Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

Образование политических сообществ, будь то монархий или республик, предполагает такое же ритуальное очищение от всего, что им предшествовало, ради превращения народа в политический организм. Поэтому физические идеи – отсечение омертвевшего или умирающего члена, радикальное очищение и создание нового тела – являются ключевыми чертами создания политической власти и ее отграничения от других видов насилия. Во многом доводы Макиавелли отражают место насилия и жертвоприношения, которые столь важны для религии и в особенности для основного акта христианства. Опять-таки, поскольку Макиавелли переносит эту особенность народной древнеримской религии в свои размышления о политике, неудивительно, что в его сочинениях отсутствует открытое обсуждение христианства.

Основывающее насилие занимает центральное место в теории Макиавелли и в его понятии политической власти, но, как показывает обсуждение Брута в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия», он не ограничивает этот вопрос изначальным актом. Если обратиться к «Государю», то выяснится, что проблема переоснования повсеместна в мире, где есть слабые и преходящие в упадок государства. Даже в республике, говоря о которой Макиавелли больше озабочен укреплением долговременной стабильности политического сообщества, насилие сохраняет важную роль в переосновании, обновлении и стабилизации власти.

Как и в случае политической теории Макиавелли в целом, аргументация «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия» рождается из размышлений об опыте Римской республики и о ключевых фигурах и социальных силах древнеримской истории, обсуждаемых у Тита Ливия. Примеры и есть теория, поскольку Макиавелли подчеркивал, что из них мы можем многое узнать о неизменных и устойчивых страстях людей. Естественно, примеры должны анализироваться, но в них на самом деле содержится урок для политики, и поэтому история – служанка политического искусства управления государством. Очевидный вывод, который делается в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия», состоит в следующем: республика, в которой нет центрального правителя, например такая, как Флоренция, внутренне стабильна. Но даже здесь эти доводы неизбежно влекут определенные следствия для формы и ведения международной политики, соединяя внутриполитический опыт работы Макиавелли на посту чиновника флорентийского правительства с опытом дипломата, защищавшего интересы города в контексте хитросплетений политики великих держав.

Если международная сфера предоставляет отважному государю арену, на которой он может отвоевать себе царство и основать свое собственное государство, республика должна справляться с проблемами внутренней политики.

Республиканская модель политического сообщества, которая еще не является современным государством, но которой перестал распоряжаться как своим владением монарх, хорошо подходит для того, чтобы показать движущие силы политики, с которыми придется иметь дело для того, чтобы поддерживать стабильное политическое сообщество. В идее республики, с точки зрения Макиавелли, центральное место занимает плюралистическая модель народа. Народ – не устойчивая и сплоченная сущность, которой просто требуется сильное правление. Народ должен постоянно создаваться заново и поддерживаться, учитывая, что есть силы фрагментации, искоренить которые невозможно. Государь может создать народ, но, как только эта сущность создана, тут же оказывается, что она распадается на разные классы, которые управляются и сами участвуют в управлении по-разному. Римская республика иллюстрирует классовый элемент «политического организма» и борьбу между этими силами внутри структуры ее устройства. Похожие классовые интересы лежат в основе Флорентийской республики и ее конституции. Соответственно, большая часть республиканской теории Макиавелли связана со сравнением и противопоставлением двух республик, вопросом, к которому он возвращается позднее в своей «Истории Флоренции». О ней иногда говорят, что она олицетворяет отступление или «консервативный поворот» от взглядов, изложенных Макиавелли в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» [McCormick, 2018, p. 69–105].

Ключевая проблема, лежащая в основе «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия», – проблема стабильности и управления переменами посредством избегания коррупции. Как мы видели, временной цикл дестабилизирует любые вещи, а коррупция – вызов, неизменно присутствующий для монархии или республики. Если государь должен культивировать личную virtu, чтобы поймать момент, когда действие неотложно, республика стремится затормозить вращение колеса Фортуны при помощи конституции. С точки зрения Макиавелли, конституция – не основополагающий юридический документ, в котором оговаривается распределение прав и полномочий, а кодификация практического способа структурирования политических полномочий с целью установления равновесия противоположных сил. В республике такие силы – социальные классы, прежде всего богатые и бедные. В Древнем Риме это была борьба между требованиями плебеев (обычных людей) и знати. В структуре римской конституции они были представлены должностями трибунов, сенаторов и консулов.

