Гюстав Лебон - Психология социализма

В последних главах мы старались сделать очевидными два основных положения: во-первых, мировое промыш­ленное и экономическое развитие принимает совершенно другой характер, чем в прошлые века; во-вторых, народы, обладающие известными специальными способностями, приносившими когда-то малую пользу, должны подняться на высшую ступень, когда эти способности получат применение.

Промышленное и экономическое развитие мира, зарю которого мы только начинаем замечать, совпало с различ­ными обстоятельствами, вызвавшими у большинства народов быстрый рост численности их населения. Можем ли мы сказать при существующих экономических потребностях, что этот рост представляет преимущества или неудобства? Мы сейчас увидим, что ответ будет не один и тот же: все зависит от состояния народов, у которых это явление обнару­жилось.

В обширных, но малонаселенных странах, например, Соединенных Штатах Северной Америки, России или Англии, увеличение народонаселения благодаря своим колониям, по крайней мере, в течение некоторого времени, представляет очевидные выгоды. Можно ли сказать то же самое о странах, достаточно населенных, владеющих небольшим числом колоний и не имеющих никакого основания посылать в них жителей, весьма способных к зем­леделию, но очень мало способных к промышленности и внешней торговле? Мы этого не думаем, напротив, нам кажется, что такие страны поступают очень разумно, стараясь : не увеличивать своего населения. Ввиду описанной: нами экономической эволюции, такое воздержание от увеличения населения составляет единственное для них сред­ство для избежания беспросветной нищеты.

Но, как известно, статистики думают не так. Установив факт, что в большинстве европейских стран народонасе­ление быстро возрастает, тогда как во Франции оно почти не изменяется, и заметив, что у нас в 1800 году приходи­лось 33 рождения на 1.000 жителей, в 1840 г. — 27, в 1880 г. — 25 и в 1895 г. — 22, они в журналах и ученых обще­ствах не перестают высказывать свои сетования. Государство — опять-таки государство — должно, по их мнению, поспешить со своим вмешательством. Нет тех нелепых мер, например, налог на холостяков, премии отцам много­численных семейств и т. д., которых они не предлагали бы для устранения того, что, по их мнению, составляет бед­ствие, а мы, принимая во внимание положение нашей страны, считаем благодеянием или, во всяком случае, необхо­димостью, вытекающей из причин, ввиду которых все предлагаемые меры явно недейственны и наивны.

Все эти смелые статистики, кажется, думают, что число детей в семействах может быть определяемо фантазией законодателя. Они, по-видимому, и не подозревают, что семьи воспитывают такое число детей, какое могут, и име­ют вполне серьезные основания не воспитывать большего числа.

Единственное неудобство, какое статистики могли, впрочем, найти в этой остановке роста нашего народонасе­ления, заключается в том, что немцы, имея много детей, вскоре будут иметь гораздо более рекрутов, чем мы, и то­гда им легко будет овладеть нами. Рассматривая вопрос даже только с этой, крайне узкой, точки зрения, можно сказать, что опасность, якобы грозящая нам неминуемо, незначительна. Немцы угрожают нам своей торговлей и промышленностью . гораздо более, чем пушками, и не надо забывать, что когда они будут достаточно многочис­ленны для того, чтобы сделать успешную попытку военного вторжения в нашу страну, им будет угрожать такое же вторжение со стороны расположенных у них в тылу 130 миллионов русских, раз уж статистики допускают гипотезу, что самые многочисленные народы неизбежно должны вторгаться к народам менее многочисленным.

Очень вероятно, что когда немцы будут в состоянии собрать достаточно многочисленные войска для завоевания народа, военные способности которого доказаны историей, Европа уже расстанется с той иллюзией, что могущест­во армий измеряется их численностью. Опыт докажет, согласно справедливым предположениям германского гене­рала фон дер Гольца, что современные армии — это орды полудисциплинированных солдат, лишенных надлежа­щей военной подготовки и способности сопротивляться, которые скоро будут истреблены маленькой армией про­фессиональных, привычных к войне солдат, подобно тому, как некогда миллионы Ксеркса и Дария были уничтожены горстью дисциплинированных греков, прекрасно обученных и привычных ко всяким лишениям.

При рассмотрении причин этого постепенного уменьшения нашего народонаселения выясняется, с одной сторо­ны, что оно является во все времена почти неизменным последствием возрастания того духа предусмотрительности, который порождается благосостоянием. Только одни имущие думают о сохранении и обеспечении некоторыми средствами существования своих потомков, число которых они намерение ограничивают.

