Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

В полицейском управлении было установлено, что это был высланный из Вены и несколько раз судившийся вор Иозеф Иечес. Он признался, что состоял на службе у русских военных атташе в Вене и в Берне — полковников Марченко и Ромейко-Гурко.[278]

Во время рассмотрения этого дела в суде Иечес рассказал, как он был послан к полковнику Дюпон (Париж, Университетская ул., 75), как он немедленно после этого передал русскому посольству в Париже полученные от Дюпона задания, как он опутал шпионской сетью всю Европу».[279]

Могло ли быть такое (мы о Дюпоне, известном деятеле французской разведки, и русском посольстве), если Россия и Франция состояли в союзниках и обменивались разведданными, как и немцы с австрийцами? А может быть, все-таки могло?..

Ронге продолжает цитировать разглагольствования Иечеса-Барта и завершает рассказ о нем: «Только против Австрии он не желал вести шпионаж «из любви к императору». Этот веселый процесс закончился осуждением вора и шпиона к 4 годам тюремного заключения. В апреле 1914 г. он был выпущен на свободу, но сразу же был опять отдан под суд по обвинению в покушении на шпионаж в Вене».[280]

Очевидно, что Иечес был мелким и не очень удачливым авантюристом, имевшим, возможно, нарушения психики. Похоже, что и Поллак, якобы обладавший планом Перемышля, был всего лишь его выдумкой — так утверждал и Ронге: «сказочный план крепости Поллака в действительности был только фантазией нашего многогранного друга Иечеса».[281]

Некоторыми странностями отдает поведение самого Ронге, который арестовал Барта, лишь убедившись в том, что тот хорошо знаком и всем разведслужбам Европы, и венской полиции.

О чем же раздумывал майор Ронге? Не о том ли, чтобы самому сыграть явно навязываемую ему роль «Поллака» и заработать вместе с Иечесом-Бартом сто тысяч рублей (это, напоминаем, 270 тысяч австрийских крон)?

И полковник Гордличка, не менее высококлассный профессионал, не прогнал сразу почти явного прохвоста (вероятно, они и раньше были знакомы!), а направил его в разведотдел!

Дополним информацию об этих темных сторонах деятельности разведок.

Начнем с того, что у некоторых такая торговля несекретными или сфальсифицированными документами получалась лучше, чем у Иечеса. Вот очередной рассказ Ронге:

«Наказанный в 1900 г. шпион Сария тоже пошел по пути мошенничества. В 1908 г. он обманул Россию, продав ей за 20 000 руб. не имеющие значения железнодорожные графики. В целях дальнейшей эксплоатации русского атташе, полковника Ромейко-Гурко в Берне, он вошел в компанию с Эрзам-Стахелем и летом 1911 г., когда я находился в отпуску, попытал счастья у нас. Наша разведывательная служба купила у некоего Цулиани план Венеции. Мне это дело показалось подозрительным. Сравнение с прежними почерками Сарии выявило замечательное сходство. Я обнаружил, что в 1894 г. Сария служил в магазине деликатесов Цулиани. Он озадачил меня тем, что его последние письма приходили не только из Швейцарии, но и из Италии и даже из Австрии, в то время, как Сария, как было установлено, за последние годы не выезжал из Цюриха. Он пользовался услугами одного или нескольких третьих лиц. Повторная попытка надуть нас в 1912 г. успеха не имела, так как я тотчас узнал старую «фирму». Она была нами ликвидирована в сентябре 1914 г., и виновные предстали перед высшим судом в Цюрихе по обвинению в обмане Италии, Франции, России, Англии, Австро-Венгрии, Голландии и Бельгии»[282] — забавно, что этот суд в Швейцарии рассматривал дело об обмане мошенниками совершенно разных стран, в том числе уже воевавших в то время друг против друга!

А вот и еще: «Тайный полицейский агент России Исаак Персиц /…/ также быстро скатился к мошенническому шпионажу, решившись в 1906 г. предложить разведывательному бюро [Австро-Венгерского] генштаба документы одного офицера русского генштаба. Когда зимой 1909–1910 гг. он появился в Галиции, мы могли его выслать только в Италию, так как все остальные страны отказывались его принять».[283]

В последнем случае в роли мошенника выступает уже вроде бы агент-профессионал. Такие случаи неоднократно встречались — и на довольно-таки высоких уровнях иерархий секретных служб.

