Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович

Как отреагировал Байбаков на эту публикацию и что все это значило, мы расскажем чуть ниже. А пока — об Йоханнесе Хинте и о том, что именно он изобрел.

Йоханнес Хинт был основателем и директором эстонского кооперативного конструкторского бюро «Дезинтегратор». А главное — он был талантливым изобретателем. Он открыл бесцементную технологию — способ создавать с помощью дезинтегратора прочный строительный материал. Это было большим достижением. По методу Хинта были возведены сотни домов в самой Эстонии, а также в Перми и многих других регионах СССР. Разработки Хинта использовали крупные фирмы Италии, Австрии, Японии. Он нашел, как использовать свои дезинтеграторы во многих областях промышленности и сельского хозяйства. Бесцементную технологию применяли в производстве тампонажных материалов и буровых растворов, в черной и цветной металлургии, химической, нефтехимической и микробиологической промышленности, в приготовлении удобрений, переработке отходов.

В 1978–1981 годах СКТБ «Дезинтегратор» разрабатывал и выпускал биологические препараты (на основе изобретений Урмаса Алтмери и выращенной им микробиологической культуры). Два из них (один для поддержания иммунной системы человека, другой для быстрого заживления ран и ожогов) были очень популярны в СССР и продавались по контрактам в Австрию и Германию. В Таллин к Хинту стали приезжать делегации — сначала со всей страны, а потом и из-за рубежа. Фирма Хинта превратилась в крупный международный центр. За большие достижения в научно-изобретательской деятельности Йоханнес Хинт был удостоен Ленинской премии.

Кстати, о Хинте Байбаков узнал не откуда-нибудь, а из статьи в «Правде», напечатанной в 1981 году. Тон статьи был восторженный. Отмечался высокий научно-технический уровень дезинтеграторов, создаваемых в Таллине под руководством Хинта. Воздавалась хвала выдающемуся изобретателю. Байбаков показал статью работникам Госплана. Они тоже заинтересовались изобретением. Потом появились публикации в «Социалистической индустрии» и «Экономической газете».

До того как о Хинте заговорила пресса, на проспекте Маркса, 1, о нем ничего не знали. А узнав, создали подкомиссию государственной экспертизы Госплана СССР. Возглавил ее академик Н. С. Ениколопов — крупнейший специалист в области вибрационной технологии. В состав комиссии вошли 15 докторов и кандидатов наук. Они выехали в Таллин и по возвращении доложили, что фирма — великолепная и ее развитию надо всячески содействовать. В связи с этим решили провести заседание коллегии, заслушать на нем и самого Хинта, и заключение государственной экспертной комиссии. Были также приглашены ученые из организаций, проводивших исследования, представители предприятий, внедрявших эту технологию, и руководители министерств, где использование дезинтеграторов могло дать существенный эффект.

«До заседания коллегии, проходившей в феврале 1981 года, у меня с Хинтом состоялась продолжительная и любопытная беседа, — вспоминал Байбаков. — Среднего роста, чуть полноватый, приятной наружности, он весело, с юмором рассказывал о своих научных восхождениях и падениях. Вместе с тем я понял, что он обладал глубокими и обширными знаниями научно-технических проблем, незаурядными организаторскими способностями и предприимчивостью. Доктор технических наук, лауреат Ленинской премии, И. Хинт начисто был лишен дипломатичности в общении с государственными деятелями любого уровня. И на выставке в Госплане, на которой экспонировались материалы, отражающие области применения дезинтеграторной технологии и перспективы ее развития, и в зале заседания коллегии, где собрались министры, академики, руководители ведомств, зампреды Госпланов союзных республик, Хинт держался со всеми одинаково ровно, без стеснения, но и без особого почтения. Отвечая на вопросы, он высказывал смелые суждения, отличавшиеся своей независимостью от взглядов присутствующих, а иногда и противоположные им. Многие слушали Хинта с неподдельным интересом, что-то записывали в свои блокноты. Иные пребывали, если можно так выразиться, “в зоне ничейного пространства”. Их вроде интересовало, что говорил эстонский ученый-изобретатель, но в общем-то не затрагивало. У иного выражение лица было таким, будто испытывал он надоедливую зубную боль. Другой слушал, пробуя на зуб дужку очков, а в глазах читался испуг: “Как бы чего не вышло”, хотя поднятые докладчиком вопросы огромного практического значения касались именно его ведомства».

