Борис Ляпунов - В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы

Бесспорно, что с каждым годом научная фантастика завоевывает все более широкие читательские круги.

Чем это вызвано? Не только непрсрывно повышающимся интересом к науке, которая все глубже входит в нашу обыденную жизнь. С точки зрения теории познания литература — моделирование действительности в особой, специфической форме художественных образов. У человечества все больше возрастает интерес к миру, в котором оно живет. Для науки наших дней примечательно множество весьма смелых гипотез. Подобным же моделированием гипотетических возможностей занимается и научная фантастика.

Что она собой представляет? «Литературу мечты»? Слишком узко и весьма неточно. Сюда не относятся ни роман-предостережение, ни научное предвидение, ни просто остроумная разработка какой-нибудь оригинальной научной гипотезы. К тому же мечта ведь может быть и антинаучной, реакционной.

Научная фантастика, видимо, выделяется тем, что моделирует в художественных образах возможности, которые открывают ся при реализации гипотез, кажущихся пока фантастическими с позиций строгой науки.

«Что было бы, если бы...» — сколько интереснейших книг позволяет создать эта формула! Но при одном непременном условии: чтобы всегда в центре внимания оставался человек в «предполагаемых» обстоятельствах. Только тогда научная фантастика остается литературой, а не спускается до уровня ребуса или кроссворда. Не забывая о своем главном назначении — заниматься человековедением, — она имеет все данные к тому, чтобы стать авангардом литературы.

Для меня научпая фантастика — это способ свежего художественно-философского видения мира.

Революция в естествознании (новая физика, кибернетика, математическая логика, генетика) показала, что реальность — вещь более парадоксальная, чем представлялось позитивистам и натуралистам. Она перебросила мост между возможным и «невозможным».

Усилилась и романтическая струя в фантастике. Рей Бредбери вышел из уэллсовской «калитки в стене», а не из Жюля Верна, который стал достоянием детского читателя.

Как писателя и фантаста меня больше всего привлекает философский аспект — проблемы времени и пространства. Интересует меня человек как существо космическое, социальное, историческое и гносеологическое. Фантастика дает возможность увидеть человека за пределами его времени, как существо, чьи потенции безграничны.

Интересуют меня и проблемы, связанные с победой над биологической бренностью человека, с трудными вопросами изучения наследственной информации.

С точки зрения писателя — фантастика стала жанром, дающим сегодня, на мой взгляд, наибольшие возможности. Речь идет не о научной фантастике, а о фантастике просто. Повествование, построенное на фантастическом сюжете, на элементах фантастики, обладает огромной емкостью. Оно позволяет выразить сложности современной жизни по-новому, метафорично, неожиданно.

С точки зрения читателя — фантастика соединяет сюжетность, то есть занимательность, с серьезностью, которая свойственна классикам.

Прежде всего хочется сказать, что фантастика — это художественное творчество, и судить о ней следует на основании общих законов искусства.

Фантастика — это искусство, а искусство не может быть беспартийным, как «беспартийны» по своей сути формула открытия или чертеж изобретателя. Но, с другой стороны, фантастика кое в чем родственна науке: ее приемы исследования мира представляют собой сложнейший, еще не изученный синтез научного и художественного метода познания.

Нельзя отказываться от определения «научная фантастика», даже если оно дает повод для кривотолков и вульгарного подхода. Это крайне существенно для современной фантастики — умение осмыслить мир на уровне достижений научно-технического прогресса, умение анализировать явления действительности приемами, в равной степени родственными науке и искусству.

Картины, созданные писателем, могут выглядеть предельно фантастично — суть их, однако, должна поддаваться логическому научному анализу. Фантаст может перенести действие своего произведения в далекое будущее или в другую галактику, а споры об этом произведении чаще всего касаются острых, крайне важных вопросов, уже сегодня вставших перед человечеством.

