Множественные убийства: природа и причины - Юрий Миранович Антонян

изнасилование, по сравнению с сексуальной некрофилией представляется несравненно человеческим и понятным.

Ответы на поставленные вопросы можно найти только в том случае, если опираться на тот несомненный факт, что лица с анализируемой сексуальной парафилией являются некрофильскими личностями. Их влечет сама смерть, они не ощущают в ней ничего страшного, она им эмоционально близка и понятна. Именно этот фундаментальный фактор определяет их отношение к себе, к окружающим, ко всему миру, поэтому даже сексуальная потребность, реализация которой является главным источником жизни, удовлетворяется на мертвых. Иными словами, это люди смерти, а не жизни, и по этой причине мертвое женское тело для них столь же желанно, как для нормального человека — живое.

Как бы ни были опасны случаи сексуальной некрофилии, даже те, когда совершается убийство для получения полового удовлетворения, какой бы гнев они ни вызывали, все-таки подобных фактов мало. В этом смысле (только в этом) сексуальная некрофилия не идет ни в какое сравнение с асексуальной, социальной, масштабы которой неизмеримо шире. На все жизненные проблемы некрофил всегда, в принципе, отвечает разрушением и никогда не действует созидательно, осторожно, бережно. В общении он обычно проявляет холодность, чопорность, отчужденность, реальным для него является прошлое, а не настоящее. У такого человека специфическое выражение лица — неподвижное, маловыразительное, каменное, он обычно не способен смеяться. Наиболее употребимыми в некрофильском лексиконе являются слова, имеющие отношение к разрушению или же к испражнениям и нечистотам. Некрофильские личности преклоняются перед техникой, перед всем механическим, предпочитая живой природе и живым людям их изображения, отрицая все натуральное[44].

Как мы видели, Фромм имеет в виду не только и даже не столько некрофильские поступки, сколько некрофильский характер, соответствующую личность, которая может реализовать в поведении заложенные в ней тенденции. Наверное, не у каждого человека, склонного к разрушению и ко всему мертвому, имеется полный набор перечисленных качеств, достаточно, чтобы в нем присутствовали наиболее важные из них. Точно так же далеко не каждый душегуб всегда движим ненавистью к своим жертвам. Фромм в этой связи приводит более чем красноречивый пример с фашистским преступником Эйхманом. Он пишет, что Эйхман был очарован бюрократическим порядком и всем мертвым. Его высшими ценностями были повиновение и упорядоченное функционирование организации. Он транспортировал евреев так же, как транспортировал уголь, и едва ли воспринимал, что речь в данном случае идет о живых существах. Поэтому вопрос, ненавидел ли он свои жертвы, не имеет значения. Такими же убийцами без страсти были и многие начальники фашистских и большевистских концлагерей, которые делали то, что «поручала им партия». Конечно, среди подобных «служителей смерти» были и есть садисты, которые наслаждаются мучениями жертв и относятся к тому же племени некрофилов.

5.2. Несексуальный садизм и некрофилия

Фромм на примере Гитлера блестяще доказал наличие некрофильских личностей и некрофильского характера. Совершенно очевидно, что такой личностью может быть не только убийца, стреляющий по толпе, но многие преступные правители, которые организуют разрушения и уничтожение людей. Подобно Гитлеру, некрофилом был и Сталин. Он неизменно тяготел к смерти, ко всему гибнущему, разлагающемуся, активнейшим образом разрушал и уничтожал, отчего испытывал величайшее удовлетворение.

Однако вернемся на другой уровень — «обыкновенных» убийц, насильников, поджигателей, террористов, киллеров. Конечно, далеко не каждый убийца или поджигатель может быть отнесен к некрофильским личностям. Среди убийц немало тех, кто совершил преступление в состоянии сильного переживания, из мести или ненависти к другому человеку, под давлением соучастников или иных сложных обстоятельств своей жизни и при этом горько сожалел о случившемся. Некрофил же — это человек, который все проблемы склонен решать только путем насилия и разрушения, которому доставляет наслаждение мучить и заставлять страдать, — одним словом, тот, кто не может существовать, не превращая живое в неживое.

Я думаю, что среди насильственных преступников достаточно много некрофилов и к их числу в первую очередь надо отнести тех, кто не видит никакого иного выхода из своей жизненной ситуации, кроме убийства и разрушения, кто постоянно прибегает к ним, даже невзирая на то, что уже наказывался за это, кто убивает многих людей. Конечно, убийца детей является некрофилом — это преступление против самой жизни, а тот, к то его совершает, недостоен жить. Я имею в виду и тех мерзавцев, которые зарезали детей в станице Кущевская Краснодарского края.

Специальный рецидив насильственных преступлений весьма показателен, особенно если в их цепи присутствует убийство. Если же говорить об уровнях некрофильности, то наивысший из них будет представлен теми, кто убивает детей или совершенно незнакомых людей, с которыми не сводят личных счетов и к которым не могут испытывать ненависти или вражды (например, стреляя по толпе или убивая при разбое случайного прохожего), наемными убийцами, которым все равно, кого убивать, лишь бы за это платили и была удовлетворена их жажда разрушения, наемниками-авантюристами в войнах и межнациональных конфликтах, политическими и религиозными террористами, среди которых много фанатиков. Разумеется, это не полный перечень некрофилов-убийц.

При определении некрофилии не имеет значения из-за чего совершается убийство: для удовлетворения половой страсти или ради иных целей. Главное в том, что субъект прибегает к причинению смерти для решения своих внутренних проблем. В определенном смысле даже самоубийцу можно считать некрофилом, если он только в лишении себя жизни видит выход из сложившейся ситуации. В принципе, для определения наличия некрофилии неважно, одно ли совершено убийство или несколько, главное в том, что именно в лишении жизни другого преступник видит единственный путь. Основные формы некрофилии — сексуальную и социальную — можно обнаружить в действиях одного человека, но такое бывает сравнительно редко. Разумеется, эти формы смешивать нельзя, тем более что они разительно отличаются друг от друга, так же как и личности их носителей.

Я буду руководствоваться мыслью, что некрофильской может быть не только отдельная личность, но и группа людей, даже отдельные регионы страны, где процветает насилие, и отдельные эпохи в жизни того или иного общества, т. е. буду исходить из значительно более широкого понимания некрофилии, чем это делалось до сих пор. Некрофильской эпохой я признаю ту, где смерть (и угроза се применения) становится основным регулятором отношений людей и управляет жизнью страны, когда смерть выступает в качестве основного способа реализации идей и решения возникающих проблем. Некрофильскими эпохами в первую очередь являются германский нацизм и советский большевизм. Следовательно, в понятие некрофилии я намерен ввести весьма обширный социальный компонент, хотя и разделяю мнение К. Г. Юнга о том, что причиной кровавого тоталитаризма, понимаемою мною и как вид некрофилии, выступают факторы психического порядка,