Записки гештальт-терапевта 2. О личности, силе и совести - Лилия Николаевна Якименко

тех, с кем дружила и общалась. Не смогла первая поздравить, как я обычно делала всегда — открывала записную книжку с контактами и всем писала индивидуальные личные сообщения, без пересылок и копий. И открытки с коробочками везла и отправляла.

Заболела я как-то в Новый год и не смогла. Через пару дней, когда пришла в себя, первая мысль — сейчас открою соцсети и оттуда, как из моего шкафа вываливаются вещи, точно так же вывалятся все те сообщения, которые я первая не смогла отправить.

И я увидела, что сообщений было по одной руке пересчитать. Сначала я судорожно перебирала в голове причины — люди тоже заболели, у них нет вай-фая, я сменила старый номер и забыла им сообщить, они переустановили телефоны и не знают как найти мой номер, переживают конечно.

Но нет. Все были здоровы и никто никого не искал. Я решила подождать пару дней. Но ни через пару, ни через неделю их не было. Ровно до тех пор, пока кому-то не понадобились мои уши и советы для горьких бытовых историй несправедливости.

Вот так однажды всё встало на свои места. Если я не поздравляю, то и меня не вспоминают. Спасибо случаю.

И хоть они бывают разные, но все похожи между собой в том, что помогают увидеть правду, которую видеть ну никак не хочется. И эта правда может быть началом дороги к чему-то большому и важному.

* * *

Если человек хоть сколько-нибудь живой, то ежедневно вместе с разными событиями и коммуникациями он сталкивается со множеством своих чувств и ощущений.

Да, все мы разные по темпераменту, кто-то тут же воспламеняется, кто-то спустя время осознает свои переживания и тихонечко их проплакивает или еще как-то взаимодействует с ними.

Но всё неприятное и тем более тяжелое, что не было отреагировано в ощущениях, распознано и прожито, залежами остается в психоэмоциональном теле на годы.

Всё, что не прожито и не отреагировано, вытеснено и не замечено, достается нашему телу и нашим детям.

Всё, что не прожили наши родители, всё что скрыли от себя и других, всё достается нам.

Не существует такого закона исчезновения чувства, события, человека.

Всё что скрыто, уйдет в напряжение, и затем уйдет в симптом.

Не хотите встречаться лицом к лицу с проблемой, проживать ее, принимать решение, не волнуйтесь, она все равно решится — ваши дети всё сделают.

* * *

Когда мы находимся по ту сторону текстов, с которой их читают, а не пишут, то нам кажется, что наши отзывы, лайки и комментарии ничего не решают.

Пусть другие ставят, — думаем мы, — те, кому этот текст предназначается, а я просто пробегал мимо и случайно его прочитал, он ведь не мне был написан, значит я не поставлю своё сердечко.

И вот когда ты начинаешь жить по другую сторону текстов, ты начинаешь постоянно ждать этих заветных лайков.

Сейчас модно быть таким слегка холодноватым, независимым, отстраненным, дескать не зависящим от оценок.

А я завишу. Потому что я создаю тексты для отношений с теми, кто их читает.

Помните, как в детстве, мы протягивали ниточку между двумя коробками от спичек и ждали когда пойдёт сигнал с другого конца? Вот и я так же, сижу и жду со своей коробочкой обратную связь, и радуюсь, когда она есть.

* * *

Человек и его жизнь — это 2 фигуры. Бывает ставишь в расстановку фигуру Жизнь напротив клиента и много слез у него о том, что всё здесь в его жизни неправильно устроено.

Что жизнь его должна быть другой, более счастливой. Без вот этих постоянных качель, неисполненных желаний и потерь. Это значит, что человек не принял жизнь. Он выживает, но не проживает.

И можно сколько угодно лечить уши, глаза, отношения, формировать изобильное мышление. Ведь ты изначально, войдя в Жизнь, не принял ее на Земле со всем ее набором, который тебе предстояло и предстоит пройти.

Часто это родовое — трудно и тяжело было выживать роду, предки мучались и ползли к своему концу, к смерти, как к освобождению от невыносимой жизни.

И человек, всегда лояльный своему роду, теперь не может принять и свою жизнь.

Но как принять все, что творится в мире и в нашем теле, мыслях, в нашей истории? Можно ли?

Я считаю пытаться принять всё это, это как принять насилие. В здоровом уме человек никогда не примет насилие.

Но вместо ПРИНЯТЬ можно пробовать ПРИЗНАТЬ.

Признать как было и как есть сейчас.

Перечислить, пересчитать, и сказать: Да, это моё. Но это еще не всё, далеко не всё, что есть у меня и что будет. И я могу создавать сам в своей жизни что-то большее, чем то, что я имею.

Если захочу.

* * *

Нет более полезного в хозяйстве подвида человека обыкновенного, чем человек виноватый.

Дайте человеку возможность совершить ошибку, уличив его в этом, и дело сделано.

Виноватый в отношениях всегда сделает чуть больше, чем мог бы сделать, будучи не виноватым.

А если вы вдруг заметите, что он отлынивает от своих заглаживаний вины, то можете просто на него посмотреть специальным взглядом, предназначенным для виноватого человека или молча надуть губы, и он тут же исправится.

Виноватым сделать другого не составит труда, если вы всегда во всем молодец.

Например, у вас всегда идеально убрано дома, вы работаете за пятерых, вы всех кормите и всем помогаете, вы не изменяте, не воняете, не скандалите, вы самый прекрасный во всем и отзывчивый человек.

И если вдруг рядом с вами кто-то регулярно не замечает вашу самоотверженность, и не дай Бог ему придет в голову не предложить вам донести тяжелые сумки или просто хотя бы восхититься вашей добротой и силой, то ему не сдобровать.

Виноватого в нашей стране найти не так-то сложно. Люди, выросшие с сильными матерями, которые справлялись со всеми невзгодами того непростого времени, априори чувствуют вину своего несовершенства, впитав ее с материнским молоком.

Ведь там действительно были времена, где выжить без жертвы было невозможно.

И я считаю стоит отдать дань уважения тем, кто пробовал справляться. И погоревать там, где родители не справились. Не взяв на себя вину за это.

И что мы можем сейчас сделать сами для себя и своих детей — это посмотреть в свою жизнь, можно ли мне быть не идеальным человеком или все таки есть некто, кому предназначается эта наша правильная жизнь, которая как бы кричит — «Вот смотри, я