Сергей Кара-Мурза - Статьи 1995-1997

Почему, уже после войны, Юнг говорил о том, что проблема, которую Германия поставила перед миром, огромная и страшная? Потому, что это был лишь пример того, как идеологи разбудили и «раскачали» скрытые, скованные разумом и нравственностью устремления человеческой души — коллективное бессознательное — и этот зверь начал действовать способом, который невозможно было предсказать. Это было предупреждение миру: в общественных делах, особенно «ломая и перестраивая», надо быть очень осмотрительными, действовать без заклинаний, путем разумного и осторожного диалога.

Почему я припомнил это предупреждение Юнга? Не для того, чтобы уподобить кого-то фашистам. А потому, что поведение огромных масс населения нашей страны обусловлено, на мой взгляд, не разумным расчетом, не «объективными интересами», а именно всплеском коллективного бессознательного. Это поведение в высшей степени не разумно и кажется той части народа, которая психозом не захвачена, непонятным и необъяснимым. В некоторых частях сломанного СССР раскачанное идеологами коллективное бессознательное уже привело к крайним последствиям. Возьмите Армению. Нет смысла искать разумных, пусть и эгоистических, расчетов в ее войне с Азербайджаном. Это — массовый психоз, вызванный политиками для более «безобидной» цели, для свержения советского строя и разрушения СССР.

Многие в рядах оппозиции думают, что если бы им во время выборов дали больше экранного времени, позволили бы донести до народа свою правду, то положение резко изменилось бы. Я так не считаю. Какую еще правду надо доносить, когда она вопиет на каждом шагу — на улице, на работе, в троллейбусе, который взрывается в центре Москвы. Жизнь дает такой пропагандистский материал, что по сравнению с ним всякие выступления Зюганова бледнеют. Что толку говорить с экрана: «Доменных печей погашено больше, чем во время войны!», если тебе искренне отвечают: «Вот и хорошо!». Весь строй рассуждений коммунистов рассчитан на здравомыслящего человека. Но для тех, в ком коллективное бессознательное вырвалось своей неожиданной стороной и подавило разум, этот строй мысли не только чужд и непонятен, он им противен. Он вызывает обратный эффект. А вот бессвязная, рваная, полная темных эмоций речь Ельцина близка и привлекательна. Нельзя сказать понятна — ибо она воспринимается не разумом, а подсознанием.

Какой же стороной вырвалось коллективное бессознательное русского народа и куда оно нас сейчас влечет? Ведет ли оно, как верещат демократы, к либеральному открытому обществу, рыночной экономике, правовому государству и прочей сладенькой дребедени? Год за годом накапливалось много признаков, а выборы уже показали четко: раскрепощенное перестройкой коллективное бессознательное влечет нас совсем в другую сторону. Оно лишь на коротком пути было попутчиком демократов, когда ломали порядок. Советский, социалистический, тоталитарный — как угодно его назови, неважно. Суть в том, что ломали порядок и создавали хаос.

В дураках при этом осталась либеральная интеллигенция, должна же это она наконец признать. Второй раз в истории она раскачала коллективное бессознательное русского народа и оказалась растоптанной в возникшем хаосе (об этом криком кричат русские философы в книгах «Вехи» и «Из глубины», понятнее Юнга). В первый раз Россия «кровью умылась», и каким-то чудом коммунисты сумели овладеть разбуженной энергией и направить ее на строительство, создать новый порядок. Это — поразительная историческая заслуга большевиков, какое-то прозрение на них снизошло. Повторите-ка их опыт, господа Горбачев да Чубайс.

Почему же интеллигенция не поняла этой стороны советского проекта? Из-за легкой внушаемости и поразительного отсутствия исторического чувства. В советской идеологии история была искажена — вместо бунта «свято-звериной» русской души революция была представлена как разумное и чуть ли не галантное классовое столкновение (возможно, это умолчание было оправданным — не поминать лиха). Сказано было: красные за социализм, белые за капитализм, победил прогресс — просто и понятно. А ведь главной, стихийной и страшной силой было антицивилизационное бунтарское движение. Для него одинаково были чужды и белые, и красные — носители того или иного порядка. Его туманно назвали «зелеными» и изобразили в кино в образе гротескных махновцев. А ведь это течение пронизывало все слои общества и было повсеместным, ползучим, «молекулярным». От этих стычек и малых войн между дворами, деревнями, бандами в Гражданскую войну погибло во много раз больше людей, чем от военных действий красных и белых.

