior (1931) / In: Skinner B.F. Cumulative Record. N.-Y., 1959. P. 319–346.

Skinner B.F. The Generic Nature of the Concept of Stimulus and Response (1935a) / In: Skinner B.F. Cumulative Record. N.-Y., 1959. P 347–366.

Skinner B.F. Two Types of Conditioned Reflex and a Pseudo-Type (1935) / In: Skinner B.F. Cumulative Record. N.-Y., 1959.

Wolpe J. Psychotherapy by Reciprocal Inhibiton. Stanford, 1958.

Примечания

[23]

Вот государственный стандарт содержания этого курса: «Общее представление о методологии науки; методология психологии, теория, метод и методика; парадигма; классическая и постклассическая парадигма науки; специфика психологического знания; научное и ненаучное психологическое знание; проблема объективности; категории психологии: деятельность, отражение, личность, сознание и общение; основные принципы психологии: активность, развитие, детерминизм, системность; структура психологических учений; психофизическая и психофизиологическая проблемы».

[24]

Сам такой метод работы стоит назвать «квазиисторическим» анализом. Его отличие от исторического состоит в том, что он не стремится проследить фактические исторические связи, но лишь выявить внутренне необходимую категориальную логику исторической смены психологических понятий. Поэтому подобная методологическая работа не столько историческая, сколько «поэтическая», имея в виду определение, согласно которому Дело поэта, в отличие от историка, «…говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть по вероятности или Необходимости» (Аристотель, 1984, с. 655).

[25]

Этот короткий методологический этюд представляет собой фрагмент из книги «Психология переживания» (Василюк, 1984). Теоретическая задача, в контексте которой возникла необходимость в подобном анализе, состояла в том, чтобы введенное автором понятие критической ситуации соотнести с существующими в психологической литературе родственными понятиями. Результатом решения этой задачи стало объединение ряда раздробленных понятий-«княжеств» (стресса, конфликта, фрустрации и кризиса), то посягавших на земли соседей, то не желавших знать друг друга, в одну централизованную категорию-«государство», внутри которой каждое понятие получило свой строго определенный «надел» с четкими границами. Таков был конечный итог, в предлагаемом же фрагменте читатель увидит, как именно устанавливались пограничные знаки (стоит напомнить, что латинское «термин» означает пограничный знак, межа, граница), очерчивающие территорию одного из «княжеств» — понятия стресс.

[26]

По одному только стрессу и темам, с ним связанным, уже к 1979 г. было опубликовано, согласно данным Международного института стресса, 150 000 работ (Se/ye, 1979, р. 11).

[27]

Этой метафорой Л.С. Выготский выражает переходящее разумные пределы возрастание объема понятия, но, конечно, не исчезновение его содержания и не упразднение его из научного обихода.

[28]

Заинтересованный читатель может ознакомиться с ним по изданию: Василюк Ф.Е. Психология переживания. М., 1984; см. также: Василюк, 1995; Василюк, 1995 а.

[29]

См. примечание в разделе «Комментарии».

[30]

«Детоводительницей» ко Христу называли греческую философию христианские богословы Климент Александрийский и св. Иустин Философ. — Прим. ред.

[31]

Ф. Гальтон методом наложения фотографий членов семьи пытался выявить их общие, родовые черты. — Прим. ред.

[32]

Конечно же, дело обстояло не так, что психологи изучили процесс переживания и уж вслед за этими исследованиями и в соответствии с ними началось преобразование методов терапевтической практики. Психотехническое познание развивается по другим законам (см Пузырей, 1986; Василюк, 1992).

[33]

Метафора В Н. Цапкина (в личной беседе).

[34]

Ибо «поэзия» по изначальному смыслу греческого слова и по глубинной сути дела и есть «творчество».

[35]

Заметим, что сама аскетика понимается в христианстве как искусство самостроительства личности. «…Аскетику как деятельность… — пишет свящ. Павел Флоренский (1990, с. 99), — святые отцы называли не наукою и даже не нравственною работою, а искусством, — художеством, мало того, искусством и художеством по преимуществу, — "искусством из искусств", "художеством из художеств"».

