Папа, ты меня любишь? Как фигура отца влияет на жизнь взрослой дочери - Марина Владимировна Маркатун

Младшая дочь выросла с убеждением, что весь мир ей должен, и была разочарована, поскольку, кроме родителей, никто не хотел брать на себя ответственность за ее счастье. Полное вовлечение мамы в ее жизнь не принесло ожидаемого результата. Белла выросла эмоционально холодной и несчастливой, однако в силу своего нарциссизма она в этом не признается.

Глава 8

Мистик

Я вижу красивую, высокую, с прекрасной фигурой длинноногую блондинку. Она немного сутулится, как будто стесняется своего роста, хочет казаться маленькой. Никакого макияжа. Девушка говорит с интонацией кокетливого ребенка. Такой парадокс красоты и робости я встречаю не первый раз.

Ко мне ее направили два человека – психиатр, у которого она наблюдается давно, и подруга. В свои двадцать пять лет Регина не имеет отношений с мужчинами. Есть общение с сотрудниками на работе, но ни разу ни в кого не была влюблена. Это ее беспокоит, что вполне понятно.

И, конечно, очень важно познакомиться с отцом, чья личность так сильно повлияла на отношение Регины к мужскому полу.

Виктор, отец

Я знаю мир, чувствую Вселенную и Бога. Большинство людей занято суетой, я тоже из таких: учился, работал, но рано понял, что это тюрьма, а человеку нужна свобода. Эта истинная потребность – освободиться от рамок, включая одежду, – хорошо чувствуется на нудистском пляже, в компании друзей. И девчонки мои рядом, под присмотром. Ты и мир, никаких преград между телом и Вселенной, красота всего натурального. Обычные люди это не понимают, как, например, моя жена, приземленная женщина.

Мои дочери, пока были маленькими, понимали меня, но выросли и превратились в обычных баб. Обидно, но что я хотел, похожи на своих матерей, они у них разные. Первая совершила грех, покончила с собой. Я это тяжело переживал – как она могла оставить нас с ребенком? Моя мама воспитала Настю. Она замужем, есть ребенок, приходят к нам в гости.

Я развиваюсь в своем познании мира, в истинном великом смысле существования. Мы живем в мире единой энергии, и это можно использовать во благо человечества. Я собираюсь исцелять себя и других людей не варварскими методами медицины, а правильным распределением энергии. Изучаю мантры – это волшебные заклинания, имеющие не только смысл, но и определенные энергетические волны, необходимые для тех, чья энергетическая оболочка потеряла целостность. Еще изучаю тибетский массаж, но пока еще не практикую. Работа и быт отвлекают, не дают полностью сосредоточиться. Мне пятьдесят два, и я имею возможность уже в этой жизни пройти значительный путь.

Дочери и жена меня не понимают, но я молюсь Всевышнему и надеюсь на их вразумление. Младшая дочь решила жить отдельно, у меня есть однокомнатная квартира, в которой хранятся все важные для меня вещи. Я не хочу ничего выбрасывать, потому что все это имеет значение и может еще пригодиться. Под их, жены и дочери, давлением пришлось перенести часть в нашу квартиру. Но не выбросить, ни в коем случае! Остальные укладываю на балконе, пусть временно поживет без балкона, пока я все не пристрою. Теперь там еще нужно делать ремонт.

Я молюсь Всевышнему, чтобы дал мне сил преодолеть и это препятствие, отделяющее меня от возможности сосредоточиться на главном.

Регина, дочь

Свое детство я не очень хорошо помню, лишь отдельными фрагментами. Тем не менее с рождения и лет до четырнадцати мои отношения с папой были теплыми. Я называла его «милый красавчик», ходила с ним на любые тренировки, смотрела боевики по телевизору и немного общалась на немецком, ведь папа работал в консульстве. Папа был для меня лучшим на свете, несмотря на то, что были случаи, как я совсем маленькая вела его пьяного с корпоратива домой, выслушивала жалобы на маму и просьбы никогда такой не становиться. Для меня все было нормой, да и папа в моей голове был добрым, а мама – злой. Много теплых детских воспоминаний и ощущений, связанных с ним, например, как мы любили вместе смотреть на звезды, он мне показывал самые яркие. Это было как в сказочном фильме.

У нас были свои традиции. На пути к центральному пляжу есть длинные ступеньки и мост. После пляжа я всегда возвращалась по ступенькам и через мост на руках, а папа держал меня за ноги. Особенно мне нравилось находиться с папой в его коллективе. Помню, как он брал меня на свои корпоративы в немецкое консульство, где тогда работал. Там мне маленькой наливали глинтвейн и дарили множество подарков. А каждый год, в апреле, папа брал меня с собой на празднование Дня геолога с его сокурсниками. На природе мы ели шашлыки и грелись у костра, для меня это был любимый праздник! Каждый раз, когда я возвращалась после таких встреч домой, говорила маме, что буду поступать на ГГФ, еще не зная, как расшифровывается аббревиатура этого факультета.

Помню, как мы ездили в Омск к родственникам и впервые поели в кафе! Оно называлось «Да тан ши дя», на сумму в шестьсот рублей! Там было так вкусно, и я радовалась, что мы посетили заведение, ведь в детстве я в них даже не заходила.

Дома были конфликты. Хорошо помню, как мама ругалась на папу, а он толком не мог ответить и только бил руками воздух, как он обычно делал во время выслушивания маминых нотаций. Мама громко выплескивала эмоции и уходила в комнату, захлопывая двери, а папа подходил ко мне, пьющей чай на кухне, и говорил каждый раз одно и то же: «Никогда не будь, как твоя мама!» Я такой и не хочу быть. Папа жаловался на нее, и я все больше переходила на его сторону, ведь внутри ощущалось, что папа хороший, а мама плохая.

А еще одно яркое воспоминание было связано с ботаническим садом. Мы с родителями гуляли и впереди был ручей, через который лежало бревно. Папа перебегал по бревну на другую сторону и предлагал мне сделать то же самое, а я понимала, что не смогу так сделать:

– Регина, давай, переходи!

– Я не смогу.

– Держи баланс и переходи, ничего сложного.

– У меня нет такого баланса.

– На тебе еще одну палку. Я буду держать ее с одной стороны, а ты с другой, и переходи.

Я держусь за палку, делаю первый шаг и понимаю, что не могу устоять, но все равно делаю второй шаг и падаю в ручей. Мне было не столь печально само падение, как мамины нотации папе.

Когда умер дедушка, я задавала вопрос:

– Папа, а мы дедушку еще увидим?

– Нет,