Макиавелли определенно республиканское правление предпочитал монархическому, да и любому другому, но нам нужно проявить осторожность, в противном случае мы поймем его утверждения неправильно. У него нет нормативного идеала государства, как нет и нормативного взгляда на политику. Успешная республика успешна в силу одного специфического блага – отсутствия господства – или в силу республиканской свободы. Даже здесь свобода как отсутствие господства – функциональное благо, минимизирующее или замедляющее неотвратимую проблему коррупции и упадка. В отличие от более поздних понятий свободы, в которых она связывается с индивидуальной способностью к действию и процветанием человека, по Макиавелли, свобода как отсутствие господства имеет место, когда над одной группой людей не властвует другая группа, а потому эта группа может быть независимой [Берлин, 2002; Скиннер, 2006]. Господство возникает, когда правами и свободами группы начинает распоряжаться высшая властная инстанция. Например, раб может быть подвластен господину, государство – империи, один класс – другому, господствующему классу. При таком взгляде свобода – не отсутствие ограничений для действия, потому что даже у древнеримского раба могли быть немалые полномочия и ресурсы для того, чтобы действовать от имени господина. Многие рабы были богаче малоимущих свободных граждан, если судить с точки зрения ресурсов и реальных возможностей. Тем не менее главное отличие в том, что этими «свободами» всегда распоряжался господин. Сходные вопросы о положении и господстве возникают в связи с имперскими державами и клиентскими отношениями, которые они навязывают небольшим городам или слабым государствам.

В республике вопрос о господстве встает в ходе борьбы между главными классами, образующими народ. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» описывается борьба между простолюдинами и знатью в разных республиках. Бунт сыновей Брута при основании Римской республики – пример того, как аристократическая элита или знать пыталась сбросить с себя ограничения, введенные, чтобы удовлетворить стремление незнатных людей добиться отличия и положения. Страсть знати к почестям и высокому положению – классовое проявление virtu, которую Макиавелли ищет в успешном государе. Однако этот вид virtu проявляется в форме фракционного самоутверждения и господства над другими через эксплуатацию и беспорядок в республике, что как раз и приводит к деградации режима, или в стремлении к воинской славе и почестям в борьбе между республиками. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли не упускает случая извлечь урок из опыта успешных республик и в особенности Рима как одной из самых долговечных республик, пусть и превратившейся в итоге в империю.

Баланс власти социальных классов, образующих республику, достигается разными способами. Самое главное условие успешной республики – вооруженные граждане. Со времен Древнего мира участие в защите республики было обязательным условием гражданства. Способность защищать республику, сражаться плечом к плечу со своими соплеменниками и готовность умереть за нее были неотъемлемым признаком гражданина. Это возможно, только если граждане вооружены, поскольку только таким образом они сами могут управлять судьбой республики. Как мы увидим, Макиавелли с опаской относится к регулярным армиям и наемным войскам, потому что таких людей можно купить, причем они склонны наживаться на тех, кто на них полагается. Римская республика шла на множество ухищрений, чтобы распускать армию, когда та не участвовала в оборонительных или завоевательных действиях, так как в противном случае она представляла серьезную угрозу для города. Вооруженные граждане также менее склонны к безрассудству и авантюризму, поскольку расходы на конфликты и войну ложатся на них самих, а не на кого-то другого, не на внешних агентов. Но важнее всего для Макиавелли было то, что вооруженные граждане могут, если потребуется, применять в республике межклассовое насилие или сдерживать его там, где это важно. Это помешает знати использовать наемников для установления тиранического господства над народом, поскольку в этом случае у нее не будет монополии на насилие, обеспечиваемой ее богатством.

Богатство – тоже источник коррупции, поэтому Макиавелли подчеркивает, что в республике