Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

в жизнь мечты о мировой революции. Ибо объединение не остановилось бы на прежних границах Российской империи.

Итак, у нас есть более чем красноречивые высказывания Ильича. По идее, такие высказывания должны были бы давно смутить наше нынешнее российское руководство, де-факто объявившее патриотизм государственной идеологией в стране. Владимир Путин должен был бы давно запретить сочинения Ленина и даже сам коммунизм. Вы видите, что эти сочинения прямо призывают к противоположным установкам: к разложению армии, к поражению в войне ради интернационализма и социализма. Коммунисты сегодня хоть и нарядились в одежды патриотов, но, видимо, не читали своего классика. Но ладно коммунисты – горько, когда обычные патриоты всерьез считают Ленина символом России, хотя на деле Ленин и армию готов был дезорганизовать, и сепаратный мир подписать, и гражданскую войну начать. Возникает вопрос: почему же нынешнее государство позволяет памятникам Ленина и улицам, названным его именем, оставаться на карте страны?

Как бы назвал Ленин те чувства, что испытывают современные патриоты к России? Он бы сказал, что это «колебания мелкобуржуазного населения там, где меньше всего влияние пролетариата, обнаружилось в этих районах с особенной яркостью. Сначала – за большевиков, когда они дали землю и демобилизованные солдаты принесли весть о мире. Потом – против большевиков, когда они в интересах интернационального развития революции и сохранения ее очага в России пошли на Брестский мир, “оскорбив” самые глубокие мелкобуржуазные чувства – патриотические» [183, с. 16–17]. Чувства национальных патриотов – мелкобуржуазные, по мнению Ленина. Но он был прав в том, что социализм несовместим с патриотизмом. Непоследователен не Ленин, а те, кто, называя себя социалистами, принимают вид патриотов. Это, грубо говоря, «плохие социалисты», ибо социализм подразумевает революционность и коренную перемену общества.

Эволюционный путь к социализму – самообман, ибо нельзя совершить что-то радикально новое, ломающее все старое, через эволюцию, которая всегда является продуктом постепенного усовершенствования со значительным сохранением элементов «старого».

Есть некая ирония в том, что движение русского сопротивления в защиту русского языка на Украине началось вокруг памятников Ленину, человеку, которому не были важны государственные границы, идейному интернационалисту. «Мы все время знали и не забудем, что наше дело есть международное дело, и пока во всех государствах, – и в том числе в самых богатых и цивилизованных, – не совершится переворота, до тех пор наша победа есть только половина победы или, может быть, меньше» [184, с. 3]. Владимир Ленин был совершенно свободен от патриотических чувств к России, как и в целом многие другие большевики. Вопрос о границах государства у него второстепенный не потому, что он готов раздать все земли врагам, – вовсе нет. Для подлинного большевика нет границ, поскольку он нацелен на мировую революцию и объединение всего мира под знаменами социализма. Не зря на гербе Советского Союза изображен весь земной шар с наложенным на него серпом и молотом. Какие-то культурные, национальные особенности и ценности для социализма не имеют подлинной значимости, хотя могут использоваться для достижения промежуточных политических задач. Ленин заявлял об этом совершенно искренне и открыто в «Критических заметках по национальному вопросу» 1913 г.: «Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман. Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения… Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской, культуры? Нет. Такого человека надо поместить среди националистов, а не марксистов. Наше дело – бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов, развивая исключительно в интернациональном духе и в теснейшем союзе с рабочими иных стран те зачатки, которые имеются и в нашей истории демократического и рабочего движения» [174, с. 120, 122].

Что еще нужно, чтобы понять, что дело социалистов-большевиков состояло не в том, чтобы обезопасить Россию от войны и сделать ее население процветающим, а чтобы получить плацдарм для дальнейшей революции? Их мечта – мечта космическая, а какая-то там Россия лишь оказала им услугу своими богатствами, своим многочисленным населением, дабы на штыках нести свободу, равенство и братство соседям. Одурманить, озадачить, ввести в заблуждение, обещать все, что потребуется, дабы добиться цели и идти дальше, на пути к реализации главной мечты – социализма во всем мире. Может показаться, что эта оценка эмоциональна, но нет, я ведь не зря привожу здесь такое обилие цитат и вот далее читаем еще:

«Резюмирую:

1) Мы все единодушно во всей Европе скажем, что мы применяем новую тактику, и таким путем мы завоюем массы.

2) Координация наступления в важнейших странах: Германии, Чехословакии, Италии. Здесь необходима подготовка, постоянное взаимодействие. Европа беременна революцией, но составить заранее календарь революции невозможно. Мы в России выдержим не только пять лет, но и больше. Единственно правильной стратегией является та, которую мы приняли. Я уверен, что мы завоюем для революции позиции, которым Антанта ничего не сможет противопоставить, и это будет началом победы в мировом масштабе» [186, с. 60].

Россия – это плацдарм для наступления.

* * *

С позицией Владимира Ленина всё более-менее понятно. Но, может быть, другие лидеры социализма в России были иного мнения, имели благожелательное отношение собственно к России и ее национальному большинству, ставили ее интересы выше интернационал-социалистических интересов? К сожалению, нет. Для этого мы можем опереться на позицию Иосифа Сталина и Николая Бухарина – в сущности, наиболее влиятельных людей в партии после Ленина.

Выступая на XII съезде, Иосиф Виссарионович говорил, что наследство досоциалистического прошлого состоит «в пережитках великодержавного шовинизма, являющегося отражением былого привилегированного положения великоруссов (т. е. русских. – А. С.). Эти пережитки живут еще в головах наших советских работников, центральных и местных, они гнездятся в наших государственных учреждениях, в центральных и местных, они получают подкрепление в виде “новых” сменовеховских великорусско-шовинистских веяний, всё более усиливающихся в связи с нэпом. Практически они выражаются в кичливо-пренебрежительном и бездушно-бюрократическом отношении русских советских чиновников к нуждам и потребностям национальных республик. Многонациональное Советское государство может стать действительно прочным, а сотрудничество народов в нем – действительно братским лишь в том случае, если эти пережитки будут вытравлены в практике наших государственных учреждений решительно и бесповоротно. Поэтому решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии» [342].

Характерной является вот эта цитата из того же выступления: «Поскольку Союз Республик является новой формой сожительства народов, новой формой их сотрудничества в едином союзном государстве, в рамках которого должны быть изжиты обрисованные выше пережитки в процессе совместной работы народов, – высшие органы Союза должны быть построены таким образом, чтобы они полностью отражали не только общие нужды и потребности всех национальностей Союза, но и специальные нужды и потребности отдельных национальностей»