Общественное животное: введение в социальную психологию - Эллиот Аронсон

Эдвард Динер и Дарлен Дефор{353} провели эксперимент, в котором студентам был показан приключенческий телесериал «Женщина-полицейский», после чего испытуемых опросили, насколько он им понравился. Одна группа студентов смотрела фильм полностью, включая сцены насилия, а другая группа смотрела укороченную версию этого фильма, из которой все подобные сцены были вырезаны. Студенты из обеих групп отвечали, что им понравился фильм; иначе говоря, включение сцен насилия ни в коей мере не способствовало росту привлекательности просмотренного материала. Хотя данный эксперимент вряд ли можно считать исчерпывающим, он все-таки указывает на возможность того, что теле- и кинопродюсеры, вероятно, явно поспешили озвучить свое заключение о том, что американцы предпочитают насилие ненасильственной кино- и видеопродукции.

Средства массовой коммуникации, порнография и насилие в отношении женщин. Если говорить о состоянии агрессии в нашей стране, то особое беспокойство вызывает очевидный рост насилия в отношении женщин и особенно таких его форм, как изнасилование.

В 1990 г. в США было изнасиловано приблизительно 103 тысячи женщин (причем речь идет лишь об известных случаях), что составляет более чем одно изнасилование в каждые пять минут. Согласно данным ФБР, число зафиксированных случаев изнасилования по сравнению с серединой 60-х гг. выросло в четыре раза{354}; их реальное количество почти наверняка намного выше, так как во множестве случаев жертвы изнасилований предпочитают молчать (особенно это относится к так называемым «изнасилованиям во время свиданий», когда жертва знакома с насильником).

С ростом изнасилований в течение последних нескольких десятилетий совпадает и увеличение количества журналов, кино- и видеокассет, изображающих возбуждающее сексуальное поведение. К добру это или нет, но за последние годы наше общество становилось все более и более свободным и терпимым по отношению к порнографии. Но если, как мы знаем, сцены насилия, увиденные в кино и на телевидении, вносят вклад в насилие реальное, то не должен ли и просмотр порнографического материала увеличивать вероятность сексуального насилия в реальной жизни? Хотя данное предположение и высказывалось неоднократно как с церковной, так и с университетской кафедр, оно выглядит слишком упрощенным. Оно не учитывает того, что изнасилование в своей основе — это акт насилия, а не проявления чувственности. И, действительно, изучив все доступные факты, Комиссия по порнографии и случаям непристойного поведения пришла к заключению: материалы откровенно сексуального характера сами по себе не способствуют совершению преступлений на сексуальной почве, насилию в отношении женщин и тому подобным антиобщественным действиям.

Ключевыми в предыдущем предложении являются слова: «сами по себе». Естественно, возникает новый вопрос: обладают ли нежелательными эффектами материалы, объединяющие секс с насилием? На протяжении многих лет Нил Маламут, Эдвард Доннерштейн и их коллеги проводили тщательные исследования с целью определить воздействие (если таковое имеется) агрессивной порнографии. Рассмотренные в совокупности, эти исследования указывают на то, что восприятие мужчинами агрессивно-порнографического материала приводит к тому, что сексуальное насилие становится для них более приемлемым. Кроме того, ознакомление с таким материалом является одним из факторов, вызывающих реальное агрессивное поведение в отношении женщин как в естественной среде, так и в условиях лабораторного эксперимента{355}.

В одном из таких экспериментов{356} Доннерштейн показывал мужчинам-испытуемым один из трех фильмов: агрессивно-эротический (со сценами изнасилования), чисто эротический (без агрессии) или нейтральный (без эротики и агрессии). После просмотра одного из этих фильмов испытуемые принимали участие в некоем исследовании, предположительно никак не связанном с проводимым экспериментом: требовалось обучить мужчину или женщину (сообщников экспериментатора) некоторым бессмысленным словам. Испытуемых проинструктировали следующим образом: в случае неправильных ответов они наказывали ошибавшихся ударами электрическим током, кроме того, они могли выбирать еще и силу тока (не подозревая, что на самом деле никакого тока не было). В результате те из мужчин, которые до этого просмотрели фильм со сценами изнасилования, впоследствии посылали самые сильные разряды электрического тока, но лишь в том случае, если обучаемым оказывалась женщина.

Точно так же Маламут провел эксперимент{357}, в котором студенты-мужчины просматривали один из двух эротических фильмов: в одном была заснята взрослая пара, занимавшаяся любовью по взаимному согласию, в другом был запечатлен случай изнасилования. После просмотра студентов попросили пофантазировать на сексуальные темы. У тех, кто смотрел фильм со сценами изнасилования, сексуальные фантазии оказались в большей степени окрашены насилием, чем у испытуемых, смотревших фильм, в котором был заснят добровольный любовный акт.

В другом эксперименте{358} Маламут организовывал для студентов просмотр либо полнометражного фильма со сценами сексуального насилия, либо другого фильма, не содержащего насильственные и сексуальные акты. Спустя несколько дней те же студенты заполнили вопросник, который должен был помочь определить их сексуальные аттитьюды. Оказалось, что в результате просмотра фильма со сценами сексуального насилия испытуемые-мужчины стали воспринимать насилие в отношении женщин в межличностном общении более терпимо. Вдобавок они начинали верить в известные мифы, связанные с изнасилованием, например, в тот, что женщины сами провоцируют его и в действительности получают от него удовольствие. Что касается испытуемых-женщин, то результаты оказались прямо противоположными: после просмотра фильма со сценами сексуального насилия они стали относиться к насилию в отношении женщин, а также к мифам, которые с этим связаны, менее терпимо.

Я должен остановиться более подробно на упомянутом выше мифе. Философ и феминистка Памела Фо дает ключ к пониманию того, как он мог сформироваться:

«Каждая американская девочка… к десяти годам прекрасно знакома с известными назиданиями относительно „скользкой дорожки“. Девочке объясняют, что если она позволит себе зайти дальше поцелуев в щечку — этого самого невинного типа сексуального поведения, то первый шаг неизбежно потянет за собой все остальное, включая половой акт и беременность, и что такое поведение, естественно, является неправильным. Иными словами, ей внушают следующее: дай себе хоть чуточку увлечься своими чувствами — и ты в результате совершишь аморальный поступок. Между тем каждому американскому мальчику сообщают (неважно, открытым текстом или нет), что девочек специально инструктируют на сей счет (снабжая их „оружием отпора“). И поэтому, что бы девочка ни говорила в ответ на мужские поползновения, это не более чем отражение усвоенной мудрости взрослых, а вовсе не выражение собственных чувств девочки, то есть все, что говорит девочка, нужно просто игнорировать»{359}.

В определенном смысле мы все стали жертвами общества, которое исповедует амбивалентные и даже лицемерные аттитьюды в отношении подростковой сексуальности. Хотя Фо пишет о настоящем,