Инесса Ципоркина - Дневник хулиганки

Снусмумрик. Удивительное создание, которое сложно понять и еще сложнее приручить. Он отдает себя «великой задаче» — притом не навязанной извне, а своей собственной — песням, путешествиям, познанию мира… Даже сказочных персонажей удивляют образ жизни Снусмумрика. «Я живу то здесь, то там. Сегодня я оказался здесь. А завтра буду где-нибудь в другом месте. Мне нравится жить в палатке». Снусмумрик передвигается на ходулях по горячим лавовым полям, спасает огненных духов, сочиняет музыку и все, что он видит, принадлежит ему. «Вся Земля моя, если хочешь знать» — вот такая у Снусмумрика «концепция».

Привычки и убеждения Снусмумрика вызывают протест у многих. В частности, у Сниффа. Да что греха таить, большинству из нас трудно утешиться тем, что это «всегда тяжело, когда хочешь что-то иметь, унести его с собой, чтобы оно принадлежало только тебе». Как же можно, оказавшись возле гранатового ущелья, не взять ни единого камушка? И на философские рассуждения Снусмумрика про то, как «я просто смотрю на них, а когда ухожу, они остаются у меня в памяти. Есть более приятные занятия, чем таскать чемоданы», хочется устроить истерику или закатить скандал. В несказочной обстановке так обычно и происходит. Почему? Из-за непонимания! Чего ему вообще от жизни надо, этому бездомному психу в старой зеленой шляпе?

Кстати, сам-то он отлично знает, чего хочет, но практически ничего не объясняет любопытствующим. И тем более не любит, когда кто-то сует нос в его дела и расспрашивает, будто полуденница. Впрочем, полуденница — это уже из другой сказки. Из восточноевропейского фольклора. Длинная такая, тощая блондинка — типа модель — и не в меру любопытная. Если кто не спрячется в тень на предмет дневной фиесты, она того остановит и примется расспрашивать про то, про се, про все. И не отпустит, пока бедолага в обморок не грохнется. Несчастная! Как ей, наверное, интернета не хватает… Так, о чем это я? Так вот, для Снусмумрика рядовое человеческое общение ничуть не легче мистической любознательности фольклорного восточноевропейского персонажа. Наверное, поэтому его реакции производят впечатление неадекватных, а мир, в котором обитает Снусмумрик, кажется нереальным или вообще выдуманным. Только подружившись со Снусмумриком, начинаешь понимать и даже разделять его мировоззрение.

Малышка Мю. Чудо непосредственности и здорового цинизма. Феномен равнодушия к чужому мнению. Малышка Мю живет настоящим и не строит планов, на любую проблему предпочитает реагировать действием, а не рефлексиями и уж тем более не всплеском эмоций. Увидев замерзшего насмерть бельчонка, заглянувшего прямо в глаза Ледяной деве, Малышка Мю не переживает и не пытается утешиться, как делает Муми-тролль, мыслью о том, что перед смертью бельчонок увидел что-то очень красивое. «Что поделаешь. Как бы там ни было, теперь он забыл обо всем на свете. А я собираюсь сделать из его хвостика премиленькую муфточку». И траурных лент на похороны бельчонка Мю надевать не станет: «Если я горюю, мне вовсе незачем это показывать и надевать разные там бантики». Впрочем, Малышка Мю признается: она не умеет горевать. «Я умею только злиться или радоваться. А разве бельчонку поможет, если я стану горевать? Зато если я разозлюсь на Ледяную деву, то, может, и укушу ее когда-нибудь за ногу. И тогда, пожалуй, она поостережется щекотать других маленьких бельчат за ушки только потому, что они такие миленькие и пушистые».

Мю не нужны ни правила, ни запреты, чтобы определиться с целями и средствами. Если тебе чего-то хочется, значит, этого надо добиться! Малышке Мю неведомы сомнения и страхи. Она чрезвычайно любит побеждать в борьбе, но и в случае проигрыша не унывает. Разве что в ее голове промелькнет: «Только бы эти болваны не вздумали выйти спасать меня. Они только испортят мне праздник». Да, риск для Мю — праздник. «Удивительно, до чего легко со всем справляешься, если тебя зовут Мю!» Конечно, такое поведение не может не раздражать и не вызывать осуждения. Но Малышку Мю бесполезно упрекать, допекать и перевоспитывать. В этой гармоничной личности нечего перекраивать. Мю — самое искреннее, прямолинейное и целеустремленное существо на свете. Видимо, поэтому она и в воде не тонет, и в огне не горит.

