Владимир Квачков - О военной доктрине и Русской Армии

Степень политической выгоды для наших геополитических противников и соперников, а значит, и возможность создания враждебного России приграничного окружения на Кавказе и Средней Азии, будет зависеть от способности будущей Русской Армии сформировать при необходимости в этих южных странах требуемую военно-политическую обстановку. Но в отличие от США и НАТО нам нет никакой нужды устанавливать в этих южных странах оккупационный режим и вводить туда свои войска. Оперативно-стратегические задачи создания политических условий для формирования дружественных правительств должны решаться Воздушно-десантными войсками и Войсками специального назначения при массированном применении Военно-Воздушных Сил и армейской авиации в форме воздушных наступательных и специальных операций.

4. Война (боевые действия) против иррегулярных вооружённых формирований. Коммунистическое учение о войне и армии не предусматривало применения вооружённых сил победившего социализма против партизанских, повстанческих и других иррегулярных вооружённых формирований. Предполагалось, что широкие народные массы по классовым причинам всегда будут на стороне социалистического государства. А поскольку марксистская мерзость об отсутствии у пролетариата Отечества стала догмой, то все, кто был против социализма, считались бандитами (как в настоящее время все, кто против капитализма, считаются экстремистами или террористами). Сбои в коммунистической системе военных взглядов, не признававшей примата национального в войне и вооружённой борьбе, начались ещё с катастрофического разгрома войск Красной Армии под руководством М.Н. Тухачевского в советско-польской войне 1920 года. Этот же родовой дефект коммунистической идеи в военной сфере проявил себя при подавлении военных мятежей и народных восстаний вначале в самой России — в Кронштадте и на Тамбовщине (здесь еврейско-большевистский палач Тухачевский не побоялся применить против русских крестьян боевые химические отравляющие вещества), против бандеровцев и «лесных братьев» на Западной Украине и Прибалтике в послевоенные годы, при подавлении вооружённого восстания в 1956-м году в Венгрии, в 1968-м году — западно-либеральной оппозиции в Чехословакии. Всё это время Советская Армия применялась, не имея в своих руководящих документах даже упоминаний о задаче ведения боевых действий против партизан или повстанцев. Советское военное искусство отказывалось официально признать их. В 1979-м году 40 Армия ТуркВО Советских Вооружённых Сил начала девятилетние боевые действия в Афганистане, основным содержанием которых стали именно противопартизанские и противоповстанческие действия. Расплачиваться пришлось кровью.

...Летом 1983-го года группа сотрудников Главного разведывательного управления Генерального штаба, в числе которых автор этих строк, была привлечена к проведению сборов с офицерами штабов дивизий и полков 40 Армии с целью обобщения опыта и совершенствования порядка подготовки и ведения боевых действий против афганских мятежников. Через полтора месяца занятий при подведении итогов мною, тогда подполковником, было предложено приступить к разработке наставления или руководства, регламентирующего порядок подготовки и ведения боевых действий против партизанских, повстанческих и других иррегулярных вооружённых формирований, поскольку формы и способы действий войск (сил), изложенные в действующих боевых уставах, не соответствуют реальной боевой обстановке. Ответ начальника Главного управления боевой подготовки был резким и категоричным: «В наших уставах есть всё необходимое, а эта «партизанщина» — просто особенности боевых действий в горах».

Прошло более 20 лет. После Афганистана нам, армии, пришлось принять участие в различных внутренних конфликтах на территории СССР, оказывать содействие дружественным иррегулярным вооружённым формированиям в Таджикистане, отвоевать две войны в Чечне, в которых противопартизанские, противоповстанческие и контртеррористические действия, как и ранее в Афганистане, являлись основным содержанием боевых действий войск (сил). Нет, наверное, ни одного военного перекрёстка, на котором Главковерх Путин и его военный министр Иванов не протрубили бы о войне с терроризмом, в которую они свалили в одну кучу действительную борьбу с терроризмом, борьбу с сепаратизмом и вооружённую борьбу партизан и повстанцев в национально-освободительном движении. Но до сих пор в российском военном искусстве и в боевых уставах как не было, так и нет ни противопартизанских, ни противоповстанческих, ни контртеррористических, ни других специальных боевых действий или специальных операций. Моя последняя попытка исправить это положение была предпринята в 2004-м году накануне введения новых основ подготовки и ведения операций Вооружёнными Силами. Как сотруднику уставного направления Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба мне стало известно, что из нового основополагающего уставного документа готовится изъятие уже разработанной нами главы о специальных операциях. Долго убеждать командующего ВДВ генерал-полковника Г.И. Шпака не пришлось, и в течение нескольких дней мы подготовили и отправили за его подписью записку министру обороны С.Б. Иванову о необходимости введения в российское военное искусство и уставные документы нового вида военных (боевых) действий — специальных действий (операций). Предложение было отвергнуто. Новым поколениям русских солдат, офицеров и генералов вновь придётся на своём личном опыте в бою учиться выполнять эту совсем не простую тактическую, оперативную и стратегическую задачу — уметь организовывать и вести диверсионные, партизанские, повстанческие, противодиверсионные, противопартизанские, противоповстанческие, информационные и другие специальные действия и быть готовыми противодействовать аналогичным действиям противника.

