Новая монгольская империя. Россия-Китай-Иран в геополитике - Тома Флиши

Гонконга. Зона принимает уже 1 350 компаний. США, которые вторглись в Панаму в 1989 году, еще десять лет после этого контролировали канал, прежде чем вернуть его правительству Панамы в 1999 году. Тем не менее, они сохраняют свое присутствие в этой зоне, в особенности для того, чтобы держать под наблюдением наркобизнес в этом регионе.

Российское морское присутствие

С 2003 года Россия снова интересуется Латинской Америкой. Она использует те сферы, в которых она располагает сравнительным преимуществом. Речь идет об энергетике, продаже оружия, о космических ракетах-носителях и о ядерной энергии. Современная внешняя политика России, которая касается многочисленных стран, таких как Никарагуа, Бразилия и Боливия, стремится к тому, чтобы побудить страны континента систематически противостоять США в ответ на активность американцев в бывших республиках Советского Союза.

Опорами российской политики являются Венесуэла и Куба. Венесуэла с помощью покупки новых подводных лодок могла бы стать перворазрядной военно-морской силой в Южной Америке. Подлодки здесь очень полезны и для перевозки наркотиков. Россия могла бы, кроме того, располагать временными военно-морскими базами на Кубе и в Венесуэле. Например, 26 ноября 2008 года президент Дмитрий Медведев нанес ответный визит президенту Венесуэлы Уго Чавесу. Оба главы государства посетили корабли российского флота, зашедшие в венесуэльские воды. Атомный ракетный крейсер «Петр Великий», эскадренный миноносец (большой противолодочный корабль) «Адмирал Чабаненко», танкер «Иван Бубнов» и спасательный буксир «Николай Чикер» стояли на якоре в Ла-Гуайре, примерно в тридцати километрах к северу от Каракаса. Корабли и 1600 военнослужащих на их борту оставались в Карибском море до 2 декабря для совместных маневров с венесуэльским флотом, стремящимся к обмену технологиями и к различным учениям для борьбы с наркобизнесом.

Эти учения были восприняты как вызов, брошенный традиционному влиянию США в регионе, в контексте напряженности между Москвой и Вашингтоном. Президент Чавес по этому поводу перед прибытием российского флота повторял, что эта операция представляла собой «не провокацию», а «обмен». В энергетической области, должно было быть подписано соглашение о создании конгломерата для производства и переработки углеводородов между венесуэльской государственной нефтегазовой компанией «Petroleos de Venezuela» (PDVSA) и российским консорциумом, объединяющим «Роснефть», «Лукойл», «ТНК-BP», «Сургутнефтегаз» и «Газпром».

Как мы видим, военно-морское сотрудничество и сотрудничество в нефтяной области тесно связаны.

Китайские намерения в Южной Америке

Связи Китая с Южной Америкой восходят до XVI века. В XVIII и XIX веках они укрепились в связи с эмиграцией кули, организованной колониальными государствами.

Образование Китайской Народной Республики стало поворотным моментом. После отсутствия дипломатических отношений с 1950 по 1960 год Куба стала первой страной региона, которая восстановила их 28 сентября 1960 года.

В 1980-х годах китайские реформы и открытость стимулируют усиление сотрудничества. Последующее десятилетие было свидетелем увеличения числа государственных визитов.

У Китая на самом деле есть тройной интерес к поддержанию хороших отношений с латиноамериканскими странами. Во-первых, речь идет о получении прибыли от большого рынка с ненасытными потребностями в товарах текстильной промышленности, тракторах или других изделиях, на производстве которых специализируются китайцы. С другой стороны, континент богат сырьем. С 111,2 миллиардами баррелей латиноамериканские запасы нефти представляют 10,6 % мировых запасов. Южная Америка богата серебром: наиболее важны серебряные рудники Перу и Мексики, которые одни вместе составляют 27 % общемировой добычи.

Третий китайский интерес — дипломатический: Пекин желает ограничить в Латинской Америке влияние стремления Тайваня к независимости. Таким образом, Китай завязал тесные отношения с Венесуэлой, одним из крупнейших в мире производителей нефти.