К этой вполне определившейся причине, последствия которой наблюдались во все эпохи, и особенно — в апогее римской цивилизации, присоединились причины, присущие исключительно настоящему времени, из которых глав­ными оказываются: промышленное развитие, сократившее, благодаря усовершенствованию машин, число занятых рабочих рук, и отсутствие колонизаторского духа, ограничивающее наши переселения в другие страны и грозящее обременить нас избытком народонаселения.

Эти данные свойственны не исключительно Франции; они наблюдаются в странах, населенных совершенно раз­личными расами. Несмотря на то, что Соединенные Штаты могут быть справедливо причислены к странам наибо­лее цветущим, статистики не могли не заметить с некоторым изумлением и там такое же, как и по Франции замед­ление роста народонаселения. В настоящее время их общая рождаемость составляет 26 человек на 1.000, т. е. едва превосходит нашу. В 10 провинциях Соединенных Штатов она даже ниже, изменяясь в пределах от 16 до 22 на 1.000. Рассматривая эти страны, нельзя ссылаться ни на влияние несуществующей там обязательной военной служ­бы, ни на влияние спирта, запрещенного к продаже, ни на предписания кодекса, предоставляющего полную свободу завещания, так что отцу нет надобности ограничивать число своих детей для избежания раздробления своего со­стояния на слишком мелкие части. Подобное же понижение рождаемости наблюдается также и в Австралии, где 20 лет тому назад приходилось 40 рождений на 1.000, а теперь — 30.

Все эти факты категорически доказывают несостоятельность доводов, приводимых статистиками, для объясне­ния того, что они называют опасностью уменьшения нашего народонаселения.

Такое же замедление роста народонаселения наблюдается почти везде, даже в тех странах, где он в какой-нибудь период оказывался наиболее значительным. В Германии рождаемость, составлявшая в 1875 г. 42 человека на 1.000, через 20 лет постепенно понизилась до 36. В Англии за тот же период она упала с 36 до 29. Убыль — большая, чем во Франции, так как за то же время рождаемость упала с 25 до 22. Оба народа, следовательно, все меньше и меньшеопережают нас в этом отношении, и весьма вероятно, что скоро сравняются с нами.

§ 2. ПОСЛЕДСТВИЯ РОСТА ИЛИ УМЕНЬШЕНИЯ

НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ В РАЗЛИЧНЫХ СТРАНАХ

Из предыдущего видно, что понижение роста народонаселения обнаруживается повсюду, и что наши соперники вскоре будут угрожать нам уже не своей численностью.

Допустим, однако, что они сохранят перевес, который имеют в настоящее время над нами, и посмотрим, может ли увеличение численности их народонаселения представлять для нас серьезную опасность.

Слушая причитания этих обладающих удивительно ограниченным умом статистиков, удачно названных в журнале «l'Economiste francais» «легкомысленными якобинцами», можно и в самом деле подумать, что превосходство народов обусловливается их численностью. А на самом деле самый беглый взгляд, брошенный на историю, показывает на при­мере египтян, греков, римлян и т. д., что численность во всей древности играла лишь очень слабую роль. Нужно ли напоминать, что со 100.000 хорошо обученных людей греки восторжествовали над миллионами Ксеркса, н что римля­не никогда не располагали более чем 400.000 солдат, рассеянных по империи, простиравшейся от океана до Евфрата на 1.000 миль в длину и 500 в ширину?

И не обращаясь к этим отдаленным эпохам, можем ли мы допустить, чтобы роль численности в новые века была значительнее, чем в древности? Ничто не дает права так думать. Не говоря о китайцах, с военной точки зрения пред­ставляющихся очень мало грозными, несмотря на свои 400 миллионов населения, разве не всем известно, что англича­нам достаточно армии в 65.000 человек, чтобы удерживать в подчинении 250 миллионов индусов, и Голландии — армии, гораздо более слабой, чтобы повелевать 40 миллионами азиатских подданных? Думает ли сама Германия. что ей грозит серьезная опасность от непосредственного соседства громадной цивилизованной империи с населением, втрое превосходящим ее собственное?

Оставим же в стороне эти пустые опасения и вспомним, что в действительности нам угрожает не число наших кон­курентов, а их промышленные и коммерческие способности. Три истинных источника могущества любой страны составляют земледелие, промышленность и торговля, а не армии.