Богатыри. Русский героический эпос - Владимир Яковлевич Пропп

послан в чужие земли, то встреча эта иногда происходит на обратном пути, причем о выполнении поручения Владимира говорится очень глухо; не в нем здесь дело. Потык может даже забыть о данном ему поручении, и Владимир ему это, как мы увидим, охотно прощает. Чаще встреча эта происходит на охоте. Мы видели, что за дичью его посылает Владимир. Но нередко он отправляется на охоту и сам. Мы видим, насколько еще слабо сюжет прикреплен к Киеву и Владимиру.

Роковая встреча происходит на охоте, в низине, у воды – реки, озера или моря. Именно в таких местах водится дичь. В поисках ее Потык выходит на «тихие заводи». Иногда говорится о «вешних заводях»; это показывает, что стоит весна и весеннее половодье.

На такой заводи Потык видит плавающую по воде лебедь и подымает свой лук, чтобы ее застрелить. Эта лебедь – не лебедь, а девушка, и эта встреча определяет судьбу Потыка.

Встреча с девушкой-лебедью в весеннем лесу принадлежит к самым прекрасным местам этой былины. Лебедь просит ее пощадить:

Ай, Михайлушха, Потык ты Иванович!

Не стреляй-ко ты белую лебедушку.

Я есть же ноне не белая лебедушка,

Есть же я да красна девушка.

В русской свадебной поэзии образ лебеди есть образ не только женской красоты и прелести, но и женственности, чистоты и целомудрия. В эпосе эта красота усилена описанием ее убора:

Она через перо была вся золота,

А головушка у ней увивана красным золотом

И скатным жемчугом усажена.

Этот убор напоминает наряд невесты. Эта девушка-лебедь – прекрасное, неземное видение, мираж. Словом «мираж» применительно к данной былине пользуется и Белинский. Дева-лебедь покоряет Потыка именно тем, что своим обликом и убором олицетворяет все то, что народ вложил самого прекрасного в свое представление о невесте, убранной для венца. Такой невеста изображается в свадебных песнях, такою же девушка является герою сказок, как в сказке о царе Салтане.

И тем не менее исследователи, которые указывали на совпадение образа девы-лебеди с образами свадебной поэзии, не заметили одного, притом самого главного; что прекрасный облик девы-лебеди в былине о Потыке есть колдовская личина, взятая девой для того, чтобы вернее соблазнить и погубить Потыка. Так же ошибаются и те, которые утверждают, будто песня о Потыке состоит из двух песен – из песни о женитьбе Потыка и из песни об измене жены. Невеста с самого начала есть изменница, колдунья и оборотень.

Но этого ни Потык, ни слушатель песни еще не знают. Потык не замечает той навязчивости, с которой она предлагает себя в жены:

Ты возьми, возьми-тко, Потык ты Михайло сын Иванович,

Ты возьми, возьми меня, Авдотьюшку-ту, за себя замуж.

Чтобы еще вернее зачаровать его и привязать к себе, она сдерживает Потыка, не позволяет себя целовать и хочет принять православную веру и золотой венец. То, что она не православная, означает, что она не русская, а то, что она является в образе лебеди, означает, что она и не человек. Она, как говорится в одной из записей, «роду поганого». Но Потык этого не видит и не понимает. Он полностью зачарован и согласен на все.

Теперь, когда он целиком в ее руках, она приступает к осуществлению своих козней. Она предлагает ему «заповедь великую», и эта заповедь перед слушателем сразу открывает истинную природу Лиходеевны – таким отчеством она обычно наделяется певцами.

Она требует, чтобы в случае смерти одного из супругов другой живым был бы похоронен с ним вместе.

Только с тем обвенчаемся,  —

Сделаем записи крепкие

И положим мы за престол господень:

Который из нас впереди помрет,

А другому живому в гроб легчи.

Эта заповедь – непременная, составная часть сюжета и характерна для былин о Потыке. Мотив этот несомненно чрезвычайно древен и восходит к доисторической бытовой действительности – к погребению обоих супругов в случае смерти одного из них. Несомненно также, что в фольклоре, где этот мотив широко распространен, преимущественно в сказке, такой обычай осужден и рассматривается как варварский. В данном случае это осуждение глубоко скрыто. Оно прямо не высказывается, но оно вытекает из того, как в дальнейшем развиваются события.

На первый взгляд – и так это понимает и Потык – риск для обеих сторон одинаковый. Слова Марьи или Авдотьи Лиходеевны как будто говорят о силе любви, не боящейся и самой смерти. Нужно подчеркнуть, что момент индивидуальной любви, не известный эпосу на предыдущих ступенях его развития (что, как мы видели, вполне подтверждает наблюдения Энгельса о характере брака при родовом строе), в русском эпосе наличествует. Потык именно охвачен страстью.

Однако, как будет видно позже, риск для обеих сторон все же не одинаковый. Марья лебедь белая всегда умирает первая и увлекает Потыка за собой в могилу, подобно тому, как русалки увлекают людей в воду. Ее смерть, однако, оказывается мнимой. Неоднократно она в былинах прямо названа бессмертной, как бессмертным в сказке именуется Кощей. Она не боится смерти, потому что она живой мертвец, она выходец из царства смерти и туда же тянет Потыка.

Мы можем теперь ответить на вопрос, поставленный Белинским; почему невеста Потыка колдунья? Почему любовь в былинах носит столь трагический характер? Потому что образ невесты создался исторически. Когда, с созданием государства, все интересы и вся борьба народа посвящаются этому земному царству людей, иное царство исчезает из сознания людей как реальность. Но это исчезновение происходит не сразу и не без борьбы. Эпос отражает эту борьбу. Иное царство становится поэтическим выражением отвратительного, нечистого, недостойного русского человека мира. Соответственно герой уже не отправляется в иные миры искать себе невесту. Она, выходец из царства смерти и мрака, сама является из этого мира, чтобы предложить себя герою в жены и тем увлечь его в царство смерти. Из борьбы за невесту сватовство и женитьба в русском эпосе превращается в борьбу против невесты. Но в былине о Потыке можно проследить и дальнейшее развитие этих представлений. Если «здешний мир» уже не только мир солнечный и земной, а родная страна, точнее – свое государство, притом государство киевское, то «иной мир» также становится «иной страной» и в самом буквальном смысле этого слова. Есть варианты, в которых Марья Лиходеевна – иноземка, иностранка, они должны быть признаны более поздними. Она родом из не совсем ясной