Одной из центральных проблем, постоянно занимающих научную фантастику, является проблема влияния научно-технического прогресса на судьбу человечества, соотношение науки и морали в наши дни, роль научного открытия и судьба ученого в условиях антагонического мира.

Фантастика сосредоточивает внимание на необычайных возможностях современной науки, на ее романтике, а не на «будничной», практической работе. Опуская бесконечные серии экспериментов, необходимые в действительности для достижения даже скромного результата, она дает потрясающий воображение итог. Ее герои не просто мыслят — их мысль становится действием, обретает материальное бытие, изменяет облик окружающего мира. Это тоже важнейшая правда о действительности. Фантастика поэтому удовлетворяет не только жажду познания, но и свойственную юности тягу к необычному: к романтике, к приключениям. Она часто создает образы героев, достойных восхищения и подражания.

Фантастика — это род художественной литературы, отличающийся от нефантастической широким применением фантастических образов, изображением необыкновенного, несуществующего. В научной фантастике это необыкновенное создается естественным путем — природой или людьми с помощью науки и техники. В ненаучной необыкновенное создается сверхъестественными силами.

Идеологи буржуазии используют фантастические образы для утверждения мистики и капитализма. Мы вводим фантастические образы для разоблачения мистики и капитализма, утверждения наших социалистических идей. Внутри этих идеологических рамок фантастические образы могут быть применены и для познания человека, и для познания природы, и для воспитания смелых мыслителей, и для воспитания смелых бойцов.

Мне представляется, что на следующем этапе фантастику возглавит некое сочетание мечты с предостережением: мечта, но трезвая, расчетливая, предостережение, но не тормозящее, а указывающее путь. В этой новой, спокойно-рассудительной фантастике мне и хочется поработать. Больше всего меня волнует сейчас диалектика развития науки: противоречия, рождающие движение, движение, порождающее противоречия, рост и его последствия, будущие трудности и их преодоление, решения и возражения. Мне нравится обдумывать фантастические идеи, как шахматные этюды, на несколько ходов вперед: если я пойду так, природа ответит так-то, человеческая психология — так-то, наука и техника — так-то, а тогда я пойду вот как... Думать, по-моему, самое интересное, и этот интерес мне хочется передать читателям...

Современная научная фантастика давным-давно перестала быть разновидностью «детской» литературы. Фантастика — это скорее не жанр, а литературный прием, метод, инструмент, позволяющий наиболее выпукло и зримо решать «извечные», человеческие проблемы, и особенно главную — борьбы между добром и злом.

Можно говорить о фантастической и научно-фантастической литературе.

Это не только терминологическое различие. Суть его заключается в методах «построения» фантастической ситуации. Фантастика создает фантастическое «без оглядки» на требования научной достоверности. Более того, она может ими совершенно умышленно пренебречь. Научно-фантастическая литература строит фантастическую ситуацию, уважая данные науки. Более того, очень часто именно данные науки становятся материалом для построения того, чего еще нет, но что, с большой вероятностью, может быть или будет.

Мне нравится именно второе: заглянуть в возможности науки. И не только заглянуть, но и проанализировать, как эти возмож ности, будучи реализованы, повлияют на человека и человеческие отношения. Если можно так выразиться, я хочу увидеть будущую науку для человека и предупредить о будущей науке против человека.

В западной литературе — политической, социологической и философской — неоднократно высказывается мысль о том, что в мире, где безраздельно царствует научный авторитет, роль человеческого прогрессивно падает. Я люблю на конкретных примерах показать абсурдность такой точки зрения. Это лучше всего сделать в научно-фантастическом памфлете.

Сейчас развивается новая наука, наука о будущем — футурология. Я убежден, что одним из основных элементов футурологии должна быть научная фантастика. Труд литератора-фантаста сомкнется с трудом ученых-футурологов и станет поэтому полезным вдвойне. Научно-фантастические произведения, как произведения искусства, будут давать эстетическое наслаждение читателю и одновременно служить реальным, научно обоснованным стимулом, который зовет к реальной цели.