Информация и человек - Сергей Сергеевич Сергеев

может возникнуть и ещё одно сомнение в логичности наших рассуждений: известно, что мысль развивается вовсе не прямолинейно, очень часто возникают ситуации, когда существует множество «непротиворечивых» вариантов для её дальнейшего развития. И в таких случаях никакие проверки на правильность-неправильность, никакие правила «стыковки» не могут задать словесным построениям какого-то предпочтительного варианта. Действительно, при решении какой-либо проблемы (при творческом процессе) мысли, подобно броуновскому движению частиц, могут делать самые причудливые выверты, водить нас по кругу, завести в тупик или даже вообще отдалить от конечной точки – решения проблемы. То есть может показаться, что эти самые «неосознаваемые правила» особой роли в процессе мышления не играют и никакой помощи в поиске правильного решения не оказывают. Но это совсем не так: ведь и при образном мышлении мысль тоже хаотически «мечется» в самых разных направлениях, в том числе и «ложных», но это лишь процесс поиска правильного направления мысли, а не результат творческого процесса. При словесно-логическом мышлении также приходится перебирать множество вариантов, но главное здесь в том, что каждое последующее звено логической цепочки обязательно должно «состыковываться» с предыдущим звеном. То есть здесь в любом случае речь идёт о попытке создания определённой структуры представлений. И главная трудность процесса построения словесных цепочек именно в том и состоит, чтобы к уже построенным логическим рассуждениям правильно «приделать» их продолжение. Иначе говоря, при неправильном ходе мыслей не так-то просто «состыковывать» слова.

«Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова уже сказанные», – утверждал Вовенарг. А Маяковский выразил эту же мысль несколько иначе:

Начнёшь это

слово

в строку всовывать,

а оно не лезет – нажал и сломал.

Правда, Маяковский говорил о стихах, но суть от этого не меняется: построение фраз обязательно подчиняется множеству различных неосознаваемых правил, которые не позволяют «всовывать» в предложения «чуждые» слова и словосочетания. И уже этот факт однозначно говорит о том, что речь это не просто «озвучивание» готовых мыслей, речь это «создание» самих мыслей. И «броуновское движение» любой мысли может идти только в определённых направлениях, задаваемых неосознаваемыми правилами построения фраз. Ещё раз подчеркнём, что словесно-логическое «сканирование» информации в плане скорости не идёт ни в какое сравнение с образным мышлением, но оно является своеобразным рычагом для мышления: проигрывая в расстоянии (и, как следствие, во времени), выигрываем в силе.

Помимо рассмотренного недостатка (большие затраты времени) у словесно-логического мышления есть и ещё один очень существенный (и, кстати, очень интересный) недостаток. Но прежде чем приступить к его рассмотрению, необходимо разобраться с некоторыми другими особенностями этого способа мышления.

5

Итак, при словесно-логическом мышлении, как и при образном, в процессе составления «кусочков» информации в одно целое производится масса самых разных проверок, дающих ощущение правильности-неправильности, логичности-нелогичности (иначе говоря, ощущение возможности «состыковки» отдельных слов и фраз). «Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет», – заметил Вовенарг. То есть правильно составленные фразы сами по себе являются определённой гарантией истинности высказываемой с их помощью мысли.

***

Конечно, говоря о речи, никак нельзя не обращать внимания на тот естественный факт, что в мире существует очень много языков. И они могут различаться не только по своему звучанию, но и по манере составления фраз. Естественно, что и характер мышления у «разноязыких» людей несколько различен. И это не удивительно: разные языки подчиняются несколько разным неосознаваемым правилам и, естественно, сам процесс формирования смыслового образа одних и тех же понятий на разных языках происходит по-разному. Иногда возникают проблемы точного перевода с одного языка на другой. То есть бывают случаи, когда в составе какого-либо языка нет подходящего «строительного материала» для создания словесной конструкции, абсолютно точно соответствующей аналогичной конструкции в другом языке (разное количество склонений, падежей, разная структура предложений, а главное – разный фон). Как следствие, люди, мыслящие на разных языках, но решающие одну и ту же проблему, идут к её решению несколько разными путями. И, кстати, трудно заранее сказать, какой именно язык наиболее оптимально подходит к решению той или иной проблемы. Но в любом случае, согласно замечанию Ф. Вольтера, «знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку». Другими словами, каждый язык по-своему влияет на образ мышления, а следовательно, и на нравы, привычки, характер. По отдельно взятому человеку это может быть не заметно, но если рассматривать целый народ, говорящий на каком-то определённом языке, то это обязательно проявится. Здесь можно привести слова Пифагора: «Для познания какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык».

***

Вообще, само по себе это явление – проверка правильности «вырабатываемой» или воспринимаемой информации – является вполне естественным: вряд ли можно общаться или мыслить посредством фраз, составляемых без всяких правил. Естественным является и тот факт, что речь, состоящая из правильных фраз, легче и быстрее воспринимается слушателями. Именно поэтому, например, дикторы радио и телевидения заранее готовятся к передачам, то есть заранее продумывают формулировки используемых фраз. Да и в процессе передачи они постоянно «подсматривают» в бумажку с заранее подготовленным текстом.

«Правильность» фраз является обязательной и в газетных статьях, и в книгах, и вообще везде, где передаваемая информация представлена в словесной форме. При обычном общении особо высокой «степени правильности» достичь трудно, ведь сам процесс общения является творчеством и изобилует неожиданными поворотами. Тем не менее, желательно и при общении стараться говорить как можно правильнее. Этот факт отражён даже в детских сказках. В частности, в известной всем сказке П. П. Ершова «Конёк-Горбунок» есть такая сцена: Городничий, желая сообщить Царю новость об увиденных им необыкновенных конях, просит у него слова: «Не вели меня казнить, / Прикажи мне говорить!». Что Царь ему ответил? «Царь изволил молвить: “Ладно, / Говори, да только складно”». А почему поставлено такое условие – говорить «складно»? Очевидно, потому, что «складная» (правильная) речь воспринимается сознанием гораздо легче, чем речь «нескладная» (сбивчивая, составленная из неправильных фраз). И вовсе не царское это дело – излишне напрягать извилины ради какого-то там Городничего.

Естественно, всякого рода «нескладности» в формируемых фразах неприятны не только для сказочного Царя. Вероятно, каждый из собственного опыта знает, как неприятно слышать уродливые формулировки, непоследовательное изложение мыслей, ненужное многословие и т.д. Не удивительно, что в адрес «нескладной» речи существуют совсем уж отрицательные высказывания. Так, например, Дион (оратор и философ) утверждал: «Если от грязных ног, идущих по глине и кучам мусора, вред невелик, то от невежественного языка немалый урон бывает слушателям». Можно привести ещё множество примеров негативных высказываний в адрес неправильной речи, но это вовсе не обязательно: здесь и так всё ясно. И, очевидно, любые «нескладности» формулировок наиболее сильно «режут слух» человеку, который сам хорошо владеет речью. В частности, Дион, которого мы