В связи с «Делом Редля» не принято упоминать знаменитого российского интригана и авантюриста Ивана Федоровича Манасевича-Мануйлова, трудившегося в то же время. Ну а почему бы и не упомянуть — в качестве определенной аналогии?

Манасевич-Мануйлов был сыном некоего еврея Манасевича, сосланного в Сибирь за мошенничество, и ребенком был усыновлен сибирским купцом Мануйловым — заполучившего, как полагают, мальчика в развратных целях. Позднее Манасевич-Мануйлов унаследовал имущество приемного отца, получил образование в Петербурге и приобрел там покровительство князя В.П. Мещерского — известного гомосексуалиста, не допускавшегося по этой причине к формальной государственной службе, но все равно влиятельного политика, издателя газеты «Гражданин», постоянным читателем которой был Николай II.

Манасевич-Мануйлов поступил на службу в Министерство внутренних дел в 1890 году, а затем, действуя под видом журналиста, был резидентом российского Департамента полиции в Париже с 1895 по 1905 год — с перерывами.[284]

Прославился он интригами более поздних времен — был кроме прочего, предположительно, автором или соавтором пресловутых «Протоколов сионских мудрецов», впервые опубликованных в конце 1905 года.[285] Еврей-антисемит — это, согласитесь, кое-что особое, хотя и не сверхъестественная редкость!

В это же время, осенью-зимой 1905 года, Манасевич-Мануйлов служил в канцелярии председателя Совета Министров, каковым ненадолго оказался граф С.Ю. Витте, и посредничал между последним и знаменитым авантюристом Г.А. Гапоном.

Гапон, напомним, возглавлял с 1903 года по январь 1905 годах рабочие профсоюзы в Петербурге, разрешенные правительством и поддерживаемые полицией. В последние дни 1904 года разгорелся очередной конфликт между рабочими и капиталистами, вызвавший сильный подъем настроений в столице и массовую забастовку.

Забастовщики пытались апеллировать к верховной власти, и 9 января[286]1905 года собралось многотысячное шествие — для вручения царю составленной петиции. Николай II не проявил интереса к происходившему в столице и оставался в Царском Селе.

Шествие было провокационным образом расстреляно, что и положило начало общероссийской революции, а Гапон бежал за границу и нежданно-негаданно обратился в революционного вождя.[287]

Осенью 1905 Гапон, одумавшись, заново восстанавливал связи с правительством и с полицией.[288]

Гапон немедленно получил от Витте через Манасевича-Мануйлова 500 рублей, затем — новые суммы, а всего намеревался получить от правительства 30 тысяч рублей на возобновление своей легальной деятельности среди рабочих, прерванной в январе 1905 года.[289]

Серьезного развития новая затея не получила, поскольку Гапон был убит весной 1906 года по инициативе Азефа, к секретам которого Гапон слишком близко подобрался.[290]

Вернемся, однако, чуть назад. В Париже и по всей Западной Европе Манасевич-Мануйлов блестяще организовал разведывательную деятельность против японцев во время войны 1904–1905 годов: он подкупал европейцев — служащих отелей, в которых японцы располагали свои миссии (это были первые шаги японцев в общемировой дипломатии!), и снимал фотокопии с секретных японских документов.

Именно Манасевич-Мануйлов еще в феврале 1904 года вскрыл упомянутый план подкупа российских революционеров,[291] осветил поездку все того же Пилсудского в Японию и получение им денег от японцев,[292] разоблачил планы доставки оружия в Россию и вооруженных восстаний в 1905 году,[293] добыл шифры японской дипломатической переписки, использованные затем для перехвата японских дипломатических сообщений по всему миру.[294]

За свою деятельность против японцев Манасевич-Мануйлов был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени[295] — это высший российский орден, хотя и низшая, начальная его степень.

Однако летом 1905 года выяснилось, что колоссальный поток разведданных, организованный им, содержит массу пустой информации. Манасевич-Мануйлов, в частности, представил фотокопию многотомного китайского словаря как важнейшую добычу, потребовавшую экстраординарных расходов!..[296]

Стало ясно, что значительную часть выделяемых ему средств (до 50 тысяч рублей в год[297]) он попросту кладет в карман. Его с треском сняли с должности в Париже и отозвали в Петербург.[298]