Юрий Мухин - Власть над властью

Но идеального в жизни не бывает, есть недостатки и у монархии и, к сожалению, неисправимые.

Чрезвычайно возросший объем проблем в государстве с тех времен, когда появились первые монархи, становит­ся не под силу среднему человеку. Действительно, перво­начально перед монархом стояла одна-единственная задача — защитить свой народ от таких же, как он, королей. Задача не сложная, и в этом плане интересно вспомнить Рюриковичей — основателей монархии в России.

По летописным версиям, в 862 году русские призвали скандинавского князя Рюрика на русский престол, и тот при­шел со своей дружиной викингов — сухопутно-морских раз­бойников. (Эта версия была взята Гитлером в подтвержде­ние мысли о том, что русских будет легко удержать в под­чинении, поскольку ими всегда руководили немцы.) Но эта версия мало устраивала некоторых русских патриотов, осо­бенно после Второй мировой войны, вследствие чего была выдвинута официальная версия, например в Исторической энциклопедии: Рюрик сам захватил княжеский престол в Новгороде. Чивилихин же утверждал, что, хотя русские и добровольно пригласили Рюрика, но он не скандинав, а по­ляк, к тому же зять последнего русского князя Гостомысла; тоже некоторый бальзам на душу русского патриота: все же не немец, а поляк, славянин.

Но по моему мнению, дело здесь гораздо проще. Русские подвергались набегам со стороны соседних банд и не только варягов, но и хазар, и печенегов, и прочих, и прочих. С целью защиты от внешнего врага было весьма разумно нанять к себе на службу самую сильную банду. А сильнее викингов в то время, пожалуй, никого не было: они грабили нещадно всю Европу. И долгое время род Рюрика, хотя и занял рус­ский престол, нрава и привычек не изменил: продолжал гра­бить, как и раньше, кого мог. Сын Рюрика Игорь, киевский князь, грабил всех, не только ближних хазар и древлян, но и совершал дальние походы: на востоке он дошел до Баку, а на юго-западе — до Византии. В конце концов, его убили древляне, которых он обложил двойной данью. Сын Игоря Святослав вообще Русью не интересуется, переложив во­просы правления на свою мать, княгиню Ольгу. Он же ув­леченно воюет то на востоке, где он окончательно разгро­мил Хазарский каганат, то на Западе, в Болгарии, где само­забвенно дерется с Византией. И все это он успел, не дожив до 28 лет, когда его постигла естественная для профессио­нала смерть: в 972 году его убили в бою печенеги.

Ясно, что при таких князьях русским было спокойнее: их соседи-разбойники уже и не помышляли о грабеже России, а сами пытались защититься от русского князя и его варягов.

Предоставляя гражданам государства защиту только от внешнего врага (организуя их на это), монархи не были обре­менены напряженной умственной работой по оценке жизни своих подданных во всем ее многообразии. В данном случае особого ума от королей и не требовалось, что отражалось и на их прозвищах. Их чаще называли Храбрый, Грозный или, на худой конец, Окаянный, нежели Мудрый.

Но жизнь усложнялась и ставила задачу организовать за­щиту граждан страны по многим поводам. Для этого нужно было принимать законы, что требует восприятия огромных объемов информации, чтобы оценить, насколько возможно исполнение их в странах, население которых составляет де­сятки и сотни миллионов человек с разными свойствами на­циональных характеров, с разными обычаями и устоявши­мися представлениями о жизни. Возможно, что законы, ко­торые защитят граждан в одном регионе страны, в другом будут восприняты как бесцельное ограничение свободы и нарушение прав. Возникает вопрос, на который трудно от­ветить: может ли быть вообще человек с интеллектом, спо­собным переварить столько информации.

Второе свойство монархии, которое компрометирует идею монарха как Законодателя, состоит в том, что поло­жительные свойства монархии, ее независимость основы­ваются на престолонаследии. А известно, что «на детях ге­ниев природа отдыхает», и здесь наука управления людьми бессильна. Здесь ничего нельзя сделать. Дурак у власти пе­речеркивает все достоинства монархии.

Мы уже писали о генных причудах российского импера­торского дома. Если в XVIII веке еще есть монархи, которые пытаются достичь каких-то нужных для защиты народа це­лей — Петр I и Екатерина II, монархи, понимающие, зачем они нужны России, — Анна и Елизавета (правда, есть и от­кровенные мудраки Петр III и Павел I), то в XIX веке во гла­ве России стоят в основном монархи безусловно серые.

В русской истории более всего поражает то, что в XIX ве­ке цари продолжали больше всего издеваться над наибо­лее преданной лично себе частью населения — крестьян­ством. Ведь крестьяне не бунтовали и не поднимали руку на царя, чем, кстати, пользовались главари бунтовщиков, выдавая себя за царя. На жизнь царей посягали дворяне: Петра III убили дворяне, Павла I — дворяне, дворяне выве­ли солдат-крестьян в декабре 1825 года на Сенатскую пло­щадь под картечь, на смерть за Константина и Конституцию и против царя Николая I, выдумав, что Конституция — жена императора Константина, брата умершего императо­ра Александра I. (Константин по закону должен был насле­довать престол Александра I, но отказался в пользу млад­шего брата Николая.)

