Владимир Ленин - ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Том 2

Кустарничество основано здесь, след., не только на крупных оборотах местных капиталистов по торговле кожами, но и на приобретении от заводчиков полуфабриката, т. е. кустарничество явилось результатом, придатком развитого товарного обращения и капиталистических кожевенных заведений.

«В Шадринском уезде ввозным сырьём является шерсть, дающая материал для главного промысла уезда – пимокатного».

Далее, по обработке растительных продуктов 61,3% кустарей сосредоточено в 4-х уездах. Между тем в этих же 4-х уездах всего 20,7% общего в губернии количества десятин леса. Наоборот, в 2-х уездах, в которых сосредоточено 51,7% леса, находится всего 2,6% кустарей, обрабатывающих растительные продукты (с. 25), т. е. и здесь оказывается как раз обратное, и здесь «Очерк» констатирует, что сырьё – ввозное (с. 26)[256]. Мы наблюдаем, след., весьма интересный факт, что развитию кустарных промыслов предшествует (являясь условием этого развития) пустившее уже глубокие корни товарное обращение. Это обстоятельство весьма важно, ибо оно, во-1-х, указывает, как давно уже сложилось товарное хозяйство, в котором кустарничество является лишь одним из членов, и как нелепо поэтому изображать нашу кустарную промышленность в виде какой-то tabula rasa[257], которая будто бы «может» пойти ещё разными путями. Исследователи сообщают, напр., что пермская «кустарная промышленность по-прежнему отражает на себе влияние тех путей сообщения, которые определяли торгово-промышленную физиономию края не только в дожелезнодорожную, но даже и в дореформенную эпоху» (с. 39). Действительно, город Кунгур был узлом путей сообщения в Доуралье: через него идёт сибирский тракт, связывающий Кунгур с Екатеринбургом, а ветвями и с Шадринском; через Кунгур же идёт другой коммерческий тракт – гороблагодатский, соединяющий Кунгур с Осой. Наконец, бирский тракт соединяет Кунгур с Красноуфимском.

«Таким образом, мы видим, что кустарная промышленность губернии концентрировалась в районах, определяемых узлами путей сообщения: в Доуралье – в уездах Кунгурском, Красноуфимском и Осинском; а в Зауралье – в уездах Екатеринбургском и Шадринском» (с. 39).

Напомним читателю, что именно эти 5 уездов составляют первую по развитию кустарной промышленности группу уездов и что в них сосредоточено 70% всего числа кустарей. Во-2-х, это обстоятельство указывает нам, что та «организация обмена» в кустарной промышленности, о которой так легкомысленно болтают кустарные радетели мужичка, в действительности уже создана и создана не кем иным, как всероссийским купечеством. Ниже мы увидим ещё не мало подтверждений этому. Только по третьему разряду кустарей (обрабатывающие металлы) оказывается соответствие в распределении добычи сырья и его обработки кустарями: в 4-х уездах, в которых добывают 70,6% чугуна и железа, сосредоточено 70% кустарей этого разряда. Но здесь сырьё является уже само продуктом крупной горнозаводской промышленности, имеющей, как увидим, «свои взгляды» на «кустаря».

II. «Кустарь» и наёмный труд

Перейдём к изложению данных о наёмном труде в кустарных промыслах Пермской губернии. Не повторяя приведённых выше абсолютных цифр, ограничимся указанием на наиболее интересные процентные отношения:

Мы видим, след., что процент наёмных рабочих больше у неземледельцев, чем у земледельцев, и что различие это главным образом зависит от 2-ой подгруппы: у ремесленников-земледельцев процент наёмных рабочих – 14,1%, а у неземледельцев – 29,3%, т. е. более чем в два раза больше. По остальным двум подгруппам процент наёмных рабочих немногим выше во II группе сравнительно с I. Было уже замечено, что это явление есть результат большей неразвитости капитализма в земледельческом населении. Пермские народники, как и все другие народники, объявляют это, разумеется, преимуществом земледельцев. Не вступая здесь в спор по общему вопросу, можно ли неразвитость и отсталость данных общественно-хозяйственных отношений считать преимуществом, мы заметим лишь, что из данных, приводимых ниже, будет видно, что это преимущество земледельцев состоит в получении низкого заработка.

Интересно отметить, что разница между группами по употреблению наёмного труда оказывается меньше, чем разница между подгруппами одной группы. Другими словами, экономический строй промышленности (ремесленники – товаропроизводители – рабочие скупщиков) сильнее влияет на степень употребления наёмного труда, чем связь с земледелием или отсутствие этой связи. Напр., мелкий товаропроизводитель-земледелец более походит на мелкого товаропроизводителя-неземледельца, чем на земледельца-ремесленника. Процент наёмных рабочих в 1-ой подгруппе равен для I группы – 29,4%, а для II – 31,2%, тогда как во 2-ой подгруппе I группы только 14,1%. Точно так же работающий на скупщика земледелец более походит на неземледельца, работающего на скупщика (23,2% наёмных рабочих и 27,4%), чем на земледельца-ремесленника. Это указывает нам на то, как общее господство в стране товарно-капиталистических отношений нивелирует земледельца и неземледельца, участвующих в промышленности. Данные о доходах кустарей укажут эту нивелировку ещё рельефнее. 2-ая подгруппа является, как уже замечено, исключением; но если вместо данных о проценте наёмных рабочих взять данные о числе наёмных рабочих, приходящемся в среднем на 1 заведение, то мы увидим, что ремесленники-земледельцы ближе стоят к ремесленникам-неземледельцам (0,23 и 0,43 наёмных рабочих на 1 заведение), чем к земледельцам других подгрупп. Средний состав одного заведения у ремесленников в обеих группах почти одинаков (1,7 и 1,8 человек на заведение), тогда как по подгруппам каждой группы этот состав колеблется очень сильно (I: 2,6 и 1,7; II: 2,5 и 1,8).

