Игорь Кон - Дружба — Этико-психологический очерк

Ограниченность глубины подобных контактов имеет и свои психологические причины. Вследствие своего более раннего физического и психического созревания девочки существенно отрываются от своих одногодков-мальчиков. Они читают лирические стихи в том возрасте, когда большинство мальчиков еще находится на стадии чтения детективов. Психологическим сверстником девочки в этот период является не одногодок, а мальчик на полтора-два года старше ее. Кроме того, процесс полового созревания придает, хотя и не всегда осознаваемую, сексуальную окраску переживаниям подростка. Обсуждать их с человеком другого пола невозможно.

Зрелая любовь представляет собой органический сплав чувственного влечения и потребности в человеческом тепле, интимной близости с другим. В ранней юности эти влечения, как правило, еще разобщены: объектами эротического интереса являются лица противоположного пола, а потребность в психологической интимности на этой стадии полнее и легче удовлетворяется со сверстником собственного пола.

Взаимоотношения 15-17-летних юношей и девушек психологически весьма напряжены. Французская исследовательница Б. Заззо задавала своим испытуемым вопрос: «В общении с кем вы чувствуете себя наиболее уверенно?» Оказалось, что увереннее всего юноши и девушки чувствуют себя с родителями (половина всех ответов), дальше идут сверстники своего пола (30 % ответов), затем — другие взрослые (10 % ответов) и на последнем месте сверстники противоположного пола (8 % ответов). Несмотря на то что интерес к девушкам и число контактов с ними у юношей старше 17 лет возрастают, их застенчивость не уменьшается. Девушки чувствуют себя с юношами более уверенно. Хотя только 9 % из них назвали общество юношей средой, где они испытывают максимум уверенности в себе, ответивших так юношей еще меньше (всего 6 %). Из числа девушек, которые не считают, что легче всего им общаться с родителями, 21 % лучше всего чувствует себя в обществе юношей. Среди юношей соответствующая цифра составляет лишь 11 %.

По нашим данным, и юноши и девушки увереннее всего чувствуют себя в общении с друзьями. Однако сравнение самооценок девятиклассников с оценками, которых они ожидали от разных значимых лиц (родители, ближайшие друзья, одноклассники и одноклассницы), показало, что, хотя и мальчики и девочки ждут более благоприятных оценок со стороны сверстников собственного пола, у мальчиков разница в ожидаемых оценках одноклассников и одноклассниц, а также неуверенность в этих оценках выше, чем у девочек.

Почти все юноши и значительная часть девушек предпочитают иметь своим ближайшим другом юношу. При этом процент девушек, предпочитающих друга противоположного пола, во всех возрастах выше, чем процент юношей. В процессе взросления эта дифференциация усиливается. В 7-8-х классах треть ребят еще затрудняется выбором. В 9- 10-х классах лишь 14 % юношей выбирают в качестве «идеального друга» девушку, тогда как процент девушек, предпочитающих дружить с юношей, возрастает до 56 % в 9-м и 65 % в 10-м классе. Фактически же и у юношей, и у девушек число друзей противоположного пола в два — четыре раза меньше, чем число друзей своего пола. Однако доля друзей противоположного пола у ленинградских девятиклассниц все-таки почти вдвое выше, чем у их одноклассников-юношей.

Смешанная дружба существенно отличается от однополой. Среди друзей своего пола доля школьников в процентном отношении у девочек больше, чем у мальчиков, имеющих более широкий круг общения. В смешанной дружбе соотношение обратное. Три четверти подруг мальчиков-девятиклассников школьницы; у девочек же среди их друзей-юношей школьники составляют меньше половины, остальные — это военнослужащие, студенты и т. д. Это связано с большей ориентацией девочек на друзей старшего возраста. Смешанная дружба отличается от однополой и по другим характеристикам: встречи чаще вне дома, иная тематика разговоров и т. д.

Различное отношение юношей и девушек к смешанной дружбе не случайно. Прежде всего сказываются различия в темпах физического и личностного созревания юношей и девушек. Дружба представляет собой своеобразную школу психологической интимности, которая вначале легче достижима с человеком своего, нежели противоположного, пола. У девушек эта фаза заканчивается раньше, чем у юношей. То, что кажется 15-летним девушкам потребностью в дружбе, фактически уже потребность в любви. Отсюда и предпочтение «идеального друга» противоположного пола, и жажда психологической интимности, в то время как их сверстники-юноши еще поглощены мальчишеской групповой жизнью и к психологической интимности с девушками не готовы.

Ломка традиционных половых ролей и совместное обучение, расширяя круг общения и совместной деятельности мальчиков и девочек, облегчают личные контакты между ними. Психологические исследования последних лет показывают, что многие традиционные барьеры между мальчиками и девочками уменьшаются. Тем не менее смешанная дружба и сегодня сопряжена с определенными психологическими трудностями и встречается не так часто. Почти 57 % ленинградских девятиклассников и 43 % девушек этого возраста не назвали в числе своих друзей ни одного лица противоположного пола. Еще реже их называют в числе ближайших друзей.

Первые любовные увлечения, особенно у юношей, часто поверхностны, неглубоки и психологически связаны главным образом с потребностью самоутверждения в своей мужской роли. Влюбленность далеко не всегда сочетается с человеческой, душевной близостью. Компания сверстников своего пола остается для многих юношей психологически более значимой.

Привилегированное положение и особая эмоциональность юношеской дружбы в известной мере обусловлены неразвитостью других каналов межличностной коммуникации. С появлением любви значение и эмоциональный накал дружбы несколько снижаются. Друг становится прежде всего хорошим товарищем.

Сравнение уровня самораскрытия группы американских студентов-старшекурсников в их общении с отцом, матерью, членами семьи и ближайшими друзьями своего и противоположного пола показало, что у молодых мужчин, в отличие от подростков, дружба с девушкой предполагает большую психологическую интимность, чем однополая дружба. Потребность в такой дружбе с возрастом усиливается, причем перенос психологической интимности с друга-юноши на друга-девушку происходит в последние годы в более юном возрасте. Это соответствует общей более ранней переориентации подростков на смешанный тип общения. Но такой сдвиг не меняет принципиальной последовательности этапов развития.

Изучение особенностей разнополой дружбы подводит нас к более общей теоретической проблеме соотношения дружбы и любви. В споpax на эту тему, которые ведутся со времён античности, обозначалось по крайней мере пять основных позиций:

1) абсолютное различение: дружба и любовь — совершенно разные чувства и отношения;

2) полное отождествление: дружба и любовь — разные названия одного и того же;

3) частичное разграничение на основе подчинения любви дружбе: любовь-аффективная сторона дружбы;

4) частичное разграничение на основе подчинения дружбы любви: дружба — коммуникативная сторона любви;

5) идея взаимоперехода любви и дружбы как стадий межличностного отношения: дружба — подготовка любви (или наоборот).

При этом большей частью но уточняется, что конкретно имеется в виду: различие ли культурных канонов любви и дружбы, принятых в данном обществе, социальной группе, или вариации индивидуальных переживаний и эмоциональных состояний. А ведь это совершенно разные системы отсчета.

Сравнение нормативных канонов любви и дружбы предполагает наличие каких-то общепринятых критериев. Однако идеал «настоящей любви» так же историчен, как понятие «истинной дружбы». Недаром Ларошфуко писал: «Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел».

Разные культуры утверждают принципиально разные каноны любви, высвечивая разные ее стороны. В одних обществах всепоглощающая любовь поэтизируется, утверждается как нравственный и эстетический идеал, в других же она не только не считается необходимой предпосылкой брака, но даже рассматривается как нечто ненормальное. Еще больше варьируется представление о соотношении чувственных и духовных компонентов любви. Так, древние греки разграничивают страстную любовь, жажду обладания любимым существом («эрос») и нежную любовь, потребность в самоотдаче, желание любящего раствориться в любимом («агапе»).

Многие религии Востока видели в чувственности путь к слиянию человека с богом и разрабатывали целые кодексы эротических наслаждений. Напротив, христианство считает все телесное, чувственное грязным, низменным и греховным. «Чистая любовь», согласно учению средневековых богословов, должна быть исключительно духовной, да и то не слишком сильной, чтобы не отвлекать верующего от любви к богу и выполнения религиозных обязанностей.