Тотем и табу - Зигмунд Фрейд

Очерк четвертый

Возвращение тотемизма в инфантильном возрасте

Нет оснований опасаться того, что психоанализ, впервые открывший факт постоянного и избыточного обусловливания психических актов и состояний, поддастся искушению заявить – дескать, происхождение столь сложных явлений, как религия, сводится к некоему единственному источнику. Если по необходимости (а таковая действительно существует) психоанализ станет настаивать на признании какого-то одного источника, это вовсе не означает, что указанный источник единственный или что ему принадлежит первое место среди совокупности действующих факторов. Лишь в синтезе различных областей исследования возможно выявить относительное значение описываемого на этих страницах механизма в происхождении религии; но такая задача превосходит как средства, так и намерения психоаналитика.

I

В первом очерке данной подборки мы познакомились с понятием тотемизма. Мы слышали, что тотемизм представляет собой систему, заменяющую у некоторых первобытных народов Австралии, Африки и Америки религию и составляющую основу их социальной организации. Мы знаем, что шотландец Макленнан (1869) первым привлек всеобщее внимание к тотемизму как явлению, а до того к нему относились как к курьезу; Макленнан высказал предположение, что изрядное количество обычаев и нравов в различных обществах, древних и современных, нужно трактовать как наследие и тотемической эпохи. С тех пор наука в полной мере признала такую оценку тотемизма. Позвольте в доказательство процитировать недавнее утверждение В. Вундта из его работы «Проблемы психологии народов» (1911): «С учетом всего сказанного выглядит вполне достоверным и обоснованным то заключение, что тотемическая культура некогда составляла повсеместно предварительную ступень дальнейшего развития и являлась переходной ступенью между состоянием примитивного человека и веком героев и богов».

* * *

Цели данного очерка побуждают нас глубже проникнуть в характер тотемизма. По причинам, которые станут ясны ниже, начнем с положений С. Рейнака, который в 1900 году набросал этакий Code du totemisme[188] из двенадцати пунктов. Это как бы катехизис тотемической религии:

1. Нельзя убивать и употреблять в пищу определенных животных; люди воспитывают отдельных животных этой породы и ухаживают за ними.

2. Случайно погибшее животное оплакивается и хоронится с такими же почестями, как член своего клана.

3. Порой запрещение употреблять в пищу относится только к определенной части тела животного.

4. Если в силу обстоятельств приходится все же убивать животное, которое обыкновенно нужно щадить, то перед ним извиняются, а нарушение табу на убийство стараются ослабить разнообразными искусственными приемами и оправданиями.

5. Когда животное приносится в ритуальную жертву, его торжественно оплакивают.

6. В некоторых торжественных случаях и на религиозных церемониях люди надевают шкуры тех или иных животных. Там, где тотемизм еще сохранился, речь идет о шкурах животных-тотемов.

7. Кланы и отдельные люди принимают название животных-тотемов.

8. Многие кланы пользуются изображением животных на хоругвях (Standarten) и украшают им свое оружие; мужчины наносят изображение тотема на тело и татуируют на коже.

9. Если тотемом является хищное или опасное животное, то предполагается, что оно не нападает на членов клана, названного в его честь.

10. Животное-тотем охраняет и предупреждает об опасности членов клана.

11. Животное-тотем предсказывает членам «своего» клана будущее и служит им духовным наставником.

12. Члены тотемного клана часто верят в то, что они связаны с животным-тотемом узами общего происхождения.

Этот катехизис тотемической религии можно оценить по достоинству, только приняв во внимание тот факт, что Рейнак включил в него все признаки и пережитки, из которых можно допустить существование в древние времена тотемической системы. Особое отношение автора проявляется в том, что он пренебрег другими существенными чертами тотемизма. Нам предстоит убедиться, что он из двух основных положений тотемического катехизиса одно отодвинул на задний план, а другое и вовсе проглядел.

* * *

Чтобы составить себе верное представление о сути тотемизма, обратимся к другому автору, посвятившему этой теме четырехтомное сочинение, в котором самое полное собрание относящихся к вопросу наблюдений сочетается с обстоятельнейшим их обсуждением. Мы останемся обязанными Дж. Фрэзеру, автору «Тотемизма и экзогамии», – во-первых, за обилие сведений, а во-вторых, за удовольствие от чтения его трудов, пусть даже психоаналитическое исследование приведет к результатам, далеко расходящимся с его выводами[189].

Тотем, писал Фрэзер в своей первой статье об этом предмете[190], «есть разновидность материальных объектов, к которой дикарь относится с суеверным почтением, думая, будто между ним самим и всяким предметом такого рода наличествует неразрывное, совершенно особое отношение… Связь между человеком и его тотемом обоюдна: тотем оберегает человека, а человек доказывает свое почтение к тотему различным образом, например, тем, что не убивает его, если это животное, и не срывает, если это растение. От фетиша тотем отличается тем, что никогда не является единственным в своем роде; это всегда группа объектов, обыкновенно какая-то порода животных или растений, намного реже – категория неодушевленных предметов, еще реже – вещи, произведенные человеческими руками…

Можно различать, по крайней мере, три вида тотемов: 1) клановый, в почитании которого принимает участие весь клан; он передается по наследству из поколения в поколение; 2) половой, общий либо для всех мужчин, либо для всех женщин племени и запретный для лиц другого пола; 3) индивидуальный, тотем отдельного человека, который не переходит на его потомство…»

Два последних вида тотемов по их значению попросту несравнимы с клановым тотемом. Если только мы не ошибаемся, это позднее образование, имеющее мало ценности для понимания сущности тотема.

«Клановому тотему поклоняются все мужчины и женщины, носящие имя тотема, считающие себя единокровными родичами и потомками общего предка, крепко связанные друг с другом общими обязанностями и общей верой в тотем. Поэтому тотемизм представляет собой одновременно религиозную и социальную систему. С религиозной стороны он выражается в отношениях взаимоуважения и взаимозащиты между человеком и его тотемом, с социальной стороны – в обязательствах членов клана друг перед другом и перед людьми других кланов. В более поздней истории тотемизма обе эти стороны, религиозная и социальная, тяготеют к разделению; социальная система порой переживает религиозную, и, наоборот, религия в ряде случаев сохраняет остатки тотемизма – в странах, где уже исчезла основанная на тотемизме социальная система. При нынешнем неведении по поводу происхождения тотемизма мы не можем с уверенностью утверждать, как именно были первоначально связаны друг с другом обе эти стороны. Но в целом достаточно свидетельств того, что исходно обе составляющих тотемизма были нераздельны. Иными словами, чем дальше вспять мы идем во времени, тем нагляднее видим, что член клана считает себя и свой тотем существами одного рода, тем меньше его восприятие тотема будет отличаться от восприятия других членов клана».

Описывая далее тотемизм как религиозную систему, Фрэзер начинает с утверждения, что члены тотемного клана называют себя