Данные о среднем составе заведения в каждой подгруппе указывают также на тот интересный факт, что у ремесленников обеих групп этот состав наименьший: 1,7 и 1,8 рабочих на мастерскую. Среди ремесленников, значит, преобладает наиболее разрозненное производство, наибольшая обособленность единичных производителей, наименьшее применение кооперации в производстве. На первом месте в этом отношении стоят в обеих группах первые подгруппы, т. е. хозяйчики, работающие на вольную продажу. Состав мастерской здесь наибольший (2,6 и 2,5 чел.); многосемейных кустарей здесь всего больше (именно с 3-мя и более семейными рабочими 20,3% и 18,5%; маленькое исключение 3-я подгруппа I группы с 20,9%); рядом с этим употребление наёмного труда всего больше (0,75 и 0,78 наёмников на мастерскую); крупных заведений всего больше (2,0% и 1,3% заведений с 6 и более наёмных рабочих). След., кооперация в производстве применяется здесь в наиболее обширных размерах, и достигается это наибольшим употреблением наёмного труда при наибольшем семейном составе (1,8 и 1,7 семейных рабочих на заведение; небольшое исключение 3-я подгруппа I группы с 1,9 чел.).

Это последнее обстоятельство подводит нас к весьма важному вопросу о взаимоотношении семейного и наёмного труда у «кустарей», заставляя усомниться в правильности господствующих народнических доктрин, будто наёмный труд в кустарном производстве только «восполняет» семейный. Пермские народники поддерживают это мнение, рассуждая на стр. 55-й, что «отождествление интересов кустарничества и кулачества» опровергается тем, что самые зажиточные кустари (I группа) имеют наибольший семейный состав, тогда как

«если бы кустарь тяготел только к наживе, единственному импульсу кулачества, а не к упрочению и развитию своего производства, пользуясь всеми силами своей семьи, то мы вправе были бы ожидать в этой подгруппе заведений наименьшего процента, определяющего число семьян, отдавших свой труд производству» (?!).

Странное заключение! Как же можно делать выводы о роли «личного трудового участия» (с. 55), не касаясь данных о наёмном труде? Если бы зажиточность многосемейных кустарей не выражала кулаческих тенденций, тогда мы видели бы у них наименьший процент наёмных рабочих, наименьший процент заведений с наёмными рабочими, наименьший процент заведений с крупным числом рабочих (более пяти), наименьшее число рабочих, приходящееся в среднем на одно заведение. На самом деле самые зажиточные кустари (1 подгруппа) занимают во всех этих отношениях первое место, а не последнее, и это при наибольшем составе семей и семейных рабочих, при наибольшем проценте кустарей с 3-мя и более семейными рабочими! Ясно, что факты говорят как раз обратное тому, что хочет навязать им народник: кустарь стремится именно к наживе путём кулачества; он пользуется большой зажиточностью (одним из условий которой является многосемейность) для бо́льшего употребления наёмного труда. Будучи поставлен лучше других кустарей по числу семейных рабочих, он пользуется этим для вытеснения остальных, прибегая к наибольшему найму рабочих. «Семейная кооперация», о которой так елейно любят говорить гг. В. В. и другие народники (ср. «Куст. пром.», I, стр. 14), является залогом развития капиталистической кооперации. Это покажется, конечно, парадоксом для читателя, привыкшего к народническим предрассудкам, но это – факт. Чтобы иметь точные данные по этому вопросу, надо бы знать не только распределение заведений по числу семейных и по числу наёмных рабочих (что́ дано в «Очерке»), но также комбинацию семейного и наёмного труда. Подворные сведения давали полную возможность произвести такую комбинацию, подсчитать число заведений с 1, 2 и т. д. наёмными рабочими в каждом разряде заведений по числу семейных рабочих. К сожалению, этого не сделано. Чтобы восполнить хотя несколько этот пробел, обратимся к вышеуказанному сочинению: «Куст. пром. и т. д.». Здесь приведены именно комбинационные таблицы заведений по числу семейных и наёмных рабочих. Таблицы даны по 5 промыслам, обнимая всего 749 заведений с 1945 рабочими (назв. соч., I, стр. 59, 78, 160; III, с. 87 и 109). Чтобы проанализировать эти данные по интересующему нас вопросу о взаимоотношении семейного и наёмного труда, мы должны разбить все заведения на группы по общему числу рабочих (ибо именно общее число рабочих показывает величину мастерской и степень применения кооперации в производстве) и определить роль семейного и наёмного труда в каждой группе. Берём 4 группы: 1) заведения с 1 рабочим; 2) с 2–4 рабочими; 3) с 5–9 рабочими; 4) с 10 и более рабочими. Такое деление по общему числу рабочих тем более необходимо, что заведения, напр., с 1 рабочим и с 10 представляют из себя, очевидно, совершенно различные экономические типы; соединять их вместе и выводить «средние» было бы совершенно нелепым приёмом, как это мы увидим ниже на данных «Очерка». Указанная группировка даёт такие данные: