Власть в погонах: Военные режимы в современном мире - Григорий Васильевич Голосов

скромного происхождения, сделавший успешную, но отнюдь не блестящую военную карьеру при императорском режиме. До своего неожиданного восхождения к вершинам власти он не проявлял особого интереса к политике. В новой роли ему нужно было сформулировать идею, за которой пошли бы другие члены Дерга. При этом Менгисту многое позаимствовал у двух организаций, сыгравших наиболее заметную роль в протестной и забастовочной активности 1974 года: Эфиопской народно-революционной партии (ЭНРП) и Всеэфиопского социалистического движения (ВСД). Обе они стояли на марксистско-ленинских позициях, а благодаря их ведущему участию в массовых выступлениях радикальные социалистические идеи приобрели в Эфиопии значительную популярность. Это не могло ускользнуть от внимания рядовых членов Дерга. Сами они были далеки от идейных исканий, но ценили возможность выдвинуть из своей среды настоящего идеолога, человека со стратегическим видением.

Конечно, Менгисту не достиг бы такого успеха, если бы не смог убедить коллег по Дергу в своих лидерских качествах. Харизматичность Менгисту, обладающего незаурядным даром демагога и манипулятора, отмечали многие наблюдатели. Позднее на первый план вышло другое его качество: крайняя жестокость. Достаточно упомянуть, что через несколько месяцев после свержения Хайле Селассие был убит, а его труп сброшен в отхожую яму, откуда скелет был извлечен более чем через 20 лет. Ходили упорные слухи, что в роли цареубийцы выступил лично Менгисту, хотя сам он это всегда отрицал.

После прихода Дерга к власти его члены сначала избрали главой военачальника чином выше, чем Менгисту, последнему досталась должность первого заместителя председателя. Уже в ноябре 1974 года верные Менгисту солдаты убили председателя, а в феврале 1977 года прямо на заседании Дерга такая же участь постигла его преемника. Впрочем, его власть была уже фиктивной, потому что он почти во всем подчинялся Менгисту. Но и это не помогло. Менгисту хотел безраздельной власти и получил ее, наконец-то и формально возглавив Дерг, который официально объявил страну Социалистической Эфиопией. Менгисту все более последовательно декларировал свою приверженность коммунистической идеологии и соответствующей модели государственного устройства с партией во главе. Но с теми коммунистами, которые на тот момент действовали в Эфиопии, отношения у военного режима не заладились.

ЭНРП почти сразу после прихода Дерга к власти отказалась с ним сотрудничать, обвинив Менгисту в том, что под прикрытием идей социализма он стремился установить в стране «фашистскую диктатуру». Стремление Менгисту к установлению диктатуры было вполне очевидно, но верно и то, что Дерг действительно начал реализовывать широкомасштабные реформы (прежде всего аграрную), которые давно назрели в Эфиопии. Ключевую роль в конфликте между ЭНРП и Дергом сыграли претензии ЭНРП на роль руководящей партии, которые Менгисту совершенно не собирался удовлетворять. Отношения между Дергом и партией скоро обострились до такой степени, что между ними началось вооруженное противостояние. ЭНРП организовала серию нападений на чиновников режима, включая самого Менгисту. В ответ на это Дерг организовал против ЭНРП кампанию «красного террора», которая отличалась исключительной жестокостью (по разным оценкам, погибло от 10 000 человек до почти 1 миллиона) и скоро распространилась на всех оппозиционно настроенных граждан независимо от их связи с ЭНРП. Сама партия, понеся тяжелые потери, ушла в глубокое подполье.

Вторая заметная коммунистическая организация, ВСД, пыталась вписаться в новый режим и сыграть роль если не правящей партии, то идеологического штаба Дерга. В течение некоторого времени Менгисту привечал лидеров движения, но в дальнейшем счел их претензии чрезмерными. Вскоре после начала «красного террора» ВСД лишилось политического влияния и было вытеснено в подполье. Остальные эфиопские коммунистические группы (приведу красочные названия некоторых: «Революционная борьба угнетенных Эфиопии», Марксистско-ленинская революционная организация, «Революционное пламя») были слабыми и маловлиятельными. Поэтому в течение какого-то времени Менгисту пришлось обходиться без партии. Но партия была ему нужна хотя бы по той причине, что без нее коммунистическая природа режима оставалась под вопросом с точки зрения его главного спонсора, СССР. К тому времени советская поддержка стала важным фактором выживания Дерга. В частности, сомалийское вторжение в Эфиопию удалось преодолеть исключительно за счет участия кубинских войск, а также военных поставок и «советников» из СССР.

