На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме - Никита Сергеевич Емельянов

обучение, моральная проповедь и дисциплина[49]. Так, согласно ст. 9 УИК РФ, основными средствами исправления декларируются: установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение и общественное воздействие.

В основе данной системы лежит принцип взаимозависимости условий отбывания наказания от поведения лица, отбывающего наказание (чем дисциплинированнее осуждённый, тем мягче условия, и наоборот). Таким образом, видно, что изначально здесь заложены такие правила: «хороший осуждённый – это послушный[50] осуждённый» или «исправился тот, кто начал послушно себя вести». Хорошее поведение стимулируется расширением различных прав, а противоправное – их ограничением. К примеру, в российских исправительных учреждениях осуждённые могут находиться в обычных, облегчённых и строгих условиях отбывания наказания (ст. 87 УИК РФ) – от этого зависит частота свиданий с родственниками, количество передачи т. д.

Ещё раз отметим, что цель пенитенциарного процесса, исходя из нормативно заложенных императивов, двойственна, а значит, противоречива. В своём исследовании А. Н. Олейник приводит следующие доводы в пользу данного утверждения: «…второй императив пенитенциарной политики (исправление и перевоспитание. – прим. Н. Е.) оказывается в противоречии с первым (предупреждение и профилактика. – прим. Н. Е.), что затрудняет одновременное следование обоим предписаниям. Акцент на миссии перевоспитания ставит под вопрос природу тюрьмы как тотального института. Эта миссия предполагает признание за осуждёнными существенной автономии в их жизни в заключении»[51]. В свою очередь работа на профилактику лишает осуждённых всякой автономии и заключается в требовании от них исключительного соблюдения внутренних правил.

Разрешение противоречия между двумя императивами одной цели зависит от желания и возможностей администрации исправительного учреждения, пишет А. Н. Олейник, но «…результаты реинтеграции отдалены во времени и практически никак их не касаются, в то время как успешность выполнения задачи надзора контролируется вышестоящими органами и служит основным критерием оценки действий пенитенциарной администрации»[52]. При этом исправление осуждённых рассматривается в качестве побочного продукта усилий по поддержанию правопорядка[53].

Заложенные принципы прогрессивной системы исполнения наказаний, основанные на ограничительных и разрешительных мерах – в зависимости от «хорошести» осуждённых, могут привести (развернуть) пенитенциарный процесс к совершенно противоположному результату, чем тот, который ожидается. Прогрессивная система толкает к разделению осуждённых на «хороших» и «плохих», при этом оценщиками делает сотрудников исправительного учреждения. Так создаются условия для возникновения конфликта – как между «хорошими» и «плохими» осуждёнными, так и между сотрудниками и «плохими».

Многочисленные научные исследования, на протяжении длительного времени ведущиеся в России и некоторых западных странах, показывают, что существующая среда, в которой находятся все участники уголовно-исполнительных отношений, в крайней степени конфликтна, что в конечном счёте препятствует не только применению любых мер исправления, но и нормальной жизнедеятельности.

Конфликт между осуждёнными или осуждёнными и администрацией при исполнении уголовных наказаний относится к конфликтам закрытых систем, что подразумевает неизбежность таких событий, а их исследование неразрывно связано с насильственными преступлениями в местах лишения свободы. Практика показывает, что пенитенциарный конфликт – это наиболее острый, а в некоторых случаях и насильственный способ разрешения противоречий, возникающих по поводу исполнения наказания и применения к осуждённым основных средств исправления[54].

«Конфликтные ситуации, – отмечает О. В. Старков, – возникающие по самым незначительным основаниям в местах лишения свободы, чаще всего довольно быстро становятся криминогенными и завершаются новым преступлением»[55].

А. В. Усс установил, что конфликтные криминогенные ситуации, образуемые двумя и более конфликтами, в исправительных учреждениях составляют 67 % от всех преступлений[56].

Большинство опрошенных (66 %) экспертов из числа действующих сотрудников исправительных учреждений подтвердили, что конфликты там возникают ежедневно, а 17 % указали, что не контролируют их возникновение[57].

Львиная доля пенитенциарных преступлений – это насильственные преступления против личности. Научно доказано, что подобные «преступления отношений»[58] есть результат конфликта[59]. Так, осуждённые совершают тяжкие и особо тяжкие преступления, среди которых – убийства (ст. 105 УК РФ), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ), дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ), и др.

Сотрудники тоже совершают должностные преступления: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), халатность (ст. 293 УК РФ) и др.

Наиболее опасные последствия наступают, когда конфликт между осуждёнными и администрацией учреждения УИС перерастает в массовые беспорядки. Последствия таких столкновений непредсказуемы. Они выражаются как в материальном плане (ущерб часто составляет миллионы рублей), так и в плане личной безопасности – жертвы, как правило, есть с обеих сторон. Хуже всего это сказывается на общем имидже страны на международной арене, потому что любые масштабные волнения, пусть даже в местах лишения свободы, расцениваются с негативной стороны – как проявления репрессивной политики.

Более того, массовые беспорядки, начавшиеся в одной колонии, могут стать катализатором для восстания в других пенитенциарных учреждениях (к примеру, в 2015 г. мятеж в одной из колоний УФСИН России по Республике Башкортостан[60] спровоцировал бунты ещё в двух колониях региона) и даже послужить причиной массовых волнений среди населения.

Западные исследования также показали, что тюремное насилие является обычным явлением. Согласно статистическим данным, от 10 до 20 % осуждённых подвергаются нападениям в течение месяца, а 33 % получают угрозы, связанные с насилием[61]. Эти цифры свидетельствуют о том, что большинство людей будет подвергаться той или иной форме насилия в период отбывания наказания.

Конфликт как причина пенитенциарного насилия основывается на «конфликтности» самого наказания в виде лишения свободы (И. Уваров). Учёный пришёл к выводу, что это продиктовано тем, что изоляция как форма существования человека противоестественна[62]. И было бы несправедливо, говорит И. Уваров, утверждать, что нежелание осуждённого отбывать наказание в виде лишения свободы продиктовано его негативными свойствами и качествами. Сами условия мест лишения свободы и применённое государством наказание вызывают у человека протестные чувства. Они-то и лежат в основе противоречий, связанных с наказанием, создавая условия для конфликта[63].

Принудительный способ создания социальной общности, отмечает А. В. Усс, нарушает избирательность в общении и лишает возможности избегать нежелательных контактов[64].

Особенность пенитенциарного конфликта, пишет В. Громов, заключается в том, что он возникает в закрытом социуме, когда стороны конфликта не могут разойтись. Находясь в одном учреждении, они вынуждены всё время сталкиваться друг с другом. Постоянные стычки конфликтующих, сопровождающиеся высоким эмоциональным напряжением, нередко приводят к совершению правонарушений, в том числе преступлений, дестабилизируют оперативную обстановку и в целом нарушают процесс исправления осуждённых[65].

В. Громов также отмечает, что в местах лишения свободы осуждённый лишается привычного уклада жизни, отрывается от семьи и друзей, он обречён