Кто же сегодня поддержал Ельцина, если не считать ничтожную кучку «новых русских» с их разумным, даже циничным расчетом и сбитую с толку интеллигенцию (об этих особый разговор)? Поддержали именно те, в ком взыграло обузданное советским строем антицивилизационное коллективное бессознательное. Возникновение индустриальной цивилизации было «скачком из мира приблизительности в царство точности». Скачком очень болезненным. И это царство — еще островок в мире, и нас тянет вырваться из него обратно в мир.

Эти массы людей, освобожденные с заводов и из КБ, от норм права и нормальной семейной жизни, правильно поняли клич Ельцина: «Я дал вам свободу!». Но это — не свобода, о какой мечтали Сахаров и А.Н.Яковлев, не свобода западного индивидуума, зря они радовались грядущему хаосу. Это — именно «воля, волюшка», которую Яковлев так ненавидит. Свобода казаков, ватаги, банды. Артели челноков и рэкетиров — это казаки конца ХХ века, сбежавшие на новый Дон от крепостного права завода и университета. В самом понятии рынок их слух ласкали эпитеты: свободный, стихийный регулятор. А понятие плана отталкивало неизбежным: плановая дисциплина, неукоснительное выполнение.

И к этим людям, как запорожцы босым, но пьяным и веселым, коммунисты взывают: выберите нас, мы восстановим производство и вернем вас к станку и за парты. И удивляются, когда те бегут голосовать за Ельцина.

Почему я говорю, что выборы стали важнейшим, окончательным экспериментом? Потому, что носители идеи либерального порядка с треском провалились, один за другим. Отшвырнули Гайдара, вытерли ноги о Горбачева, оставили с носом Явлинского. Кадеты, либералы и меньшевики, как и в революцию, отброшены народной стихией. За кого голосовали? За искреннего капиталиста и мастера своего дела С.Федорова или либерала гарвардского помета Явлинского? Нет, за Ельцина и Лебедя, выступающих в гриме крутых громил. Остались две силы: те, кого с натяжкой принимают пока за большевиков (коммунисты из КПРФ, к которым примкнули и те, кто мечтал быть «белым»), и те, кто взялся охранять хаос. Пока что «новые русские» с этими заодно, но деньги и семьи отправляют за рубеж.

В недавней статье Жанна Касьяненко пишет, как таксист, который ее вез, перед выборами опасался: «Придут коммунисты, опять всех загонят на заводы». И она поражалась: что же в этом плохого? Она — в той части народа, которая продолжает следовать голосу разума. Но политик сегодня бессилен, если он не поймет этого таксиста и не найдет такой путь к новому порядку, чтобы нам снова не «умыться кровью».

Неподалеку от моего участка тоже строит дом и сажает картошку человек, в котором, почти как для учебника, соединились чудесные свойства и слабости русской души. Готов поделиться всем, что у него есть, бежит помочь всем и каждому, за любое свинство готов дать в морду, даже смешно приложить к нему западные мерки рынка и прав человека. Человек удивительно деликатный, хоть и выглядит медведем. Иногда приходил излить душу: родной завод, где проработал двадцать лет, совсем разворовали. У директора завода в приемной ОМОН, по цехам ходит с телохранителями — это когда же такое могли себе представить! А перед вторым туром выборов вышел я в огород понурый, а он меня пожалел и успокаивает: «Ты, Григорьич, не кручинься, не допустят, чтобы коммунисты пришли к власти». И потом зло говорил о «деревенских» — все они голосовали за Зюганова, а теперь запили с горя.

Чем же ему так противны коммунисты? Он не читает газет и не смотрит телевизор — не жертва манипуляции. Равнодушен к историям о ГУЛАГе и не соблазнен приватизацией. Он просто счастлив воле. Его отправили в неопределенный отпуск, а ему мало что и надо, и у него отключилось чувство ответственности за страну в целом. Его мир — картошка, банька, маленькая внучка, с которой он катается по траве, приятели в деревне, с которыми можно душевно распить бутылку. Он не лентяй, встает с солнцем, но вырвался из индустриального «царства точности» и вернулся почти в язычество. Все эти ценности коммунисты обещают отобрать и уверены, что делают для этого человека благо.

Конечно, все мы испытываем тягу к такому бегству от цивилизации, это и есть наш архетип. Мы и совершаем порой такое бегство на время, отдыхаем душой. Но когда это происходит с половиной народа, и он начинает «жечь костры и в церковь гнать табун», то это — катастрофа. И чем она кончится, пока не ясно. И это — вовсе не возврат к досоветской российской цивилизации, это именно пробуждение в нас гунна. А гунн сегодня может сколько-то времени выжить только истребляя все вокруг — пока его не истребят.