[36]

Творчество нашего замечательного психотерапевта В.Л. Леви (2001, 2002) являет пример осуществления этой возможности. Особая проблема — как подобное психотерапевтическое творчество воспринимается и оценивается в академическом контексте. Беллетристическая форма книг В.Л. Леви, его принципиальный отказ от академического мундира, стесняющего и ограничивающего творческую фантазию, не должны вводить в высокомерное заблуждение относительно научного уровня созданной этим блестящим автором психотерапии. «Психотерапия как синтез искусств» — так можно было бы назвать этот психотерапевтический проект — еще ждет своего художественного критика, который сможет адекватно объяснить и по достоинству оценить и эстетический, и научный смысл творчества В.Л. Леви.

[37]

Значимость этой задачи косвенно подтверждается многими обстоятельствами. Тем, например, что психотерапия как культурная практика возникла и получила наибольшее распространение и социальное признание на Западе, в странах с преобладанием христианской религиозности. Немаловажен в этой связи и тот факт, что для отца современной психотерапии, 3. Фрейда, был характерен не религиозный индифферентизм, а страстное отвержение религиозности. 3. Фрейд, например, с горячей похвалой отзывался о борьбе большевиков с религией. Остается только надеяться, что основателю психоанализа не были известны подлинные масштабы и методы этой борьбы.

[38]

За «психологию» от И.П. Павлова доставалось как безвестным лаборантам, которых штрафовали за употребление психологических объяснений, так и маститым западным ученым. На знаменитых «средах» Павлов, увы, не стеснялся и был порой явно несправедлив. Вот, например, как однажды он «всыпал» одному из самых выдающихся психологических теоретиков Курту Левину: «В гештальтисты подбираются, по-видимому, специально поверхностные люди, такие как профессор К. Леви… У него никакой способности к анализу нет… Этот господин Курт Леви, — его стоит запомнить по его выдающейся глупости (Павлов, 1951–1952, т. 2, с. 570–571). Психологическое мышление долгое время было у И.П. Павлова на подозрении («Вероятно, у психологического мышления есть какие-то коренные недостатки, — считал он, — которые мешают ему плодотворно исследовать деятельность мозга» — там же, т. 3, с. 264), но справедливости ради надо сказать, '-'to так было не всегда: И.П. Павлов покаялся за свою Резкость и «несколько примирился» с психологией (там же, т. 2,с. 416).

[39]

См. примечание в разделе «Комментарии» (с. 227). 2 Это не столько восторженная оценка, сколько констатация факта. Призываю в свидетели авторитет А.Р. Лурия, который говорил, что знал в жизни трех гениев — Л.С. Выготского, С.М. Эйзенштейна и Н.А. Бернштейна. Это свидетельство стоит дорогого, поскольку «выбор» у А.Р. Лурии, имевшего обширнейшие научные контакты и, в частности, с 18 лет переписывавшегося с 3. Фрейдом, был очень большим.

[40]

«Учение об условных рефлексах бесспорно утвердило в физиологии факт временной связи… Через эту прибавку, конечно, никакого существенного изменения в понятии рефлекса не произошло» [Павлов, 1932. Цит. по: Анохин, 1945,с.98).

[41]

Ниже мы иногда будем пользоваться следующими сокращениями: КБП — кора больших полушарий головного мозга; ЦНС — центральная нервная система; ВИД — высшая нервная деятельность; УР — условный рефлекс; БУР — безусловный рефлекс.

[42]

Ср. с утверждением Дж. Уотсона, что у 5-6-дневного ребенка имеется уже весь репертуар движений взрослого человека(Уотсон, 1926).

[43]

Вот что писал о подобной методологической опасности «объективной» экспериментальной науки А.А. Ухтомский: «В таких тонких делах, как "ВНД", экспериментатору приходится опасаться самого себя более, чем где бы то ни было, дабы не выводить потом "нормальных закономерностей" и "обязательных правил" на основании того, что наделал в опыте своими руками. Человек — поистине мощное существо: он изменяет среду вокруг себя в сторону своих субъективных данных еще прежде, чем заметит это и захочет этого» (Ухтомский, 1954, с. 34–35).