Великий притворщик. Миссия под прикрытием, которая изменила наше представление о безумии - Сюзанна Кэхалан

Ознакомительный фрагмент

Венгерско-американский психиатр Томас Сас назвал психическое заболевание «мифом» и заявил, что понятие психического заболевания было бесполезно для науки и вредно для общества. Вступление к его самой известной работе «Миф душевной болезни» гласит: «душевной болезни не существует», а сама книга низводит психиатрию до области алхимии и астрологии. Он утверждает, что психиатры используют медицинский жаргон безо всяких на то оснований. «Если с Богом разговариваете вы – это молитва; а если Бог разговаривает с вами – это шизофрения. Если мертвые разговаривают с вами – вы спиритуалист, а если с мертвыми разговариваете вы – вы шизофреник», – писал он. В частности, институциональная психиатрия была инструментом давления для контроля проблемных людей или лиц с моральными отклонениями, которых он называл «паразитами». Сас утверждал, что психиатрия не только угнетала, но также и приводилась в жизнь худшими из нас. Какое-то время доводы Саса звучали убедительно для интеллектуалов в этой области и за ее пределами. Согласно личным записям Розенхана, взгляды Саса на психические заболевания вдохновляли его больше, чем взгляды Лэйнга, по крайней мере, поначалу. Однако в более поздних пересказах Сас впал в немилость, и Розенхан заявлял, что на знаменитый эксперимент его вдохновил именно Лэйнг.

Движение антипсихиатрии и движение за гражданские права стали не такими уж и случайными союзниками. Они объединились против общего врага: власти «системы», решавшей, что нормально или приемлемо в обществе.

Этот дух полностью пронизывал Суортмор-колледж Розенхана – башню из слоновой кости либерального анклава с квакерскими корнями, окруженную рабочим и консервативным округом Делавэр и Пенсильванией – самой солью американской земли. Кампус никогда не был столь политизирован, как в весеннем семестре 1969 года. И хотя типичные университетские споры еще существовали – например, следует ли приемной комиссии запретить бородатым студентам работать экскурсоводами, – теперь это обсуждалось наряду с тем, допускать ли на территорию вербовщиков военного флота.

В разгар этих протестов Суортморское афроамериканское студенческое сообщество (САСС) провозгласило сидячую забастовку, призывая к большей доле черных студентов кампуса, открывшего для них свои двери всего два десятка лет назад. К тому моменту их количество едва достигало двухзначных чисел. Применяя тактику, включавшую голодовки, САСС успешно отложило открытие весеннего семестра в Суортморе. Позже неделю отмененных занятий окрестили «кризисом 1969 года», который закончился, только когда президент Кортни Смит умер от сердечного приступа в стенах университета. Один писатель предположил, что президент Смит умер «от разбитого сердца». Пока кампус оплакивал смерть любимого президента, претензии афроамериканского студенческого сообщества отошли на второй план. Суортмор прославился как «место, где студенты убили президента»; говорят, вице-президент США Спиро Агню прозвал его «Кремль Крама» (Крам – это окружающие колледж леса). Излишне говорить, что атмосфера в кампусе той весной был накаленной.

Этот ветер перемен направил делегацию студентов Дэвида Розенхана с семинаров по патопсихологии в его прокуренную лабораторию в подвале суортморского Мартин-Холла в начале весеннего семестра 1969 года. И это собрание запустило цепочку событий, изменившую мир.

Лэйнг утверждал, что шизофрения – это суперздравомыслие, своего рода озарение, доступное лишь тем, у кого действительно открытое сознание.

7

«Продвигайтесь медленно или вовсе стойте на месте»

Профессор Дэвид Розенхан приехал совсем недавно, в прошлом семестре, но в своем твидовом пиджаке с кожаными налокотниками он выглядел так, будто в Соутморе ему самое место. Некоторые студенты шутили, что его большая лысая куполообразная голова означает, что и мозг у него большой. Коллеги вспоминали его чванливую размашистую походку с руками, сложенными за спиной, – так ходит не гость, а хозяин.

До этого Розенхан был лектором на кафедре психологии Принстона и психологом-исследователем в «Educational Testing Service» в группе разработчиков тестов, которые помогли преобразовать SAT[33] в известный нам сегодня экзамен. «Educational Testing Service» давала исследователям широкие возможности для изучения практически любой области. Для Розенхана с его подвижным умом, стремящемуся к обратному сальто, всегда готовому перепрыгнуть и обежать препятствия на своем пути, это была идеальная обстановка. Он ловко использовал психологические приемы даже в начальной школе. Розенхан был щуплым ребенком, любившим борьбу. Еще тогда он понял, что нужно использовать свою слабость как преимущество. Чтобы сломить противника, он спотыкался по пути к мату, заставляя соперника думать, что от него не стоит ожидать многого.

Его гибкий ум проявился и в изучаемых им предметах: он писал работы по анализу сновидений, гипнозу и актуальным общественным вопросам, таким как мотивация «Freedom Riders» – группы белых и черных защитников гражданских прав, которые отправлялись на автобусах на юг США, чтобы бороться с расовой сегрегацией. Он повторил экперимент Стэнли Милгрэма 1963 года, показавший, как далеко готов пойти испытуемый, чтобы выполнить поступающие приказы. Милгрэм создал поддельный электрошокер с переключателями от 15В до «XXX». Последнее означало, что напряжение будет настолько высоким, что может убить человека. Результаты исследования Милгрэма ошеломили весь мир: волонтеры готовы поражать незнакомцев электрическим током только потому, что их попросили (в примере Милгрэма 70 % испытуемых дошли до уровня XXX) – тревожный звонок для послевоенных лет. Сын восточноевропейских евреев Милгрэм вырос в тени холокоста, так же как и Розенхан. Они оба всегда держали это в голове. «Многие из нас заинтересованы в продолжении вашей работы, – писал Розенхан Милгрэму в 1963 году. – Излишне сказать, что мы понимаем все значение обнаруженного вами феномена».

Нынешняя страсть Розенхана, финансируемая Национальным институтом психического здоровья, – изучение просоциального поведения детей, включающая их «немотивированную заботу о других». Он называл это своим «поиском ценностей». Другими словами, вы становитесь плохим или хорошим человеком или же рождаетесь таким? Это был важнейший вопрос для социальных психологов того времени – один из тех, за которые ухватились Милгрэм со своим шокером, а затем Зимбардо с тюремным экспериментом.

Лаборатория Розенхана напоминала миниатюрный боулинг с марблами вместо обычных шаров. Он спланировал исследование так, чтобы можно было контролировать, выиграет ребенок или проиграет. Затем он документировал, как альтруистическое поведение ребенка, например жертвование денег на благотворительность, изменилось в зависимости от присутствия взрослых. Ассистентка Розенхана Беа Паттерсон вспоминает, как ее тошнило от его указаний говорить проигравшим детям, что они «дуралеи», зная, что результаты распределены случайным образом. Иногда проигрывающие дети плакали. Но чаще они жульничали, подсовывая маленькие булавки. Из-за этого неожиданного поворота Розенхан и Паттерсон обнаружили, что и жульничество, и выигрыш увеличивали вероятность того, что дети сделают пожертвование. Другие исследователи могли бы сдаться, но Розенхан, как хороший ученый, перевернул все с