В поддержку фирмы Хинта выступил председатель экспертной подкомиссии академик Ениколопов. Он подтвердил, что дезинтеграторная технология имеет большие перспективы. Похвально отозвался об этой технологии и зампред Пермского облисполкома, рассказав, что в г. Чайковском из силикальцита построены 700 тысяч квадратных метров жилья, а также целый ряд промышленных предприятий.

«Из всех выступивших на коллегии лишь представитель Министерства строительных материалов высказал отрицательное отношение к силикальциту и технологии его изготовления, — рассказывает Байбаков. — Я уже знал, что между Хинтом и самим министром возникли какие-то непонятные противоречия, но не придал этому выступлению особого значения».

В итоге было принято решение поддержать дезинтегра-торную технологию. Поддержка была оформлена постановлением Госплана СССР. Отделам Госплана поручалось изучить предложения СКТБ «Дезинтегратор» для более широкого использования бесцементной технологии в народном хозяйстве и учесть их при подготовке проектов годовых планов на 1982–1985 годы и перспективного плана на период до 1990 года. Сводному отделу науки и техники надлежало в трехмесячный срок подготовить и представить руководству Госплана СССР предложения о развитии материально-технической базы СКТБ «Дезинтегратор».

«Хинт был окрылен успехом, — вспоминает Байбаков. — Уезжал он из Москвы с самыми радужными надеждами, не подозревая, что вскоре против него как руководителя СКТБ “Дезинтегратор” будет возбуждено уголовное дело по фактам деятельности, которая в то время считалась незаконной. Когда мне об этом доложили, я тут же позвонил в Таллин секретарю ЦК компартии Эстонии Вайно.

— Послушайте, что вы делаете? В чем он виноват? — спросил я.

— Следствие подтверждает растрату.

— Мы обсуждали на коллегии деятельность СКТБ. Приняли решение. Технология его очень интересна и обещает большие экономические выгоды государству. Отнеситесь к Хинту внимательно.

— Не защищайте его, Николай Константинович. Контрольные органы проверили: он разбазаривал средства, хищениями нанес вред государству, а потому заслуживает наказания».

Вмешательство Байбакова не дало результатов. Позже ему стало известно, что Хинт обратился с телеграммой к тогдашнему секретарю ЦК КПСС Кириленко: «…в последнее время в Эстонии меня всячески пытаются скомпрометировать, обвинить в несовершенных преступлениях, довести дело до суда… Прошу содействовать в срочном разборе всего материала в Генеральной прокуратуре СССР в Москве».

В Генпрокуратуру СССР дело не передали. Вместо этого по настоянию эстонской прокуратуры в Таллин был направлен следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Т. X. Гдлян. «Предъявленные Хинту обвинения отвечали духу того времени и пониманию буквы закона, — с горечью отмечает Байбаков. — Содеянное было расценено следователем как хищения в крупных размерах. В результате Хинт был осужден на 15 лет».

Вернемся теперь к той правдинской статье, в которой Байбаков был выставлен чуть ли не сообщником расхитителя и мошенника, да к тому же обвинен в получении взятки. Возмущенный до крайности, он позвонил главному редактору «Правды» В. Г. Афанасьеву. Тот сказал: «Меня не было при верстке статьи… Дело Хинта передано товарищу Чебрикову [председателю КГБ. — В. В.]. Мы привлечем автора к ответственности за клеветническую публикацию».

После разговора с Афанасьевым Байбаков захотел выяснить, кто водил пером автора статьи. «Правда» есть «Правда», в ней подобные публикации «просто так» не появляются.