Андрей Сухомлинов - Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела

Председатель Конев: Подсудимый Кобулов, садитесь.

Объявляю перерыв на 15 минут. (13 ч. 25 мин.)».

В 13 часов 40 минут суд приступил к допросу В. Г. Деканозова. Виновным себя он не признал, особенно в «контрреволюции». Допрос начался со «свободного» рассказа Деканозова, который продолжался около часа. Чувствуется, что выступал зам. министра иностранных дел СССР. Красивая речь, витиеватые обороты, длинные предложения.

Деканозов рассказал, что знал Берия в течение 32 лет, с 1921 года. Работал с ним и Багировым в Аз. ЧК. Был у Берия секретарем в секретно-политическом отделе. В 1922 году Берия перевел его из Баку к себе в Тбилиси. Деканозов уточнил, что несколько друзей Берия впоследствии были разоблачены как враги народа. Среди них: некий Голиков — бывший деникинский разведчик, Морозов — осужденный за фальсификацию дела, в котором «один рабочий был необоснованно обвинен в теракте и расстрелян» (очень «редкое» явление! — Авт.).

Деканозов показал, что Берия относился к нему хорошо, и это, как он выразился, притупляло его, Деканозова, бдительность. Берия, по словам Деканозова, проявлял себя во всем как карьерист, властный и злобный человек. Он устранил всех председателей ЧК, интриговал против них. Добился увольнения председателя ГПУ Закавказья Павлуновского[126] и занял его место. В 1931 году, как показал Деканозов, в ЦК КП Грузии к Берия, ставшему секретарем ЦК, перешла целая группа чекистов, в том числе и он, Деканозов.

Далее от Деканозова пошли общие обвинения: Берия не признавал коллектива, все вопросы, связанные с арестами, решал только сам, рвался к деспотической диктаторской власти. Использовал в карьеристских целях хорошее отношение к нему Серго Орджоникидзе, дал указание применять к арестованным меры физического воздействия. Он, Деканозов, видел, как Берия бил арестованного сотрудника НКВД Борового резиновой палкой. После этого Берия дал эту палку ему, Деканозову, и он тоже два раза ударил Борового по спине, после этого Боровой признался в шпионаже.

Неожиданно часовую речь Деканозова оборвал Конев. В протоколе судебного заседания читаем.

«Председатель Конев: Вы обходите ряд важных обстоятельств и говорите лишь о деталях. Давайте показания по существу предъявленных вам обвинений.

Член суда Шверник: Подсудимый Деканозов, признаете ли вы, что с 1922 года всякие перемещения и повышения вас по службе происходили благодаря покровительству Берия и вашей преданности?

Деканозов: Да, признаю. Всем своим продвижением по службе я был обязан Берия. Но особенной преданности у меня к нему не было.

Член суда Шверник: Показаниями допрошенных на следствии свидетелей вы изобличаетесь в том, что были близким и доверенным Берия человеком. Почему вы отгораживаетесь теперь от Берия и скрываете правду от суда?

Деканозов: Если я своими показаниями произвел такое впечатление у суда, то значит, я плохо доложил суду. Я не отгораживаюсь от Берия.

Член суда Шверник: Чем же как не особым доверием к вам со стороны Берия можно объяснить, что при назначении вас министром внутренних дел Грузии в апреле 1953 года, Берия в присутствии находившихся в Москве членов правительства Грузинской ССР рекомендовал им прислушиваться к вашему мнению?

Деканозов: Да, Берия действительно так говорил. Как я ранее говорил, Берия являлся непартийным человеком и он, видимо, считал, что я остался тем, каким был в 20-х и 30-х годах. На самом деле за 8 лет, в течение некоторых я не работал в органах НКВД, я изменился — работал в других учреждениях и с другими людьми.

Член суда Шверник: Вы подтверждаете, что в связи с решением Бюро Совета Министров в 1951 году о строгом наказании вас за развал работы Главного Управления советским имуществом за границей по Австрии[127], вы пытались прибегнуть к помощи своего покровителя Берия?

Деканозов: Да, подтверждаю. Я обратился к Берия как к близкому мне человеку. А нужно было мне обратиться в ЦК КПСС.

Член суда Шверник: Вы признаете, что Берия совершал антипартийные и антигосударственные действия и, несмотря на это, вы оставались близким и преданным ему человеком. Что вас сближало с Берия?

Деканозов: Меня ничто с ним не сближало. После моего ухода из органов НКВД я с Берия встречался только на официальных совещаниях. Должен сказать, что у меня по отношению к нему оставалась человеческая слабость, — я думал, что в трудную минуту он мне поможет.