Борьба с диверсионно-разведывательными группами и отрядами сил специальных операций иностранных армий, а также с партизанскими, повстанческими и другими иррегулярными вооружёнными формированиями противника будет являться важной составной частью военных действий на всех театрах военных действий. Однако в Центральноазиатском регионе такая борьба вновь может стать основным содержанием военных действий России и её союзников. Успешная вооружённая борьба против сил специальных операций и иррегулярных вооружённых формирований возможна только при наличии в составе Вооружённых Сил высокоподготовленных соединений и частей специального назначения, а также армейской авиации и десантно-штурмовых (аэромобильных) частей.

Важнейшую роль в таких специальных действиях приобретает разведка вообще и воздушная разведка в особенности. Здесь принципиальным является утверждение, что жизнь одного российского летчика или разведчика стоит дороже жизней сотен вооружённых полулюдей, которых он должен обнаружить и уничтожить в горах, лесах, в степи или пустыне. Выход один — приоритетное развитие беспилотных самолётных и вертолётных систем. Однако именно это направление развития авиации практически исключено из утверждённой недавно Государственной программы вооружений. Ведь вооружённые беспилотники, в свою очередь, могут стать мощнейшим средством борьбы российских войск специального назначения и партизан против высокотехнологичных армий США, НАТО или Израиля. По сути, беспилотные малогабаритные летательные аппараты, не требующие огромных аэродромов и запускаемые с ограниченных площадок, — это идеальная диверсионно-партизанская авиация. Кто ж России позволит такое...

Основные приоритетные направления в строительстве будущей Русской Армии

Итак, единой стратегии, единых форм и способов действий войск (сил) у будущей Русской Армии быть не может. В зависимости от театра войны и соотношения военно-технического уровня сторон содержание и приоритетность выполнения стратегических, оперативных и тактических задач будет различной. Считаю возможным высказаться лишь по отдельным пунктам, которые, как мне кажется, в наибольшей степени повлияют на облик будущей Русской Армии.

1. В использовании космического пространства всё более явной становится тенденция в смещении содержания задач орбитальной группировки от информационно-навигационных и других функций обеспечения операций на суше, море и в воздухе к самостоятельной сфере военных действий. Развёртывание в космосе противоспутникового оружия, элементов противоракетной обороны, включение космических аппаратов в контур боевого управления — лишь первые шаги в этом направлении. Поэтому нынешнее объединение воздушной среды и космического пространства в якобы единую воздушно-космическую сферу военных действий представляется нецелесообразным. По мере развития космической науки и техники в военной области расхождение воздушной и космической сфер будет всё больше увеличиваться. Космос, как особая природная среда, неизбежно становится четвёртой самостоятельной сферой военных действий и требует соответствующего вида Вооружённых Сил, какими по аналогии являются Сухопутные войска, ВВС и ВМФ. Отказ от признания Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) в качестве четвёртого вида Вооруженных Сил возможно признать целесообразным только при условии, что таким видом Вооруженных Сил должны стать будущие Военно-Космические Силы (ВКС) России, включающие в себя РВСН в качестве рода войск. Создание главного командования Военно-Космических Сил позволит более оперативно решать все вопросы в космической сфере, оптимизировать заказы космического вооружения и техники, в том числе, эффективно организовать и провести работы по форсированному восстановлению орбитальной группировки Глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС, использование которой необходимо предусмотреть не только в интересах навигационного обеспечения военных действий, но и в гражданских, народнохозяйственных целях.