Во второй половине прошлого века революционеры пы­тались настроить «освобожденных» крестьян против само­державия. Когда такой агитатор критиковал местное началь­ство, крестьяне охотно поддакивали, когда он критиковал министров, они соглашались, но как только критика каса­лась лично царя, тут же вязали агитатора и везли в поли­цию. Узнав об этом, один отчаявшийся революционер-жулик сфабриковал царский манифест, в котором царь якобы про­сил у крестьян защиты от лишивших его свободы чиновни­ков. Этот манифест стал причиной кровавого бунта в районе распространения, который удалось подавить с трудом.

На народную любовь династия Романовых ответила пол­ным безразличием к крестьянским нуждам, мало того, она по советам своих мудраков и интеллигенции проводила над кре­стьянами различные эксперименты. Лучше бы Николай II, ко­торый никогда не интересовался крестьянами, вообще за­был о них, дал им возможность выжить в своих общинах, но он предоставил Столыпину право эксперимента, право издеваться и над общинами.

Поэтому не стоит удивляться, что свержение Николая II было встречено крестьянами и служивыми дворянами с пол­нейшим равнодушием, даже белые не рискнули в граждан­ской войне взять идею монархии на вооружение — вот до чего Николай II довел Россию.

Таким образом, можно сделать вывод, что монархии присущи несколько очень нужных для Народа, для демо­кратии черт, которые необходимы (как мы увидим позже) Исполнителю (ведь монарх не только Законодатель, но и Исполнитель в одном лице). Но в роли Законодателя мо­нарх неприемлем, и нет способа усовершенствовать монар­хию в этом вопросе.

Диктаторы и хунты — это пародия на монархию. Имея все недостатки монархии, они не имеют ее достоинств — не­зависимости: они всегда зависимы от тех, кто привел их к власти, и всегда служат не Народу, а тем, кто им дал власть. Конечно, и здесь могут быть положительные примеры, но нельзя превращать демократию в лотерею.

Следовательно, роль Законодателя может выполнить только парламент — временное сборище чванливых, болт­ливых, безответственных и жуликоватых «народных избран­ников». Как человеческий материал парламентарий — это, конечно, невелика находка, но ведь и в армию попадают не только люди высшей пробы, тем не менее офицеры справ­ляются с управлением ими и в Делах посложнее, чем наше. Справимся и мы с парламентариями, используя законы по­ведения людей.

Прежде всего, решим вопрос о количестве инстанций, прямо подчиненных Народу. Нельзя допустить, чтобы нас, Народ, обманули, а сделать это очень просто.

Кто должен непосредственно решать Дело организации Народа на свою защиту: Народ или Законодатель? Поскольку Народ на это не способен (как мы уже говорили) и в силу своей некомпетентности, и вследствие неполного его со­става, это дело Законодателя. То есть мы, Народ, не долж­ны даже пытаться разделить это Дело между исполнителя­ми. Если сделать хоть малейшее движение в эту сторону. Законодатель немедленно снимет ответственность с себя за результаты Дела. Ведь разделение Дела обязательно включа­ет выбор его исполнителей.

Поясним это на конкретном примере, чтобы ясно пред­ставить, где нас, Народ, могут обмануть. Представьте, что вы решили построить себе дом и выбрали человека, который берется это организовать — прораба. Заключив с ним договор, вы по этому договору обеспечите его деньгами и утвердите проект дома. Но не более того! Нельзя хоть как-то вмешиваться в дела прораба. Почему? Если прораб безот­ветствен, то он ласково и ненавязчиво может подольстить­ся к вам (какой вы умный!) и предложить лично подобрать и каменщика, и штукатура, и плотника, и остальных. Если вы согласитесь с этим предложением, то в итоге получит­ся следующее. Вы заплатите прорабу деньги сполна, а когда будете принимать готовый дом, вдруг выяснится, что сте­ны кривые, в окнах щели, через крышу видны звезды, полы горбом, двери не закрываются. На ваши претензии прораб с удивлением спросит: а при чем здесь он? Он прораб за­мечательный, и все сделал очень хорошо. Но ведь каменщи­ка и плотника выбрали вы сами, а это каменщик положил стены. И хотя прораб ему делал замечания, но каменщик его не слушал. А каменщик укажет на прораба, который дал ему такой кирпич, что стены лучше и сделать было нельзя, кроме того, прораб ведь не заставил его стены разобрать и переложить. И они начнут кивать друг на друга, а вы, ни­чего не понимая ни в кирпиче, ни в лесе, ни в технологии строительства, будете молча слушать перебранку специали­стов, находясь в роли человека, которого обобрали до нит­ки и ничего не дали взамен.