Член суда Шверник: Расскажите суду об известных вам фактах необоснованных арестов и расправ Берия с честными советскими людьми, имевших место в Грузии в период 1937–1938 гг.

Деканозов: Я тогда в НКВД не работал, но мне было известно как Берия расправился с Орахелашвили, которого я считал честным советским человеком; с Бедия, работу которого Берия присвоил, и рядом других. Особенно много людей пострадало от Берия в период 1937 года, когда происходили массовые аресты.

Член суда Шверник: В процессе предварительного следствия известные националисты, бывшие руководящие члены партии социал-федералистов — Нуцубидзе, Беридзе и бывший меньшевик Каухчишвили признались в шпионской деятельности в пользу германской разведки?

Деканозов: Я их не допрашивал, а должен был допросить их. Действительно они были установленными шпионами.

Член суда Шверник: Нуцубидзе и Каухчишвили были освобождены под предлогом использования их против германской разведки. Почему вы не использовали их для такой работы?

Деканозов: В дальнейшем я к ним не имел никакого отношения, так как через две недели после резолюции Берия об освобождении их из-под стражи, я был переведен на работу в министерство иностранных дел СССР. Более этими лицами я не интересовался.

Председатель Конев: Освобождать из-под стражи шпионов — это преступление?

Деканозов: Я их не освобождал. Я поверил Кобулову, что эти люди будут использованы как агенты.

Член суда Шверник: Что побудило вас интересоваться и разыскивать во Франции через подчиненный вам закордонный аппарат изменника Родине Шавдия Теймураза?

Деканозов: Дело в том, что в 1944 году, когда я давал указания о розыске среди военнопленных грузин Шавдия Теймураза, я не знал, что он является изменником Родины. Узнал я об этом в апреле 1953 года, когда стал министром внутренних дел Грузии. Я разрешил Шавдия въезд в СССР, как военнопленному по согласованию с органами МВД СССР.

Член суда Шверник: Почему на допросе 22 июля с.г. вы дали неправдивые показания, заявив, что о Шавдия вы узнали впервые в апреле 1953 года, в то время, как уже в конце 1944 года поручали Гузовскому разыскать Шавдия во Франции?

Деканозов: Я лично Шавдия не знаю до сих пор. В 1944 году я действительно давал указания разыскать его во Франции».

Далее допрос Деканозова перешел в обычное русло: вопросы — ответы. Выяснили, что по делу Шавдия Берия к Деканозову не обращался. Причиной ареста сотрудников НКВД Голубева и Игоря Кедрова, а также пенсионерки Батуриной, к чему был причастен Деканозов, явилось то, что Голубев и Кедров хотели обратиться с жалобой на Берия, а литературные, так сказать, консультации для своих жалоб они получали у Батуриной.

Было оглашено агентурное дело Батуриной. За ней велась слежка, и было организовано прослушивание телефона. Деканозов уточнил еще одну деталь. У него имелись данные о том, что Батурина делает аборты[128]. Кроме того, по словам Деканозова, ее посещал один из руководителей партии и государства. Кто именно и с какой целью, не выяснено. О «женских делах» Деканозова вы уже читали. По этому вопросу с ним суд тоже разбирался. Деканозов в «аморалке» виновным себя не признал.

Огласили выдержки из записной книжки Деканозова, где отмечено, что он хочет работать в системе «ЛПБ» (это значит «Лаврентий Павлович Берия») или в системе «ВММ» (это значит «Вячеслав Михайлович Молотов»), Здесь, как мне кажется, ничего плохого нет: где он хочет работать — это его личное дело.

Спросили об аресте в 1953 году депутата Эгнатошвили, проведенном в Тбилиси без согласия Президиума Верховного Совета СССР. Свою ошибку в этом Деканозов признал. Правда, не ясно, как быть с ответственностью прокурора, давшего санкцию на арест? На этом допрос Деканозова был закончен.

Следующим был начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал-лейтенант Л. Е. Влодзимирский.

На вопросы, признает ли он себя виновным, Влодзимирский ответил отрицательно.

В протоколе записано так:

«Не признаю. Я выполнял указания, которые мне давались по службе. Тогда я не знал, что некоторые указания являлись преступными. Когда я в порядке статьи 206 УПК ознакомился с материалами следствия и узнал о преступлениях Берия, — у меня волосы встали дыбом».

И вновь у меня складывается впечатление, что кто-то редактирует протокол.