Вадим Роговин - Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)

Однако в условиях всеобщей стачки в Англии руководство тред-юнионов сконцентрировало свои усилия на ослаблении революционного напора английского пролетариата. В этой связи Троцкий заявил, что перед лицом рабочих масс, прошедших всеобщую стачку, прямо или косвенно солидаризоваться с руководителями генсовета британских тред-юнионов в корне неправильно и потребовал разрыва Англо-Русского комитета. После некоторых колебаний Зиновьев присоединился к этой позиции.

«Сталин цеплялся за блок, даже за его видимость, изо всех сил. Британские тред-юнионисты выждали конца острого внутреннего кризиса, а затем отпихнули своего щедрого, но бестолкового союзника невежливым движением ноги»[669]. В сентябре 1927 года в связи с разрывом английским правительством дипломатических отношений с СССР, генсовет тред-юнионов, осуществивший резкий поворот вправо, ликвидировал Англо-Русский комитет. Ещё до этого сталинское руководство произвело «пересмотр прошлогоднего пересмотра» Устава профсоюзов и вновь ввело в него лозунг профинтерна. Тем не менее оно не признало ошибочности своей прежней тактики и правоты оппозиции в данном вопросе.

В начале 1927 года новая волна разногласий между правящей фракцией и левой оппозицией вспыхнула в связи с революционными событиями, развернувшимися в Китае. За несколько лет до этого китайская компартия по решению руководства Коминтерна была введена в состав буржуазной партии Гоминьдан и подчинена её военной дисциплине. В свою очередь Гоминьдан вошёл в Коминтерн. Однако, прикрываясь именем и авторитетом Коминтерна, он отнюдь не подчинялся его решениям. Гоминьдан поддерживал милитаристские клики помещиков, стоявшие во главе китайской армии.

На гребне массового революционного движения в Китае в конце 1926 — начале 1927 годов Политбюро давало Коминтерну и китайской компартии директивы минимально вооружать рабочих, чтобы не оттолкнуть буржуазию, помещиков, генералов. В апреле 1927 года Сталин всё ещё защищал политику коалиции с лидером Гоминьдана Чай Кай-ши, призывая доверять ему. Через несколько дней после этого сталинского выступления Чан Кай-ши осуществил контрреволюционный переворот, порвал со своими коммунистическими союзниками и утопил шанхайских рабочих и коммунистическую партию в крови. В мае — июне правые гоминдановцы провели ещё ряд контрреволюционных переворотов в Восточном, Южном и Центральном Китае.

«Расправа Чан Кай-ши со своими коммунистическими союзниками в Шанхае в апреле 1927 г. застала Бухарина и остальных советских руководителей врасплох. Накануне переворота они рекомендовали китайской компартии припрятать оружие. Всё ещё не желая «спустить флаг Гоминьдана», Бухарин и Сталин приказали поддержать сепаратистский левогоминьдановский режим в Ухани (Ханчжоу). Но в июле и он повернул против коммунистов. Наконец осенью, после тщетных попыток объединить инакомыслящие элементы в Гоминьдане вокруг радикальных коммунистов, Бухарин сделал запоздалый вывод: «Гоминьдан со всеми своими группировками уже давно перестал существовать как революционная сила»[670].

Троцкий с 1925 года требовал выхода коммунистов из Гоминьдана. Он протестовал против того, что китайский «пролетариат, составляющий мощную молодую революционную силу, отнюдь не меньшую, чем пролетариат в 1905 году у нас, загоняется под команду Гоминьдана»[671].

В мае 1927 года, когда ИККИ признал наконец факт перехода Чан Кай-ши в лагерь реакции, но продолжал ещё делать ставку на других китайских милитаристов, Троцкий в письме Исполкому Коминтерна заявлял: «Крушение этой политики абсолютно неизбежно»[672]. Он предлагал заменить резолюцию Бухарина по китайскому вопросу резолюцией, включавшей требования немедленной экспроприации помещичьей земли, ликвидации реакционной бюрократии, расправы с изменниками-генералами, обеспечения полной самостоятельности китайской компартии, которая должна руководить созданием Советов рабочих и крестьянских депутатов. В августе 1927 года он подчёркивал, что обеспечение полной самостоятельности коммунистической партии, выдвижение лозунга Советов и развёртывание крестьянской войны в деревне привели бы к тому, что «компартия росла бы не по дням, а по часам, и кадры её закалялись бы в огне революционной борьбы»[673].