Разумеется, Мю временами проявляет заботу о ближнем и выказывает благие намерения. Например, прорежет в грелке для кофейника дырки для рук и для головы, превратит серебряный поднос в санки — а потом и грелку заштопает, и поднос начистит. И, конечно, нельзя забывать, что «быть может, добрые намерения важнее результата». Для Малышек Мю подобные — весьма скромные — проявления теплых чувств есть своего рода моральный подвиг. Такие уж они по своей природе, эти самые Мю: им легче в старом тазу переплыть Атлантику, чем явственно выказать любовь, доброту и… слабость.

Фрекен Снорк. Фрекен Снорк, в отличие от своего братца, девушка импульсивная, забывчивая и легкомысленная. Или кажется таковой. Тем более, что фрекен Снорк — именно такая, какой ее видят. Потому что ее самоощущение зависит от мнения окружающих. И угроза гибели всей планеты не может ее отвлечь от забот о собственной внешности: фрекен Снорк будет расстраиваться из-за потерянного браслета, разбитого зеркальца, нерасчесанной челки… Идеи насчет спасения от глобальной катастрофы рождаются у фрекен Снорк между приготовлением супа и выбором цветов для обеденного стола. Причем цветы фрекен непременно подберет в тон своей шерстке. И возражения брата насчет того, что «не время сейчас танцевать, когда Земля на краю гибели», барышня Снорк отметает совершенно резонным (по законам женской логики) аргументом: «Но тогда это для нас последняя возможность потанцевать!» — затем добавляет еще аргумент — по большому счету, малоутешительный: «Ведь она погибнет только через два дня!» Действительно, когда, как не теперь, представится случай потанцевать?

Фрекен Снорк обожает внимание, ценит разные «материальные знаки» побед — медали, например. Вот почему в магазинчике возле танцплощадки, где Муми-тролль и его спутники используют последний шанс потанцевать и совершить шоппинг, фрекен Снорк хочет приобрести что-то вроде «красивых звезд, которые мужчины любят носить на шее» и, конечно же, зеркальце. Чтобы заглянуть в него вдвоем с Муми-троллем — а заодно хорошенько разглядеть, как ты смотришься рядом с мужчиной, награжденным медалью. И даже собственные победы-подвиги таким фрекен не столь важны, если некому продемонстрировать достигнутый результат. «Как печально, что столько разных находок всегда достается кому угодно, только не мне. Другие прыгают по льдинам, запруживают ручьи и ловят муравьиных львов. А мне так хотелось бы совершить нечто неслыханное — и обязательно одной, — чтобы поразить Муми-тролля». «Неслыханное» — лишь средство для того, чтобы подняться в чьих-то глазах. В противном случае все не то для фрекен Снорк.

Ведь когда ей удалось выудить из моря «деревянную королеву» — женскую фигуру из тех, которыми украшали штевень корабля — бедная фрекен вскоре обнаружила, что ее любимому Муми-троллю ужасно понравилась деревянная голубоглазая красавица. В общем, юная Снорк аж посерела от ревности. И хотя Муми-тролль успокоил подружку, признав, что «у деревянной королевы ужасно глупый вид», барышня его «измены» не забыла и впоследствии попросила у Волшебника, чтобы тот сделал ей вот такие голубые глаза — как у «разлучницы». О чем здорово пожалела. Если бы не доброта Снорка, потратившего на возвращение сестре первоначального облика свое законное желание — «машину, которая вычисляет, справедливо ли то или другое дело или же оно несправедливо, хорошо оно или плохо» — худо бы ревнивой фрекен пришлось… Впрочем, говоря словами самого Снорка, «такими они уродились, и тут уж ничего не поделаешь».

Как ни странно, в «систему» не вписались самые яркие персонажи сказок про муми-троллей — Муми-мама, ходячая амнистия, гений уюта, сама любовь и всепрощение; Муми-папа, в молодости неукротимый искатель приключений и отчаянный фантазер, в зрелости — такой же фантазер, искатель приключений, прожектер и ипохондрик; Ондатр, он же Выхухоль, не столько философ, сколько эгоист и верный поклонник книги «О бренности всего сущего»; кузены Хемули, которые почему-то носят исключительно платья с оборками и по жизни интересуются лишь марками для коллекции или растениями для гербария; пугливые чудики Тофсла и Вифсла, лишенные чувства справедливости, но не лишенные чувства прекрасного, а потому не побоявшиеся обокрасть саму Морру — словом, многие достойные личности так и не вошли в число избранных. Вернее, вошли и вышли. Не смогли удержаться. Сперва мы считали: это потому, что не в сказке, а в жизни черты любого характера несколько «смазанные», без откровенных безумств. Наверное, подобной четкости мешает психологический «разнобой» — этакий калейдоскоп в мозгу, составленный из нескольких типажей, да еще приправленный необходимостью адаптироваться к обстановке.