Павел Оль - Правопонимание: от плюрализма к двуединству

Ознакомительный фрагмент

1) Лица, не имеющие специальных юридических знаний, но в силу разных причин сталкивающиеся с правовой действительностью. Правопонимание этой категории лиц можно охарактеризовать как обыденное, определяемое, прежде всего, отношением к праву через ощущения, восприятия, представления. Это неюридическое восприятие права сливается с восприятием моральных устоев общества. «Нетрудно убедиться, – пишет в этой связи Л. С. Явич, – в том, что в реальной жизни существуют определенные моральные права и обязанности, что мы с полным основанием говорим о правах (обязанностях) членов различных негосударственных объединений, закрепленных в уставах неюридического характера… Да и в быту отнюдь не редко речь идет о таких правах и обязанностях в отношении дружбы, товарищества, которые никак нельзя считать юридическими».[23]

Несмотря на то, что на рассматриваемом уровне могут складываться отдельные элементарные понятия (на низшем, бессознательном уровне),[24] он, прежде всего, характеризуется чувственным восприятием правовой действительности. Этот уровень правопонимания весьма точно описан С. С. Алексеевым. В своей работе «Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследования» ученый отмечает, что на первом этапе происходит «знакомство с правом», вырисовываются «первые впечатления» о праве. Именно здесь «люди лицом к лицу сталкиваются с правом и наглядно, чуть ли не до осязаемой реальности могут «увидеть», "ощутить" его на себе (что, кстати сказать, и позволяет рассматривать право как строгую объективную данность, юридическую реальность)».[25] В частности, автором приводятся примеры конкретных жизненных ситуаций, в которых складываются «первые «живые» впечатления о том, что представляет собой право в нашей жизни», впервые формируются представления о властном, волевом характере права о его общеобязательности и строгой формальной определенности и т. д.[26] Общие впечатления о праве и сделанные на них выводы, по совершенно точному замечанию С. С. Алексеева, являются «ступенькой к тому, чтобы перейти к главному – к понятиям о праве».[27]

2) Лица, профессионально занимающиеся юридической практикой и способные уяснять и разъяснять смысл и содержание правовых норм. Если обыденное правопонимание характеризуется чувственно-эмоциональным отношением, то для правопонимания данной группы лиц, определяемого как профессионально-юридическое, свойственно не только чувственное восприятие правовых явлений, но и апеллирование к исходным понятиям, категориям и т. д., при помощи чего формируются знания о праве. При этом оценка правовых явлений осуществляется в основном с позиции практической значимости и рационализма.

Этот уровень правопонимания можно рассматривать как своего рода промежуточный. У практикующих юристов, как правило, могут складываться сознательные понятия правовых явлений, они могут осознавать охваченные понятием признаки и соответственно могут раскрыть содержание понятия в соответствующем определении. Это предопределяется как юридическим образованием, предполагающим наличие специальных знаний, так и требованием практики глубже разбираться в конкретных правовых вопросах.

Вместе с тем понимание правовых явлений на рассматриваемом уровне не обязательно носит теоретический характер, который присущ следующему уровню правопонимания.

3) Ученые, специально занимающиеся изучением права как феномена и правовых явлений. Правопонимание данной группы субъектов соответствует теоретическому уровню. Представляется, что этот уровень правопонимания может рассматриваться и как собственно правопонимание, интерпретируемое в узком смысле, «т. е. научное познание и объяснение права как своеобразного и относительно самостоятельного, целостного, системного явления духовной жизни общества».[28]

Для характеристики этого уровня правопонимания важно выделить критерии научности, т. е. факторы, условия, позволяющие охарактеризовать соответствующее правопонимание в качестве научного. В этой связи для нас представляет интерес исследование А. В. Кезина, который в своей работе «Научность: эталоны, идеалы, критерии…» выделяет «минимальные требования научности», предъявляемые к исследованию: проблемность, предметность, обоснованность, интерсубъективная проверяемость и системность.[29]