Отвержение этих идей сталинско-бухаринским руководством Коминтерна обусловило поражение китайской революции в 1927 году. Навязанная этим руководством китайским коммунистам ошибочная линия привела к тому, что гражданская война в Китае, переплетаясь после агрессии Японии с антияпонской войной, растянулась ещё на 22 года.

Поскольку руководство Коминтерна главным критерием «большевизации» китайской, равно как и других коммунистических партий, считало их готовность «днем и ночью голосовать против «троцкизма»[674], китайская компартия вплоть до середины 30-х годов подвергалась непрерывным чисткам. Эти чистки, а также гибель множества коммунистов в гражданской войне привели к тому, что с 1935 года в китайской компартии, существенно поредевшей и лишившейся многих своих руководителей, утвердилось руководство маоцзедуновской группы. Воспитанное на борьбе с «троцкизмом» и сталинистских извращениях марксистской теории, это руководство, придя к власти, повторило с некоторыми национальными модификациями наиболее чудовищные деформации и эксцессы сталинизма.

Американский историк С. Коэн относит китайскую катастрофу 1927 года к наихудшим событиям в политической деятельности Бухарина как лидера Коминтерна. «Обвинённый (вместе со Сталиным) оппозицией в провале китайской революции, Бухарин стал беспомощно предлагать различные тактические ходы, которые по мере развития событий теряли смысл. Он обвинял китайских коммунистов в «саботаже» инструкций Коминтерна и вообще прибегал к малопривлекательным уверткам, какими обычно пользуются для оправдания политики, первоначально разумной, но под конец обанкротившейся»[675]. Ещё в большей мере подобное поведение было характерно для Сталина.

После поражения китайской революции, как вспоминал впоследствии Троцкий, «волна возбуждения прошла по партии. Оппозиция подняла голову. Нарушая все правила конспирации — а в это время мы уже вынуждены были в Москве защищать китайских рабочих против Чан-Кай-ши конспиративными методами, — оппозиционеры десятками приходили ко мне в здание главного концессионного комитета (официальное место работы Троцкого в то время. — В. Р.). Многим молодым товарищам казалось, что столь очевидное банкротство сталинской политики должно приблизить победу оппозиции»[676].

Троцкий же держался противоположного мнения. Он доказывал своим друзьям, что «оппозиция никак не может подняться вверх на поражении китайской революции. Подтверждение нашего прогноза привлечет к нам тысячу, пять тысяч, десять тысяч новых единомышленников. Для миллионов же имеет решающее значение не прогноз, а самый факт разгрома китайского пролетариата. После поражения немецкой революции в 1923 г., после срыва английской всеобщей стачки в 1925 г. новое поражение в Китае может только усилить разочарование масс в отношении международной революции. Между тем это разочарование и служит ведь основным психологическим источником сталинской политики национал-реформизма»[677].

В следующие годы, размышляя над причинами победы Сталина во внутрипартийной борьбе 20-х годов. Троцкий неоднократно возвращался к мысли о том, что одной из главных причин этой победы явились огромные исторические поражения коммунистов в Германии, Англии и Китае. Эти поражения в свою очередь были обусловлены оппортунистической политикой триумвирата, а затем дуумвирата, осуществлявших руководство Коминтерном, а следовательно — всеми зарубежными коммунистическими партиями. Своими ошибочными установками и решениями тогдашнее руководство Коминтерна по существу упустило огромные революционные возможности и заблокировало пути социалистической революции в Европе и Азии.

XLI «Идиллия» нэпа

Помимо вопросов международного коммунистического движения, разногласия между левой оппозицией и правящей фракцией захватывали весь круг экономических, социальных и политических проблем социалистического строительства в СССР. Для понимания сущности этих разногласий нужно проанализировать основные тенденции развития экономики и социальных отношений периода нэпа.

В последние годы появилось немало работ, в которых приводятся цифры, свидетельствующие о гигантских, на первый взгляд, успехах советской экономики этого периода. Однако в большинстве случаев мы имеем дело со статистическими манипуляциями, основанными на некритическом подходе к данным официальной статистики. Исходя из этих данных, В. Селюнин, например, утверждает, что довоенный уровень экономики был восстановлен к 1925 или 1926 году, а к 1928 году объём промышленного производства увеличился на 32 процента по сравнению с 1913 годом[678].