В декабре 1979 года было найдено паллиативное решение проблемы. Роль партии в течение какого-то времени должна была играть Комиссия по организации партии трудящихся Эфиопии (КОПТЭ), которую возглавил сам Менгисту. Из десяти других членов исполкома КОПТЭ шестеро были военными и лишь четверо – гражданскими, профессиональными марксистами, наиболее влиятельным среди которых был перебежчик из ВСД. Роль гражданских членов КОПТЭ была скромной и сводилась в основном к организации пропагандистской работы. Как центральная, так и региональная структура организации находилась под полным контролем военных, которые к тому времени вытеснили бюрократов, унаследованных у монархического режима, со всех сколько-нибудь значимых управленческих позиций.

В 1984 году на базе КОПТЭ была создана Рабочая партия Эфиопии, а в 1987 году она формально стала правящей партией. Надо признать, что имитация партийного режима в Эфиопии была довольно убедительной. Фактически, однако, власть оставалась в руках военных и лично Менгисту, режим которого к тому времени приобрел черты персоналистской диктатуры. В 1990 году, когда советская помощь прекратилась, Менгисту официально объявил об отказе от социалистического пути развития. Вскоре после этого режим пал под ударами вооруженных сепаратистских движений, которые захватили столицу. Менгисту удалось бежать из Эфиопии в Зимбабве, где он прожил долгую и, насколько можно судить со стороны, вполне счастливую жизнь. Подводя итог, можно сказать, что эфиопский эксперимент оказался долгим и кровавым, но связано это было со спецификой ситуации, в которой формирование правящей неформальной коалиции сопровождалось ожесточенной борьбой. К тому же конкуренция за выбранную режимом идеологическую нишу с враждебными ему силами была острой, а задачи, стоявшие перед военным режимом, требовали довольно глубоких социальных изменений.

Значительно более простой путь партийного строительства избрал военный режим Бирмы, пришедший к власти в 1962 году с программой «Бирманский путь к социализму», которая предполагала создание новой правящей партии. О привлечении к ее строительству существовавших на тот момент левых организаций не могло быть и речи: переворот 1962 года был организован непосредственно против одной из них, Антифашистской лиги народной свободы, а вторая, Коммунистическая партия Бирмы, вела против военных партизанскую войну с некоторыми шансами на успех. Поэтому при строительстве своей партии, названной Партией бирманской социалистической программы (ПБСП), военные с самого начала взяли дело в свои руки.

В течение нескольких лет полноценными членами ПБСП считались только представители высшего военного руководства. Кандидатов в члены партии оказалось заметно больше, но и эта привилегия была зарезервирована преимущественно за военными. Гражданские лица допускались лишь на низший уровень, получая статус «друга партии». Даже после отмены этой многоступенчатой системы аппаратчики ПБСП были в большинстве своем военными, а гражданских в высшем эшелоне партии представлял лишь один профессиональный юрист, занимавшийся подготовкой официальных документов.

Однако участие гражданских лиц в партии было все же важно для режима. В отличие от Эфиопии, где старая бюрократия была разгромлена и сохранилась лишь на низовом уровне, в Бирме военные не могли – да и не хотели – занять все должности среднего административного звена. Уже в 1970-х годах ПБСП в основном слилась с бюрократическим аппаратом. Членство в партии, предполагавшее идеологическую приверженность ее целям, было ключевым условием управленческой карьеры. С начала 1970-х годов все государственные служащие, включая не только чиновников, но и врачей, учителей, ученых и менеджеров национализированных предприятий, были обязаны проходить трехмесячную политическую подготовку (а также одновременно базовую военную подготовку) в партийной школе, размещенной в военных казармах.

При этом идеологические цели партии постепенно размывались. «Бирманский социализм» привел страну к деградации экономики и обнищанию населения, и даже руководство военного режима все больше отходило от рационального взгляда на мир в сторону религиозного мистицизма. Достаточно сказать, что в первой половине 1980-х годов никакие решения лидера режима Не Вина не принимались без консультации с астрологами. В 1988 году после массовых студенческих выступлений, подавленных вооруженными силами, Не Вин был отстранен от власти новой военной хунтой. ПБСП отказалась от своей «социалистической программы» и была преобразована в Партию национального единства с весьма консервативными установками. Она и по сей