В итоге небескорыстное морское присутствие трех великих держав: США, России и Китая побуждает южноамериканские государства к развитию своих собственных флотов. Бразилия, огромное и активно развивающееся государство, намеревается стать великой морской державой.

Вопреки своему континентальному тропизму, но благодаря своей способности к плавным изменениям, Бразилия сегодня развивает военно-морской флот, который должен будет обеспечить безопасность южноамериканской морской торговли.

Заселить Америку, прежде чем попытаться завладеть ее морскими берегами

Южноамериканцы сталкиваются с географией, состоящей из огромных земель, где количество жителей крайне невелико. Пространство здесь обладает смыслом, совершенно отличным от того, которое есть у него в Европе. Именно в Европе, крайне перенаселенной, родилось, в конечном счете, такое весьма спорное выражение как «Lebensraum», жизненное пространство, за которое надо бороться и которое представляется условием выживания и развития.

Абсолютно по-другому обстоит ситуация в Южной Америке, где нет дефицита пространства и проблема которой состоит, скорее, в том, чтобы занять огромное свободное пространство, часто обладающее чертами настоящего «Unbewohnungsraum» (незаселенного пространства).

Хуан Баутиста Альберди, отец аргентинской конституции, который также интересовался геополитикой в 1860-х годах, использовал поразительное выражение, которое было бы почти немыслимым с точки зрения европейского политика: «Управлять — значит заселять».

Бандейранты, которые в XVII и XVIII веках отправлялись в экспедиции из Сан-Паулу и Минас-Жерайса в поисках золота, алмазов, и индейцев, являются символом этого духа пионеров и континентального духа бразильцев. Существенный вызов для страны континентального размера это действительно занятие внутреннего пространства. Острота этой основополагающей характеристики объясняет, почему бразильцы сравнительно мало внимания уделяли флоту.

Военно-морские силы Бразилии были созданы в 1822 году императором Педру I. Они, конечно, принимали участие в различных конфликтах Бразильской империи, но командовал ими тогда гражданин США. В действительности непрерывные войны XIX века отодвигают флот на второстепенное место.

Плавное развитие

За своим континентальным тропизмом бразильская сила основывается на способности к плавному, постепенному изменению: когда Наполеон в 1806 году захватывает Португалию, двор португальского короля Жуана VI уезжает в изгнание в Бразилию. С ним переезжают около десяти тысяч человек. Столицей вместо Салвадора становится Рио-де-Жанейро. Двор создает учреждения, основывает музеи и библиотеки. И вот, когда Наполеона изгоняют с Иберийского полуострова, король Португалии больше не хочет возвращаться домой. Португальская элита все-таки вынуждает его к этому, угрожая его отстранить. Потому король возвращается в Португалию и оставляет своего сына в Бразилии.

Похоже, что при отъезде он оставил своему наследнику инструкцию оставаться в Бразилии в случае дальнейшего конфликта с Португалией. И точно, в 1822 году, в ответ на конфликты исключительно торгового характера, сын короля Португалии провозглашает независимость Бразилии. При переходе от колонии к независимости никто всерьез не протестует ни против существующих структур, ни против людей.

Собственно говоря, и революции не было. В отличие от того, что происходило в других странах Латинской Америки, эта революция проходит без каких-либо беспорядков. Бразилия получает свою независимость, сохраняя структуры португальской монархии, и сама становится монархией. В целом, элита остается на месте. В 1889 году бразильская республиканская элита захватывает власть, свергая императора. По правде говоря, они только то и делают, что просят его уехать: государственный переворот не мобилизует ни улицу, ни армию.

Республика, провозглашенная в 1889 году, это режим, в котором элите тоже никогда серьезно не бросали вызов. В конце XIX века Бразилия входит в период социальной модернизации и принимает массовое прибытие миллионов европейцев, так как тогда, если так можно выразиться, хотели «побелить» страну. Бразильский национализм появляется в 1920-х годах. Он задается вопросами об истоках Бразилии и ее идентичности, но не отвергая ее двойного наследия. Некоторые комментаторы представляли Луиса Инасиу Лулу как нового