Итак, научность того или иного типа правопонимания во многом определяется фактором проблемности. Этому критерию не соответствует, например, обыденный или профессионально-юридический уровень правопонимания. На этих уровнях не возникает необходимости превращения неизвестного в известное, действует «презумпция очевидности», полноты представлений о праве. Субъекты обыденного и профессионально-юридического правопонимания, как правило, исходят из того, что право – это вполне очевидное явление, понимаемое вполне однозначно всеми окружающими. Для субъектов ненаучного правопонимания не стоит проблема, связанная с формированием соответствующего понятия, выявлением признаков права и т. д.

Следующим критерием научности правопонимания является предметность. «Общеизвестно, что каждая наука решает не все проблемы, а лишь проблемы довольно строго определенного рода. Научные знания обладают специфическим характером в том смысле, что они относятся к определенной выделенной предметной области, и их содержательное значение определяется соответствием или несоответствием своему предмету».[30] Применительно к научному правопониманию это положение отражает необходимость осознанной определенности предмета правопознания и реальное наличие явлений, о которых складываются соответствующие представления и понятия. Весьма точным в этой связи представляется следующее замечание Аристотеля: «…если нет познаваемого, то нет и знания (ведь оно в таком случае было бы знанием ни о чем)».[31] Поэтому вызывают серьезные сомнения в научности те подходы к пониманию права, в рамках которых данный феномен определяется через некую «божественную волю», «провидение», «божье творение»,[32] т. е. через явления, существование которых представляется весьма сомнительным с точки зрения современной науки.

В качестве критерия научности правопонимания следует также выделить обоснованность. Решая проблему, связанную с формированием понятия о праве, выделяя сущностные признаки и формулируя определения явлений, относящихся к предметной области, «ученый выдвигает аргументы, стремится выявить и представить в развернутой форме основания в пользу тех или иных утверждений или отрицаний».[33] При этом в отличие от обоснований, существующих на обыденном уровне, для научного уровня правопонимания характерно стремление к полноте, обоснованности и доказательности.

Критерием, позволяющим охарактеризовать конкретный подход к пониманию права в качестве научного, является также интерсубъективная проверяемость. «Для науки, – отмечает в этой связи А. В. Кезин, – характерно также и то, что ее аргументы открыты для критической проверки любым субъектом, обладающим нормальными способностями, иначе говоря, научные аргументы интерсубъективно проверяемые».[34]

Иногда, казалось бы, при совершенно верной постановке вопроса о необходимости соответствия истинно-научного знания критериям предметности и объективности, некоторые авторы игнорируют именно принцип интерсубъективной проверяемости знаний, положенных в основу соответствующего подхода к пониманию правового феномена. Так, например, Р. А. Папаян в своей работе «Христианские корни современного права» совершенно точно отмечает, что «истинная наука, будь то физика, биология или филология, ничего не выдумывает, а лишь выявляет изначально существующие в природе, в том числе и в жизни человеческого общества, явления, феномены, их закономерности и суть. Правоведению, если оно претендует быть истинной наукой, надлежит делать то же самое: выявлять те правовые отношения, которые изначально являлись основой функционирования человека и человечества».[35] Но при этом автор пытается объяснить эти «правовые отношения» и обосновать научность своего подхода на основании материалов, изложенных… в Библии! В этой связи Р. А. Папаян констатирует следующее: «Естественно, что как религиозные, так и философские, морально-этические представления основаны на той концепции возникновения мира, которая изложена в Библии. Следовательно, ученый, считающий себя носителем этого мировоззрения или просто являющийся приверженцем христианских ценностей, призван исследовать и открывать в природе и в жизни закономерности Божьего творения, будь то области астрофизики или права. И тогда правовые нормы будут не сочиняться, а открываться». Научность такого подхода автор «подкрепляет» цитатой из религиозных источников: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, – и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят – смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем».[36]